— Это было всего один раз. Это ничего не значит. Ты мне все еще не нравишься. Я сделала это только потому, что хотела сделать что-то запретное.

— Есть много других запретных вещей, которые мы могли бы сделать, — пробормотал он, подходя ближе и окутывая меня своим ароматом.

— Нет, спасибо.

— Почему? Теряешь мужество? Я могу попросить у твоего отца твоей руки, если ты устала от запретных вещей.

— Верно, — саркастически согласилась я. — Я никогда не выйду за тебя замуж, обещаю. И теперь, когда Ария уже в ловушке в Нью-Йорке, отец все равно не отошлет меня.

Маттео улыбнулся.

— Раз ты так говоришь.

Его самоуверенность заставила меня огрызнуться. Я ткнула его пальцем в грудь.

— Ты считаешь себя неотразимым, не так ли? Но это не так. Ты, и Лука, и все остальные мужчины в гребаной мафии думают, что ты такой классный. Позволь мне сказать тебе кое-что: если бы ты не был чертовски богат и не носил чертов пистолет, куда бы ты ни пошел, ты не был бы лучше, чем кто-либо другой.

— Я по-прежнему был бы красивым и мог бы убить большинство слабаков голыми руками. А ты, Джианна? Кем бы ты была без защиты твоей семьи и денег вашего отца?

Я сделала глубокий вдох. Да, кем бы я была без всего этого? Никем. Мне никогда не приходилось ничего делать в одиночку, мне никогда не позволяли делать это, но не из-за отсутствия желания.

— Свободной.

Маттео рассмеялся.

— Ты никогда не будешь свободной. Никто из нас. Мы все заперты в клетке правил нашего мира.

Вот почему я хочу выбраться из этого мира.

— Возможно. Но брак с тобой никогда не будет моей клеткой. — я удалилась, не дав ему шанса вернуться.

Глава 3

Маттео

Может быть, Джианна еще не поняла этого, но брак будет ее клеткой, хочет она того или нет.

Вчера вечером, после нашего поцелуя, я вернулся на вечеринку, чтобы напиться до бесчувствия, когда наткнулся на своего незаконнорожденного отца и Рокко Скудери, которые говорили о Джианне и его планах выдать ее замуж за какого-то старого чудака, известного своим жестким отношением с женщинами. Тогда я ничего не сказал, потому что знал отца. Если он думает, что я хочу Джианну, потому что просто хочу ее, люблю ее или хочу защитить от худшей участи, он никогда не согласится свести меня с ней.

Утром, после представления, я искал Луку и нашёл его на пути в спальню с Арией.

— Вам, голубкам, придется отложить спаривание. Мне нужно поговорить с тобой, Лука, — сказал я.

Лука и Ария обернулись. Щеки Арии стали ярко-красными, и она посмотрела на моего брата со смесью беспокойства и смущения. Он сердито посмотрел на меня, потом перевел взгляд на жену.

— Иди вперед. Проверь, все ли вещи упаковали горничные. Я скоро вернусь.

Она быстро исчезла в спальне.

— Простыни были поддельными, не так ли? Мой большой плохой брат пощадил свою маленькую девственную невесту.

Лука сердито посмотрел на меня и подошел ближе.

— Говори потише, мать твою.

— Что случилось? Ты слишком много выпил и он не смог встать?

— Отвали. Как будто алкоголь когда-нибудь останавливал меня, — сказал он.

— Тогда что?

Лука сверкнул глазами.

— Она начала плакать.

Я усмехнулся.

Я потянулся к ножу на его предплечье и поднял его, открыв небольшую рану. Лука отдернул руку.

— Ты порезался.

Лука выглядел так, будто собирался разрезать меня на кусочки. Поскольку я все еще нуждался в его помощи, я решил свести насмешки к минимуму.

— Я так и знал. Вчера вечером я сказал Джианне, что ей не нужно беспокоиться об Арии. У тебя слабость к девицам.

— Я не ... — он нахмурился. — Ты был наедине с Джианной?

Я кивнул, затем повел его прочь из спальни, на случай, если Ария пыталась подслушать. Она все расскажет сестре.

— Я поцеловал ее, и на вкус она даже лучше, чем выглядит.

— Не могу поверить, что ты сделал больше, чем я в мою собственную брачную ночь, — пробормотал Лука.

— Дамы не могут устоять перед моим обаянием.

Он положил руку мне на плечо.

— Это не шутка, Маттео. Мафия не найдет это смешным, если ты будешь развращать их девочек.

— Я никого не лишал девственности. Я поцеловал ее.

— Да, как будто это конец.

— Я хочу лишить ее девственности. Но я не идиот.

— Неужели? — именно это и было написано на лице Луки.

— Я хочу жениться на ней.

Лука резко остановился.

— Скажи, что ты шутишь.

— Вовсе нет. Вот почему мне нужна твоя помощь. Отец не будет говорить со Скудери от моего имени, если он думает, что я хочу Джианну по какой-то другой причине, кроме злобы или мести. Ты его знаешь.

— Так что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Помоги мне убедить его, что она ненавидит меня и оскорбляет и что я хочу жениться на ней, чтобы сделать ее несчастной.

— Разве это не правда? Девушка тебя терпеть не может, и ты хочешь ее из-за этого. Чем это отличается от истории, которую мы расскажем отцу?

— Я не хочу делать ее несчастной.

Лука с сомнением посмотрел на меня.

— Конечный результат может быть таким же. Эта девушка сведет тебя с ума, ты понимаешь это, не так ли? Я не уверен, что хочу, чтобы она жила в Нью-Йорке.

— Ты справишься с этим. И Ария будет счастлива, что ее сестра с ней.

— Ты действительно думаешь, что все продумал, не так ли?

— Я так и сделал. И отец выберет какую-нибудь сучку, которая сделает меня несчастной.

— Значит, ты предпочитаешь выбрать себе стерву, которая сделает тебя несчастным.

Я стряхнул его руку.

— Джианна не стерва.

— Ты хочешь ударить меня из-за нее, - сказал Лука с кривой улыбкой.

— Я хочу ударить тебя по многим причинам.

Лука покачал головой.

— Пошли. Давай найдем отца.

Мы прошли по коридору и спустились по лестнице в кабинет отца. Он уже выходил из комнаты. Я заставил себя надеть маску ярости.

— Не могу поверить, что она такая нахальная.

— Ты ничего не можешь сделать, - сказал мне Лука и повернулся к отцу.

— Рыжеволосая Скудери спровоцировала Маттео.

Отец удивленно поднял брови.

— Как это?

Он жестом пригласил нас в свой кабинет и закрыл дверь. Я притворялся, что киплю от злости, пока Лука сочинял какую-то нелепую историю, которая закончилась тем, что Джианна сказала мне, что ее отец никогда не отдаст ее в Нью-Йорк, и что никто не сможет убедить его в обратном.

— Она произнесла это так, словно я был ниже ее, как будто мы были ниже ее. Я хочу, чтобы эта сука заплатила. Мне все равно, чего она хочет. Я хочу, чтобы она была в моей постели.

В глазах отца вспыхнуло возбуждение. Садист действительно верил в эту чушь, потому что в его извращенной, жаждущей власти, садистском уме это имело смысл.

— Полагаю, я могу поговорить со Скудери. Он будет рад избавиться от нее. Она сущее наказание.

Его улыбка стала шире.

— Тебе придется научить ее хорошим манерам, Маттео.

— Не волнуйся, — сказал я.

Я бы многому ее научил.

Через два дня отец и Скудери пришли к соглашению, и Джианна стала моей. Теперь мне просто нужно было найти подходящее время, чтобы сказать ей.

* * *

Джианна

Иногда по ночам, вспоминая наш поцелуй, я задавалась вопросом, не были ли мы с Маттео такой уж плохой идеей. Но потом позвонила Ария и рассказала мне о том, как она нашла Луку изменяющим ей, и это был звонок, в котором я отчаянно нуждалась. Созданные люди всегда убивали, всегда обманывали, всегда разрушали все, к чему прикасались. Я никому не позволю так со мной обращаться. Я бы даже не дала им шанса попробовать. Как бы мне ни хотелось снова поцеловать Маттео, я поклялась себе, что оттолкну его. Один поцелуй это уже слишком. Если я позволю ему снова оказаться рядом, он никогда не оставит меня в покое.

Конечно, когда я приехала в Нью-Йорк через пару недель после свадьбы Арии, Маттео был в квартире Луки, чтобы поужинать с нами. Улыбка, которую он подарил мне, когда Ария повела меня к столу, заставила мою кровь закипеть. Он рассказал кому-нибудь о нашем поцелуе? Я даже не сказала Арии об этом, а я всегда говорила Арии все. Это будет долгий ужин.

* * *

На следующий день я убедила Арию взять меня на танцы в клуб, отчаянно желая забыть Маттео. Это был мой первый вкус свободы, и, боже, каким хорошим он был!

Не таким хорошим, как с Маттео, напомнил мне мой раздражающий голос, но вскоре его заглушили ритмы, заполнившие танцпол клуба. Это был волнующий опыт, чтобы незнакомые люди хотели меня. Я никогда раньше не одевалась так сексуально, мне никогда этого не позволяли, и я не могла не чувствовать себя странно. Я танцевала с высоким парнем, когда его внезапно оттолкнул от меня не кто иной, как Маттео, блядь, Витьелло.

— Какого черта ты делаешь? — прорычал он.

— Какого черта ты делаешь? Это не твое дело.

Мой партнер по танцу снова обрел равновесие и шагнул к нам, но прежде, чем он успел что-то сказать, Маттео ударил его под ребра, заставив упасть на колени, а затем двое вышибал были там и оттащили парня.

Я стояла в ошеломленном молчании.

— Ты что, с ума сошел?

Маттео приблизил свое лицо к моему и схватил меня за плечо.

— Ты больше никогда этого не сделаешь. Я не позволю тебе связываться с другими парнями.

— Я не валяла дурака, я танцевала.

Потом его слова дошли до меня.

— С другими парнями? Думаешь, раз мы поцеловались, ты можешь сказать мне, что делать с моей жизнью? Я не принадлежу тебе, Маттео.

Он ухмыльнулся.

— О, ты ошибаешься.

Его темные глаза блуждали по моему скудному наряду, задерживаясь на моих голых ногах.