Джулия Хилпатрик - Сын Ретта Батлера

Она не успела сообщить о своем приезде и Уэйду, но решила, что так даже будет лучше, сын все равно не успеет ее встретить, только испереживается.

До Тары добралась быстро, хотя возчик попался бестолковый и все время норовил свернуть в другую сторону.

Сердце ее сжалось, когда наконец показались знакомые с детства поля и перелески, а когда она увидела имение, где прошла ее молодость, где она пережила самые тяжелые, но и самые счастливые дни в своей жизни, слезы навернулись на глаза.

Да, после Нью-Йорка Тара казалась постаревшей, обветшавшей, какой-то допотопной, но от этого не менее милой и близкой сердцу.

Уэйд долго не мог успокоиться, что мать подвергала себя опасности, отправляясь в дорогу с неизвестным возчиком. Он ахал, охал, обнимал мать, все время что-то спрашивал, не дожидаясь ответа, сам что-то начинал рассказывать, но тут же обрывал себя:

— Да что я все про нас! Ты лучше расскажи, как там Джон? Как Бо? Что тебе удалось узнать?

— Подожди, Уэйд, дай отдышаться, ты засыпал меня вопросами, на каждый из которых надо ответить обстоятельно.

Жена Уэйда, Сара, была беременна. Это очень шло ей. Сара выглядела основательной, спокойной и уверенной в себе. Она тоже была ужасно рада приезду свекрови.

— В нашей глуши хромота соседской лошади — самая интересная новость, — сказала она. — Но теперь-то уж вы не уедете, пока не расскажете нам обо всем, что вы видели и слышали.

Детишки Уэйда, а их было трое — двое мальчиков постарше и девочка пяти лет, — были почтительными и смышлеными. Бабушку они приняли сразу и тут же начали рассказывать ей о своих детских заботах и радостях.

Сара распорядилась устроить пышный ужин, хотя напомнила, чтобы все блюда были постными.

— Ведь вы тоже поститесь? — спросила она Скарлетт.

— Да-да, конечно, — поспешно ответила та, со стыдом вспомнив, что совершенно забыла о посте, ужиная с Билтмором в разных ресторанах.

Вечером они уселись у камина, и Скарлетт подробно рассказала им и о Джоне, и о Нью-Йорке, и о Вашингтоне. О том, что ей удалось узнать, как похлопотать, с кем из нужных людей познакомиться.

Сара и Уэйд слушали ее не перебивая.

Только изредка сын хлопал себя по колену и восклицал:

— Ну надо же! Ну ты посмотри!

Большую часть времени, конечно, занял рассказ о Джоне. Скарлетт во всех деталях поведала о приключениях Джона на Аляске, о работе его репортером, о его известности, о богатстве, упустила только момент расставания, потому что не хотела лгать. И, конечно, ничего не рассказала о Билтморе.

Спать легли за полночь.

А утром, сразу после завтрака, Уэйд уединился с матерью в кабинете, чтобы рассказать о своих новостях.

— Так славно, что ты вернулась, ма, — начал он. — Нам так тебя не хватало.

Скарлетт внимательно посмотрела на сына:

— Что-то случилось, Уэйд?

— Нет-нет, пока ничего страшного… То есть не такого уж страшного, чтобы сильно волноваться… Хотя…

— Что случилось, Уэйд?

— Да ничего особенного, ма… Просто мы разорены…

Уэйд опустил голову и закрыл лицо руками.

Скарлетт сидела, как громом пораженная. Это было невозможно! Этого не могло произойти даже при самых неблагоприятных условиях. Да сгори сейчас хоть вся Тара, весь поселок, умри внезапно весь скот — и тогда бы у них хватило средств выкарабкаться.

— Что ты говоришь, Уэйд? Мы не можем разориться! Только если тебя арестуют с конфискацией всего имущества и принадлежащих лично тебе средств. Да и тогда я смогла бы выкупить Тару. Ведь у меня есть еще акции. У нас много денег, Уэйд! — сказала Скарлетт, понимая, впрочем, что и сын это прекрасно знает.

— Мама, я все это знаю не хуже тебя, — тут же подтвердил ее мысли Уэйд. — И тем не менее…

— Хорошо, объясни, что случилось? — Скарлетт старалась быть спокойной. Но чувствовала, что долго не выдержит.

— Все из-за этого табака.

— Но ты же говорил, что табак удался на славу.

— То-то и оно! Мама, его было столько, что я думал, мы уже и хлеб едим с этим табаком — запах стоял на всю округу. Мне пришлось срочно строить три новых амбара для сушки. Его было столько!..

— Ну!

— Я решил, что попробую продать его сам, а не через агентов. Я продал его весь и по очень хорошей цене.

— Подожди, Уэйд, так мы разорились или разбогатели?

— Мама, у меня не оказалось какой-то там лицензии, какого-то разрешения, я не уплатил какие-то налоги…

— Какой лицензии? Какое разрешение?! Я впервые слышу об этом! Все в округе выращивают на своих полях, что хотят…

— Но никто не продает… Словом, мне предъявили такой штраф… Мама, мы разорены…

Уэйд снова закрыл голову руками, словно ожидал, что мать сейчас начнет бить его.

Скарлетт молчала. Ах, как хорошо, что она сразу приехала сюда. Словно сердце ей подсказало — у сына беда.

— Уэйд, скажи мне вот что: ты сам решил продавать табак, или тебе кто-нибудь подсказал? Я спрашиваю об этом потому, что знаю — сам бы ты никогда не решился.

Уэйд молчал.

— Кто это был? — спросила Скарлетт.

— Ты его не знаешь.

— Кто это был?

— Один парень. Не местный. Он из Атланты. Его зовут Айвор Монтегю.

— Где он?

— Он пропал, мама.

— Расскажи поподробнее.

— Ну, он приехал в Тару, сначала просто ходил по полям и смотрел, давал дельные советы. У нас завелись какие-то червяки, он научил, как от них избавиться.

— Он работал у тебя?

— Нет.

— А на что он жил? Где он жил?

— Да он снимал комнату в городке, а на что жил — не знаю. Потом он предложил мне самому продавать табак. Сказал, что все устроит.

— Так штрафом должны были обложить его!

— Нет. Его имя нигде не фигурировало.

— Ты даже не заключил с ним контракта? Как же он собирался получать плату?

— Наличными.

— Понятно.

— Если я в двухмесячный срок не выплачу штраф, меня посадят, — сказал Уэйд.

— Тебя не посадят. Мы завтра же выставим Тару на продажу.

Уэйд поднял голову и потрясенно посмотрел на Скарлетт.

— Тару? Ты хочешь продать Тару?

— А ты предпочитаешь сесть в тюрьму?

— Но ведь… Мама, ведь ты всегда говорила, что это твоя родина, могилы предков, отца…

— В конце концов — это просто кусок земли со старым домом, — сказала Скарлетт. — А ты — мой сын. Хотя и непутевый.

На следующий день Уэйд снарядил повозку и повез Скарлетт домой. Она решила сразу же браться за дело. Два месяца — не такой уж большой срок.

— Прости меня, мама, — говорил Уэйд. — Ведь я же знал, что против нас идет война. Но я и подумать не мог, что такими подлыми способами.

— Да, Уэйд, подлее не бывает. Но мы не будем им отвечать тем же. Мы не опустимся до их уровня.

— Все в поселке сочувствуют нам. Предлагают помощь.

— Тебе с Сарой придется переехать ко мне. Ничего, как-нибудь проживем. Сегодня же встретимся с Достом, попытаемся что-нибудь предпринять, но будем готовы к худшему.

— Прости, мама, — повторил Уэйд.

Дальше они ехали молча. Скарлетт думала о своем. Она очень боялась за сына. Уэйд мог совершить какую-нибудь глупость. Надо было все время приглядывать за ним. Ничего, они выпутаются. В крайнем случае, она попросит помощи у Джона. Он поможет. В этом она не сомневалась.

Когда уже подъезжали к дому, Скарлетт мимолетно вспомнила Билтмора, свои переживания последних дней. Каким это все казалось теперь пустым и далеким.

«Это Ретт, — вдруг подумала она, — наказывает меня за измену. Что ж, он имеет на это право, хотя никакой измены не было. Впрочем, зачем лгать? Измена была так близка, что иногда мне кажется, что это случилось. А Ретт ревновал меня и по куда менее серьезным поводам».

Возле дома их никто не встретил. Слуги не знали, что хозяйка вернется так скоро.

— Побудь здесь, — сказала она Уэйду. — Я пришлю, чтобы распрягли лошадей. И забрали вещи.

— Они спокойные, никуда не уйдут, — сказал Уэйд. — А вещи я могу донести и сам.

— Нет. У меня есть слуги. Значит, мой сын еще не конюх и не носильщик. Он сын Скарлетт О’Хара и Ретта Батлера!

Она резко повернулась и пошла в дом.

Зря она накричала на Уэйда. Парень и так не в себе.

В прихожей тоже было пусто. Видно, служанка сидит на кухне и болтает с подружками.

Скарлетт сняла шляпку, бросила ее на столик и направилась к кухне.

Дверь в гостиную была приоткрыта, она мимоходом заглянула туда…

И остановилась как вкопанная.

«Ретт! — молнией пронеслось в ее голове. — Или я схожу с ума! Боже мой! Я накликала беду!»

Она завороженно смотрела на сидящего в гостиной человека, не в силах перевести дух, видела, как он, почувствовав ее взгляд на своем затылке, начал медленно, как в кошмарном сне, поворачивать к ней голову и…

— Билтмор… — выдохнула Скарлетт и уцепилась руками за косяк, чтобы не упасть…

Билтмор шагнул к ней, и она прислонилась к его груди, чувствуя, как сердце ее снова забилось…

Уитни пропала.

Это случилось настолько неожиданно, что театр залихорадило. После спектакля Уитни не пошла со всей труппой отмечать завершение гастролей, не вернулась в гостиницу, она просто исчезла.

Конечно, больше всех переживал Бо. Он тут же сообщил в жандармерию и в полицию, оттуда очень быстро приехал комиссар и стал подробно расспрашивать всех о каких-то глупостях вроде:

— Не пропали ли из кассы деньги? Были ли у нее враги в Париже? Какое настроение было у нее последние дни?