Мэри Брэддон - Тайна банкира. Красная мантия

— Как это случилось, дитя мое! — воскликнула мистрисс Вестфорд, — что мистрисс Тревор так рано отпустила тебя сегодня? — Едва произнесла она эти слова, как уже заметила, что с дочерью случилась какая-нибудь неприятность. Глаза, наполненные слезами, и страшная бледность лица Виолетты все ей сказали. — Что случилось? — тревожно спросила она. При этих словах Виолетта не могла более удержаться и громко зарыдала.

— Милая маменька, — произнесла она, — особенного ничего не случилось. Мы только, к несчастию, так бедны, а найти себе места в Лондоне так трудно. Мне отказали от места, вот и все.

— Все! — Клара Вестфорд хорошо знала, что для бедности страшна потеря даже самого незначительного занятия, но она скрыла горечь новой неудачи и, прижав к груди дочь свою, улыбаясь, сказала ей: — Хорошо, дитя мое, мы будем приискивать тебе другое место, неужели это было единственное в Лондоне. Но скажи, Виолетта, отчего оставила ты занятия у мистрисс Тревор?

— Она отказала мне, мама, — рыдая, ответила Виолетта.

— По какой причине?

— Да, по какой причине? — спросил брат, оставивший свои письменные дела и подошедший к сестре.

— Особенной причины не было; мистрисс Тревор не имеет никакой причины быть мною не довольной.

— И все-таки она отказала тебе?

— Да.

— В таком случае она тебя обидела! — воскликнул вспыльчивый молодой человек. — Она обидела тебя, и я сию же минуту отправляюсь к ней и потребую от нее объяснения.

С этими словами он быстро схватил со стола шляпу и направился к дверям.

— Нет, нет, нет! — воскликнула Виолетта, — не ходи к ней! не спрашивай ее! — бедная девушка страшилась последствий, которые должна была произвести клевета матери на гордый и вспыльчивый нрав брата.

— Пусти меня, Виолетта! — сказал Лионель, освобождаясь из рук сестры. — Я должен и хочу говорить с этою женщиной, я хочу и должен узнать, почему она тебя обидела.

— Нет, Лионель, я не пущу тебя к ней.

Лионель строго и пытливо посмотрел на бледное лицо сестры:

— Виолетта, — сказал он, — за всем этим скрывается что-то, чего я не могу понять и страшусь угадывать. К чему не хочешь ты, чтоб я виделся с мистрисс Тревор, если ты не оставила дом ее по обстоятельствам, которые вредят твоей честности?

— Думай обо мне, что хочешь, — ответила Виолетта, — но если ты меня хоть несколько любишь, то не переставишь ноги через порог дома мистрисс Тревор.

— Как хочешь, — холодно ответил Лионель, — ты о чем-то умалчиваешь, и я вовсе не желаю более допытываться.

— Да, именно, я умалчиваю о чем-то, — возразила Виолетта, — но я объявляю, что мы жертвы чьей-то скрытой мести.

— Можешь ли ты сомневаться в твоей сестре! — воскликнула мать, обнимая свою неутешную дочь.

— Успокойся, дитя мое, мы обе имеем полное доверие друг к другу, не правда ли?

— Да, мама, мы будем по смерть верить друг в друга, — возразила Виолетта. Клара Вестфорд и не знала глубокого смысла этих слов, так же, как и не знала тяжелого испытания, которое перенесла ее дочь в этот день. Лионель подошел к сестре и протянул ей руку, которую та с жаром схватила: — Прости меня, Виолетта, — сказал он, я не прав, что мог в тебе сомневаться.

И опять любовь и спокойствие воцарились в бедном жилище, та любовь, которая облегчает все заботы бедности, то спокойствие, которое дороже блеска и богатства.

В то время как Виолетта сидела вместе с матерью и братом в бедном жилище, изящный кабриолет остановился у дома мистрисс Тревор, и сир Гарольд Иври вышел из него. Было время визитов. Мистрисс Тревор и ее старшая дочь уже сидели, роскошно одетые, в приемной. Анастасия сидела у окна, по-видимому, занятая вышиванием, но в сущности наблюдавшая за проходящими и проезжающими на улице. Она тотчас заметила приближавшийся экипаж сир Гарольда.

— Мама, сир Гарольд едет сюда, — сказала она.

— В самом деле? — спросила мистрисс Тревор с торжествующим видом. — Сознаешь ли теперь, что ты вчера не напрасно была одета с таким вкусом? Баронет, должно быть, в восторге от тебя со вчерашнего дня, иначе к чему бы ему так торопиться с визитом? Я еще увижу тебя леди Иври, моя милая.

— Ты всегда так рассуждаешь, — с нетерпением возразила Анастасия. — Ты воображаешь, что все должно сбыться, как ты этого желаешь. Я уверена в том, что сир Гарольд не обратил на меня вчера внимания и что он приехал сегодня только в надежде увидеть здесь мисс Вестфорд.

— Как! — воскликнула мать почти вне себя от гнева. — Неужели ты думаешь, чтоб сир Гарольд осмелился посещать мой дом для того только, чтоб ухаживать за твоею учительницей? Полно, душа моя. Более не могло быть сказано. — Лакей доложил о сире Иври, и обе дамы приподнялись, чтобы принять его с очаровательнейшею улыбкой.

— Любезный сир Гарольд! — воскликнула вдова, — это очень мило с вашей стороны.

— Ваш вчерашний вечер был так хорош, мистрисс Тревор, что я не хотел дальше откладывать удовольствие высказать вам свою признательность за приятные минуты, которые провел у вас. Как мисс Анастасия хорошо поет! И мисс Теодорина также, а мисс Вестфорд! Какое у нее отличное сопрано!

Анастасия покраснела от досады, что баронет не мог даже скрыть своего восхищения от Виолетты, и мистрисс Тревор это взбесило, но она пересилила себя и чрезвычайно приветливо отвечала баронету.

В продолжение некоторого времени сир Гарольд говорил об обыкновенных предметах: об опере, картинной выставке и разных удовольствиях сезона, но мистрисс Тревор хорошо поняла, что он думает совершенно о другом. Вдруг он сам круто повернул разговор восклицанием: какая прекрасная молодая девушка, эта мисс Вестфорд! Никогда я еще не видывал подобной скромности при такой красивой наружности! Она совершенно обворожила меня! Будьте так добры, мистрисс Тревор, представьте меня ее родителям, вы меня этим очень обяжете; я бы чрезвычайно желал познакомиться с ее семейством и увидеть ее.

— Сир Гарольд, вы требуете от меня невозможного.

— О, прошу вас, мистрисс Тревор! — перебил ее молодой баронет, — не перетолкуйте в дурную сторону мои намерения. Я знаю, что бывают люди, которые не уважают красоту при бедности, но я не из их числа; я не аристократ, фамилия наша приобрела свое звание посредством труда и прилежания; я богат, независим к потому могу жениться на каждой женщине, которую люблю и сумею расположить к себе. Итак, вы можете быть уверены, что намерения мои в отношении мисс Вестфорд совершенно благородные и потому прошу вас более не противиться моему желанию быть представленным этому семейству.

Бешенство мистрисс Тревор достигло высшей степени. Разве она не видела, что молодой баронет, которого она прочила в мужья своей старшей дочери Анастасии, был совершенно равнодушен к красоте последней и был готов жениться на бедной сироте, которую видел только один раз. Но прекрасная вдова, хорошо знакомая с притворством большого света, подавила свои горькие ощущения.

— Любезный сир Гарольд, — сказала она с глубоким вздохом, — мне жаль вас, что вы расточаете столь благородные чувства существу, недостойному вас.

— Что вы хотите этим сказать! — воскликнул молодой баронет.

— Что я не далее как сегодня утром отказала мисс Вестфорд, потому что подобное существо не может быть наставницей моим дочерям.

— Вы ей отказали? — спросил Гарольд бледнея. — По какой причине?

— Этого я вам не могу сказать, — объявила мистрисс Тревор с достоинством. — Бывают тайны, которых изобличать не приходится честной женщине; для вас достаточно знать, что я отказала ей не без важной причины и я надеюсь, что вы не будете в том сомневаться.

— Не могу допустить сомнения в ваших словах, мистрисс Тревор: что бы могло побудить вас коснуться репутации бедной девушки? Но все же мне тяжелы эти слова о ней. Еще несколько дней тому назад я не верил в возможность влюбиться с первого раза; но даю вам честное слово, что вчерашнее свидание с мисс Вестфорд так сильно привязало меня к ней, как будто я был знаком с нею всю свою жизнь. Я, быть может, кажусь вам смешным; прошу вас извинить меня, если надоел вам. До свидания! — Сир Гарольд поспешно встал.

— Надеюсь, сир Гарольд, что вы доставите нам удовольствие отобедать завтра у нас, а потом вечером сопутствовать нам в оперу. Анастасия, зная что вы большой знаток музыки, желала бы услышать ваше суждение насчет этой оперы.

Молодой человек не мог отказаться.

Сколько Виолетта ни старалась отыскать себе места, все усилия ее были напрасны. Везде, куда она приходила наниматься, от нее требовали фамилию того семейства, в котором она занималась в последнее время, чтобы забрать о ней справки; если она не хотела допустить, чтобы обращались за справками к мистрисс Тревор, люди сомнительно покачивали головою и отказывали ей. (Так Виолетта стояла одна, с поврежденною репутацией, без средств, без друзей в обширном городе Лондоне).

Теперь в первый раз она потеряла мужество. Она всего лишилась: любимого отца и обрученного, на верность которого она так твердо полагалась. Правда, у нее еще остались мать и Лионель, но они не могли заменить ее потери.

Она писала к Рафаелю Стамору о смерти отца и печальной перемене их обстоятельств, но ответа не было. Виолетта не знала чему приписать это молчание: отсутствию ли Рафаеля из Брюгге, или тому, что он изменил ей.

В этот раз Виолетта опять напрасно прошла полгорода: знатная дама, к которой она представилась по публикации, отказала ей по ее молодости и красоте.

— Я желаю иметь наставницу пожилую и солидную для моих детей, — сказала она.