- И что я буду здесь делать? – переспросила я её. – Работы нет, каждый день не наездишься.

Тая устремила на меня долгий взгляд.

- А что с деньгами?

Я красноречиво поджала губы, затем развела руками.

- Ничего. Основные деньги ушли на покупку моей половины квартиры и ремонт здесь. Остатки тянула, как могла. Но сейчас будем жить на мою зарплату.

Тая вздохнула, присела рядом со мной. Помолчала, потом за руку меня взяла.

- Не переживай. Как-нибудь проживем. У меня, в конце концов, пенсия.

Я смотрела вдаль, раздумывала. Потом пообещала:

- Я что-нибудь придумаю.

Тая тут же нахмурилась. Даже пальцем мне погрозила.

- Не вздумай. Не вздумай, Сима. Никаких придумок. Будем жить, как все. От зарплаты до зарплаты. – Она махнула на меня рукой. – Я всё сказала. Ты слышала меня?

Тогда я кивнула, согласившись. Но ощущение беспокойства уже несколько месяцев меня не оставляло. Хотелось большей стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Хотелось дать своему ребёнку хорошее образование, не экономить на репетиторах, на летнем отдыхе. Понятно, что мой сын растёт на природе, на свежем воздухе, движения и энергии в его жизни в избытке, но мне, как матери, хотелось дать сыну море впечатлений. А получалось как-то не очень. Я привыкла каждое лето отправлять Таю с Гришей к морю, хотя бы к нашему, а это лето грозило стать финансово трудным. Поэтому я и пошла на языковые курсы, решив не откидывать хотя бы мизерную возможность на повышение.

От всех этих мыслей я без всякого аппетита доела кашу, что выдала мне Тая на завтрак, допила кофе, и вышла из дома. Позвала:

- Гриша, бери портфель и в машину садись. Опаздываем уже.

- Подумаешь, - фыркнул ответственный ученик. – Первым уроком физра.

- И что? Её не нужно посещать?

Гриша встал, опустил руки, закинул голову назад и простонал:

- Скорее бы учебный год закончился!

- Осталось две недели. Так что, не жалуйся. Бегом в машину.

Сын обожал, когда я приезжала рано утром, и отвозила его в школу на машине. Он всегда с такой важностью выходил из нашего старого автомобиля у крыльца школы. Мне было и смешно, и грустно, и умилительно одновременно.

- Мам, пока, - крикнул он мне, выходя из машины. А я помахала ему рукой.

Вернувшись домой, я застала Таю снова на кухне. Она затеяла печь пироги, а мне запретила что-либо делать.

- Сядь и отдохни, - сказала она мне. – И без того, как юла вертишься. Лучше расскажи, что нового. Твой как, съезжать не собирается?

Я вздохнула.

- Судя по всему, нет.

- Не хочет он тебя отпускать, вот и всё. Любит, наверное.

- Мы живём, как соседи, мам. И, напомню, он на развод согласился без всяких лишних слов.

Тая плечами пожала.

- Терпение у него закончилось. А потом, наверное, пожалел.

- Не надо ему ни о чём жалеть. Ему надо свою жизнь устраивать. А эта ситуация с совместным проживанием меня изрядно напрягает, если честно. Придётся ещё как-то квартиру делить, что-то покупать, наверное, брать ипотеку. – Я расстроено таращилась за окно. – Одни проблемы.

- Влюбиться тебе надо, - вдруг сказала Тая. – В хорошего мужчину.

Я даже фыркнула, не сдержалась.

- Где его взять?

- Не знаю. Должны же они где-то быть.

- Наверное, должны, - кивнула я, соглашаясь. – Я давно не встречала.

- Глупости. Просто ты влюбиться никак не можешь, пережить ту историю не можешь. А пора бы. Десять лет прошло. А тебя, милая моя, проблемы загрызли. – Она ко мне повернулась, посмотрела задумчиво. – Может, нужно было Сергею твоему про Гришу правду рассказать? Жили бы с ребёнком, возможно, всё по-другому было бы.

Я тут же качнула головой.

- Нет. Я Гришу в город не заберу.

- Боишься?

- Боюсь.

- А чего вот ты боишься? Про него даже не знает никто.

- Не хочу рисковать сыном. Одно дело я, а совсем другое – мой ребёнок.

Тая печально качнула головой.

- Неужели это никогда не закончится?

- Мам, ты телевизор смотришь?

- Смотрю иногда. А что?

- Пока та история будет всплывать, это не закончится никогда.

- А она всплывает?

- Только несколько дней назад по Первому каналу рассказывали. А Серега сидел и слушал, открыв рот.

Тая приложила руку к груди.

- Что рассказывали?

- То самое. И как тут расслабиться и всё забыть?

- Господи, что же это творится…

Я потёрла друг о дружку неожиданно похолодевшие ладони. А Тае сказала:

- Не переживай. Я всё решу, я придумаю как. Понадобится, уеду в другой город. Только вопрос с квартирой решу… Вас с Гришей никакие проблемы не коснутся.

Она подошла, пару секунд просто стояла надо мной, а потом погладила меня по волосам.

- Бедная ты моя.

Когда она так делала, у меня сразу комок к горлу подкатывал. Никто, кроме Таи, меня никогда по голове не гладил, не жалел меня и не говорил ласковых слов. Матери своей я практически не помню, она погибла в автокатастрофе, когда мне было всего семь лет. Воспитывалась я в новой семье отца, особо никому там нужна не была, и сбежала оттуда замуж при первой же возможности. Винить в чём-то отца было бессмысленно, его тоже уже нет в живых. Я знала об этом, хотя к тому моменту мы с ним уже несколько лет не общались, я уже была в бегах. Но, видимо, он даже не стал меня искать, писать заявление в полицию после той громкой истории. По всей видимости, решил, что ему и его семье это может аукнуться серьёзными неприятностями. Так что, моя семья теперь это лишь Тая, двоюродная тётка моего первого мужа, и мой сын. Но я очень рада, что Тая у нас с Гришей есть. Что мы не одни, что есть человек, который нас любит, который жалеет, находит нужные слова и никогда не предаст.

Я заставила себя сделать глубокий вдох и сказала:

- Давай я тебе лучше расскажу, как у нас Люба отчудила. Вот где беда и катастрофа.

Тая присела напротив меня за кухонный стол, а я принялась ей пересказывать последние новости. Тая ахала, я говорила, конечно, ко мне вернулось возмущение по поводу чужой хитрости и беспощадности, безразличия к чужим чувствам. И во время рассказа вдруг поняла, что мне не давало покоя в последние дни. Завелась во мне какая-то беспокойная червоточина, а я никак не могла её уловить, чтобы обдумать. Не могла, пока не пересказала Тае вслух произошедшее.

Прохоров, как посчитало следствие, вернулся в родной Петербург. И именно этот факт не давал мне спокойно дышать. Словно предчувствие нехорошее обволокло моё сердце, и я принялась чего-то ждать.

Интуиция – это моё больное место. Она меня никогда не подводила, к сожалению. Боюсь, не подводит и в этот раз.

ГЛАВА 4

В следующие две недели наступило затишье. Точнее, событиями эти дни изобиловали, например, теми, что Любе всё-таки пришлось освободить квартиру и переехать к родителям. Радостного в этом ничего не было, Люба снова заливалась слезами, на этот раз в бессилии, но сделать ничего было нельзя. За неделю до переезда, мы обегали, кажется, все крупные адвокатские конторы города, но никто не взялся нам помочь. Лишь руками разводили. Точнее, подать заявление в суд и попробовать оспорить договор купли-продажи юристы не отказывались, но честно предупреждали, что шансы на успешное завершение дела – мизерные. А денежных затрат судебное разбирательство потребует внушительных.

- Ещё одну квартиру потеряем, - вздохнул тогда мой бывший свекор, махнул рукой, и на этом бурную деятельность семейство моего бывшего мужа решило свернуть.

Квартиру Любе пришлось освободить, новые жильцы хотели как можно быстрее въехать в приобретённое жилище, и золовка лила слёзы, но паковала вещи. Я понимала, насколько ей было обидно, вот только обвинять кого-то, кроме себя самой, у неё не получалось.

- Можно я в выходные у вас с Серегой поживу? – попросилась Люба в гости. И горестно вздохнула. – Рядом с родителями трудно. Отвыкла я давно, да и они без конца причитают. Жить неохота. Я на пару дней к вам.

«К нам» звучало странно, как-то неопределённо, но бывшей родственнице я не отказала. Да и бывший муж неожиданно сообщил, что на выходных собирается уехать к друзьям на дачу. Что-то там праздновать.

Мы с Любой сидели на кухне, пили чай, когда Серега нас об этом оповестил. Сказал и вышел из кухни, а его сестра хмыкнула и на меня с намёком глянула.

- Мог бы и тебя позвать с собой. Наверняка, друзья не новые, с горы свалившиеся, а ваши общие.

Я равнодушно пожала плечами.

- Ему нужно устраивать свою личную жизнь. Зачем ему там я? Пусть отдыхает.

Я чувствовала, как Люба разглядывает меня, пытается что-то рассмотреть, разгадать по выражению моего лица. Я старалась сделать вид, что не замечаю, но не помогло, она всё же решила поинтересоваться:

- А тебе всё равно?

- Что всё равно? – переспросила я.

- Что у него кто-то появится?

- Наверняка появится, - сказала я. – В конце концов. Не сейчас, так позже. Это нормально.

- Не понимаю, - категорично заявила Люба. – Не понимаю, как можно расстаться и ничего друг к другу не чувствовать.

- Можно подумать, ты никогда не расставалась.

- В том-то и дело. Расставалась много раз, и каждый раз это был кошмар. Для меня, по крайней мере. Мне никогда не было всё равно.

- Люба, я не говорю, что мне всё равно, - попыталась донести я до неё. – Просто мы с твоим братом в какой-то момент пришли к завершению наших отношений. Мы их прожили до конца, понимаешь? Это совсем другие чувства, другие отношения. И я искренне желаю ему найти новую любовь. Чтобы он был счастлив. Ревности во мне нет.

Люба подпёрла подбородок рукой, глаза в стол опустила. Помешивала ложечкой чай в чашке. Потом сказала:

- Грустно всё это. Сима, как думаешь, когда-нибудь я встречу человека, который навсегда со мной останется?

- Конечно, встретишь, - уверенно проговорила я.