Я стиснул зубы. Это то, что я уже говорил ему раньше.

         — Вот почему я не был согласен на нападение. Я знал, что это не сработает.

         Взгляд Сэмюэля стал отстраненным.

         — Да... но я думал, что смогу спасти ее, — он издал мучительный смешок. — Римо мучил Фину из-за меня. Я слышал ее крики. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я представляю, что она пережила... я... блядь, это самое худшее.

         Его боль была почти осязаема. Я вспомнил свое смятение, когда Инес должна была выйти замуж за Якопо, свое беспокойство о ее благополучии. Я рисковал всем, чтобы защитить ее, убил человека, члена мафии, назначенного моим Консильери. Сэмюэль пошел против моего приказа, это правда, но его проступок был ничтожен по сравнению с моим прошлым. Я положил руку ему на плечо и сжал. Его голубые глаза были полны страдания, когда он встретился со мной взглядом. Сэмюэль и Серафина были близнецами, они всегда были вместе. То, что Сэмюэль сейчас чувствовал, зная, что она находится в руках нашего врага, не говоря уже о таком жестоком и извращенном человеке, как Римо Фальконе, заставило бы большинство мужчин пойти на необдуманные поступки.

         — Мне очень жаль, Данте. Я приму любое наказание, которое ты выберешь для меня. Я заслуживаю пыток... заслуживаю умереть за это, — он вздрогнул под моей рукой. — Но, пожалуйста, позволь мне жить, пока Фина не окажется в безопасности. Я должен знать, что она в безопасности, прежде чем расплачусь за свое предательство. Это все, о чем я тебя прошу.

         Я покачал головой, и глаза Сэмюэля смиренно опустились.

         — Я не убью тебя, Сэм. Не сейчас и не тогда, когда Фина вернётся домой.

         — Из-за мамы.

         — Из-за твоей матери и потому, что я забочусь о тебе. Но не вздумай снова идти против моего приказа.

         — Не буду, — сказал он яростно, но я знал, что такое обещание легко нарушить.

         — И я тоже не буду тебя мучить. Думаю, ты уже испытываешь самые худшие пытки.

         — Да... зная, что Фина страдает из-за моей глупости.

         Он замолчал.

         Я отдернул руку и откинулся на спинку дивана, чувствуя себя совершенно обессиленным.

         — Римо играет с нами. Хочет сломать нас.

         — Он ведь преуспевает, не так ли? — прохрипел Сэмюэль. — Я чувствую себя чертовски разбитым. Оставив Фину в его лапах, я чувствую себя так, словно оставил свое сердце позади. Хотел бы я, что он обменял меня на нее.

         — Он знает, что сможет сломить нас еще лучше, если оставит ее себе.

         — Блядь, да мне плевать на его ебаные планы. Я просто хочу спасти Фину, Данте. Мы должны спасти ее. Ты не слышал ее криков. Ты просто не понимаешь. Просто представь, что у него оказалась бы Анна...

         Я не мог. Одна мысль о том, что кто-то может причинить вред моей дочери, делала невозможной любую логическую мысль, и мне нужно было сохранить ясную голову в этой ситуации.

         — Атакуй Лас-Вегас, дядя. Попроси помощи у каждого Младшего Босса, Капитана и каждого ебаного солдата и разрушь эту дыру.

         — У нас ничего не выйдет. Римо узнает о нашем нападении еще до того, как мы доберемся до Вегаса, и будет готовиться. Он спрячет Фину где-нибудь в другом месте или убьет ее, чтобы наказать нас.

         Сэмюэль отрицательно покачал головой.

         — Мы не можем просто ждать, пока он ее вернет. К тому времени он уже сломает ее.

         — Я свяжусь с ним и постараюсь прийти к взаимопониманию. И пока я это делаю, посмотрю, есть ли у нас какие-то варианты, чтобы заполучить кого-то, кого мы сможем обменять на Фину.

         — Римо ни о ком не заботится так, как мы заботимся о Фине. Сомневаюсь, что он вообще заботится о своих проклятых братьях. Они близки, потому что знают, что вместе они сильнее. Как в стае. Эти психи не способны на человеческие эмоции.

         Я боялся, что Сэмюэль прав, но у Римо были свои собственные демоны. У Римо была одна вещь, которую он хотел больше всего на свете.

         — Есть еще возможность обменять Фину на нового Головореза Луки. Ходят слухи, что Римо больше всего на свете хочет убить его.

         — Лука нам его не отдаст.

        — Нет, не отдаст. Но если все провалится, мы можем рискнуть напасть на территорию Луки и попытаться добраться до этого человека.

         Сэмюэль обдумал это и, казалось, смягчился от такого варианта. Это было последнее средство. Я предпочел бы прийти к решению с Римо, которое не заставило бы меня поднять войну с Фамильей на другой уровень.

***

         Уже некоторое время Римо не было слышно, и это заставило меня насторожиться. Это заставило всех нас насторожиться.

         — Он что-то задумал, — сказал Данило.

         Он еще не вернулся в Индианаполис. Чувство срочности овладело всеми нами.

         Сэмюэль кивнул, но в последние дни он был тихим и подавленным. Он боролся изо всех сил. Я знал, каково это нести груз прошлых решений.

         — Джованни пытается возобновить контакты Рокко с МотоКлубами на территории Луки, но это очень трудно.

         Если мы и хотели заполучить Гроула, то только с помощью этих сумасбродных байкеров.

         — На самом деле это не для моего отца, — сказала Вэл. — Он чувствует себя более комфортно, разговаривая с политиками, чем с байкерами.

         Она и Инес играли в настольную игру с детьми за обеденным столом, а мы, мужчины, расположились на диванах, обсуждая возможные решения. Было бесполезно пытаться скрыть все от детей. После нескольких недель жизни в условиях чрезвычайного положения они привыкли к этому.

         Прозвенел звонок.

         Пьетро нахмурился и посмотрел на часы.

         — Я заказала одежду, — сказала Инес.

         Пьетро велел ей пока не ходить по магазинам. Я тоже попросил Вэл оставаться дома как можно дольше. Как только мы вернемся в Чикаго и я установлю новые меры безопасности, она сможет вернуться к своей обычной рутине.

         Сэмюэль закатил глаза, но тут же вскочил на ноги. Охранники все равно не подпустили бы к двери никого, кто не прошел бы первичный досмотр.

         — Я хочу покататься на велосипеде! — воскликнул Леонас.

         — Это слишком опасно, — сказала Вэл.

         — Я собираюсь стать Капо. Это еще опаснее!

         Несмотря на сложившуюся ситуацию, на моих губах появилась улыбка, и даже Пьетро рассмеялся. Данило, как всегда, выглядел сурово. Большую часть этих дней он был погружен в свои мысли, вероятно, представляя сценарии нынешней ситуации с Серафиной. Делить свое внимание между Индианаполисом и Миннеаполисом становилось все труднее с каждым днем. Я старался во что бы то ни стало избегать мыслей о том, что сейчас переживает Серафина. Они не привели ни к чему, кроме отчаянию и ярости. Ни то, ни другое не было полезным.

         В гостиную вошел Сэмюэл с бледным лицом. В руках он держал сверток.

         — Это только что доставили. Посылка от Римо Фальконе.

         Его голос дрожал, и когда он оторвал взгляд от свертка, в его глазах сверкнул ужас.

        Инес всхлипнула и прикрыла рот ладонью.

         Данило вскочил на ноги, и я тоже поднялся, только Пьетро, казалось, застыл на своем месте.

         — Как вы думаете, он прислал нам кусочек Серафины? — спросил Леонас.

         Я подошел к столу, схватил его за руку и рывком поставил на ноги. Он поморщился.

         — Наверх, — прорычал я.

         Глаза Леонаса вспыхнули от шока. Я отпустил его, и он помчался наверх.

         — И вы тоже, — сказала Валентина Анне и Софии, которые не колебались ни секунды.

         — Открой его, — прошептала Инес, вскакивая на ноги и опрокидывая стакан.

         Она бросилась к Сэмюэлю, словно хотела вырвать у него сверток и посмотреть, что там внутри. Я не мог этого допустить. Не раньше, чем я узнаю, что там. Инес была сильной женщиной, но некоторые вещи были просто за пределами того, что она могла вынести.

         Я перекинул мою руку вокруг ее талии, останавливая ее. Она отчаянно сопротивлялась.

         — Отпусти меня, Данте! Отпусти меня!

         — Инес, успокойся, — настаивал я.

         Она сверкнула глазами.

         — Ты бы успокоился, если бы на месте Серафины была Анна? Если бы там оказался ее палец или ухо? Не смей больше говорить мне, чтобы я успокоилась, слышишь?

         Инес всегда была уравновешенной, спокойной женщиной. Она никогда не кричала на меня. Пьетро наконец поднялся на ноги и обошел стол, прижимая Инес к себе.

         — Инес, позволь нам....

         — Нет! — прошипела Инес и оторвалась от Пьетро.

         Она, шатаясь, подошла к Сэмюэлю, который даже не пытался сопротивляться, когда она вырвала сверток из его рук и разорвала его. Из пакета выпала белая простыня. Она упала на пол мягкими волнами, демонстрируя кровавое пятно.

         Инес издала сдавленный звук. На мгновение мы все замерли. Не было никакой ошибки в том, что означала эта кровь.

         Сэмюэль наклонился, поднял листок бумаги, прикрепленный к простыне, и начал читать тихим, дрожащим голосом:

         Дорогой Данте, Данило, Пьетро и Сэмюэль,

         Уверен, что вы собрались в это непростое время вместе. Это позволяет мне преподнести свой подарок всем вам. Делиться значит заботиться, верно?

         Я всегда думал, что традиция кровавых простыней Фамильи была нелепым пережитком прошлого, но должен сказать, что поменял своё мнение. В этом есть что-то очень приятное, в представлении доказательства своей победы своим противникам. Вы будете счастливы услышать, что я дал Луке знать, как позаимствовал традицию его Фамильи, чтобы отправить вам очень наглядное послание. Он передает вам привет.