Уильям пискнул, отвлекая внимание Мэггс. На жилете Гриффина возникло пятно от детской слюны, и Мэггс не смогла сдержать усмешку. Что случилось со скандально известным лондонским повесой?

— Можно? — робко попросила она, указывая на малыша.

— Конечно.

Гриффин вложил мальчика в руки Мэггс, и она тут же поймала на себе пристальный изучающий взгляд больших зеленых глаз Уильяма, оттенок которых так напоминал его отца. Мальчик оказался тяжелее, чем Мэггс ожидала. Крепкий, тяжелый сверток, от которого исходил легкий аромат молока и печенья. Рыжевато-каштановые кудрявые волосики Уильяма, его пухлые щечки и розовые губки выглядели настолько умильно, что Мэггс не удержалась и поцеловала его в лобик.

«Господи, скорее бы уже».

Уильям вытащил изо рта палец и похлопал Мэггс по щеке мокрой ручкой.

— Младенцы такие неряшливые, — провозгласила бабушка Элвина и тут же опровергла собственные слова, принявшись прищелкивать языком и ворковать с Уильямом.

— У него режутся зубки, — пояснила Геро. — Хочешь, заберу его? Иначе он испортит тебе платье.

— Нет, позволь мне подержать его еще немного, — пробормотала Мэггс. — Он такой красивый.

— Это верно. — Геро с любовью посмотрела на сына, и ее губы изогнулись в улыбке.

Грудь Мэггс сдавила тоска. Этого. Именно этого она хотела.

Мэггс подняла глаза и поймала на себе пристальный взгляд мужа. Он, словно бы прочитав ее мысли, наклонил голову в безмолвном обещании. У Мэггс перехватило дыхание. Ну разве мог бы другой мужчина быть так к ней добр? Он так ее оберегал. Целый день сопровождал вместе со своими сестрами и мачехой по магазинам и ни разу не выказал раздражения или скуки. День прошел так чудесно, что только одеваясь к ужину, Мэггс вспомнила, что Годрик обещал помочь ей с поисками убийцы Роджера. Она понимала, что должна расспросить мужа о его планах и убедиться, что он не забудет о собственном обещании, но пока ей нужна была небольшая передышка.

Передышка от воспоминаний о смерти и потерях.

— А, Мэндевилл, — протянул герцог.

Обернувшись, Мэггс увидела, что приехал ее старший брат Томас Рединг, маркиз Мэндевилл. Рядом с ним стояла его очаровательная жена Лавиния, волосы которой, как показалось Мэггс, стали еще более рыжими.

— У тебя пятно на жилете, — бросил Томас, обращаясь к брату.

— Знаю, — сквозь зубы процедил Гриффин.

Мэггс вздохнула. Ее братья никогда не дружили, но по крайней мере теперь они хотя бы разговаривали друг с другом.

Джентльмены тихо беседовали, когда дворецкий объявил, что ужин подан.

Геро забрала у Мэггс малыша Уильяма, звонко чмокнула его в щечку, а потом передала няне, что-то сказала ей и тоскливо смотрела им вслед. Она поймала на себе взгляд Мэггс и печально улыбнулась.

— Обычно я сама укладываю его спать. Знаю, это глупо, но я не могу никому позволить сделать это вместо меня.

— Сможешь заглянуть к нему позже, — ласково произнес Гриффин, предлагая жене руку.

Вложив в нее ладонь, Геро сморщила нос.

— Не стоит потакать моим сентиментальным причудам.

— Но мне нравится тебе потакать, — прошептал Гриффин, уткнувшись носом в огненно-рыжие завитки на виске жены, и Мэггс покраснела, сочтя, что эти слова не предназначались для ее ушей.

— Идем? — Рядом с ней оказался Годрик.

— Конечно. — Мэггс взяла мужа под руку, заметив, как дрожат ее пальцы. Тело помимо ее воли откликалось на близость Годрика, на исходящее от него тепло, и Мэггс с ужасом осознала, что даже если бы ей не нужен был ребенок, она все равно хотела бы этого мужчину.

«Это неправильно», — лихорадочно думала Мэггс, пока Годрик вел ее в столовую и усаживал за стол. Она рассеянно опустилась на место, не в силах собраться с мыслями, которые гудели, точно пчелы в улье. Ее тело не должно испытывать такого томления. Она ведь любит Роджера. Да, она благодарна Годрику за все, узнала его немного лучше и даже начала испытывать к нему что-то похожее на восхищение. Только вот это не было любовью.

Ее тело не должно реагировать на близость без любви. Это неправильно.

По левую руку от Мэггс сидела Шарлотта, а по правую — о Боже! — оказался герцог. Мэггс мысленно вздохнула. Герцог Уэйкфилд был слишком пугающим и обескураживающим джентльменом, чтобы она могла вести с ним непринужденную беседу. Лакеи внесли огромные блюда с рыбой и начали раскладывать ее по тарелкам, а Мэггс никак не могла придумать, о чем же поговорить с его светлостью.

К счастью, герцог заговорил первым:

— Понравился ли вам спектакль в Хартс-Фолли, миледи?

— О да, ваша светлость, — пробормотала Мэггс, наблюдая за тем, как герцог разделывает рыбу. — А вам?

— Должен признаться, я не слишком люблю театр, — скучающим тоном протянул герцог, но взгляд его глаз смягчился, когда он посмотрел на Мэггс. — Но его очень любят Феба и кузина Батильда.

Впервые за все время знакомства с этим человеком Мэггс ощутила некое подобие симпатии.

— Вы часто возите их в Хартс-Фолли?

Герцог пожал плечами:

— Туда или в другие театры. Им также нравится опера. Особенно Фебе. Думаю, музыка компенсирует то обстоятельство, что она не очень хорошо видит происходящее на сцене. — Герцог нахмурился и перевел взгляд на тарелку.

У Мэггс сжалось сердце.

— Все так плохо?

Герцог лишь кивнул в ответ и, кажется, испытал облегчение, когда за столом раздался голос Томаса.

— Этот закон действует слишком короткий период времени, — говорил он Гриффину. — Когда всех торговцев джином арестуют, торговля спиртными напитками на улицах Лондона мало-помалу сократится.

— Прошло два года, — возразил Гриффин, — а от твоего закона никакой пользы. Разве что информаторы набили себе карманы. До сих пор джином торгуют в каждом четвертом доме Сент-Джайлза.

Томас прищурился, когда лакеи внесли второе блюдо — жареное мясо с овощами — и открыл рот, чтобы дать достойный ответ.

Однако его опередил герцог.

— Гриффин прав.

Оба брата в изумлении посмотрели на его светлость. Герцог никогда не был дружен с Гриффином. Более того — он был категорически против их с Геро брака, и всегда считался другом и союзником Томаса.

И все же герцог отложил вилку и откинулся на спинку стула.

— Закон просуществовал два года. За это время он должен был доказать свою эффективность, однако ничего подобного не произошло. Единственная его польза состоит в том, что он позволил исправить недочеты аналогичного закона 36-го года. Только… — герцог поморщился, — это слабое утешение. Мы в тупике. Джин выпивает из города кровь и силу, подобно мерзкому паразиту.

— И что вы предлагаете? — медленно произнес Томас.

Герцог вперил в него взгляд холодных глаз.

— Нам нужен новый закон.

Гриффин, Томас и герцог вступили в жаркую политическую дискуссию, в то время как Годрик просто крутил в пальцах бокал, внимательно прислушиваясь к аргументам каждой из сторон. Он не являлся пэром, поэтому не заседал в парламенте, но в последнее время, казалось, каждого представителя мужского пола в Лондоне затронула тема приносимого джином вреда и рассуждения о том, что с этим делать.

И уж конечно, эта проблема не обошла стороной Сент-Джайлз.

Мэггс вздохнула и повернулась к Шарлотте.

— Тебе понравились купленные платья?

— Да, хотя мне очень хотелось то, из голубого муара.

Шарлотта сердито посмотрела на сидящую напротив Джейн. Сестры едва не подрались из-за восхитительного голубого муара, пока мать не успокоила их единственной фразой о том, что муар не получит никто, если они сейчас же не решат вопрос миром. Сестры молча сверлили друг друга взглядами на протяжении нескольких секунд, после чего Шарлотта громко фыркнула и уступила сестре. А уже десять минут спустя они с удовольствием поедали мороженое, почти соприкасаясь белокурыми головами, и стороннему наблюдателю даже и в голову бы не пришло, что еще недавно они едва не выцарапали друг другу глаза.

Впрочем, это вовсе не означало, что Шарлотта простила сестру.

— Зато тебе досталась бирюзовая парча, — напомнила ей Мэггс.

— Да, — просияла Шарлотта, — и еще эти восхитительные кружевные митенки. — Она счастливо вздохнула и повернулась к Мэггс. — Персиковый шелк очень подходит к твоим темным волосам. Уверена, Годрик будет от тебя без ума.

Мэггс улыбнулась и отвела взгляд. Хотела ли она, чтобы Годрик был от нее без ума? Мэггс посмотрела на мужа и увидела, что он внимательно наблюдает за ней из-под полуопущенных век, продолжая медленно крутить в длинных изящных пальцах тонкую ножку бокала.

По какой-то неведомой причине румянец обжег ее щеки, и она поспешно отвела взгляд и отпила вина, чтобы успокоиться.

— Мэггс? — неуверенно обратилась к ней Шарлотта.

Мэггс посмотрела на золовку.

— Да?

Шарлотта складывала в тарелке отварной картофель и пастернак, а потом чертила вилкой ровные ряды. Она наклонилась к Мэггс и понизила голос:

— Как думаешь, Годрик когда-нибудь… — Она откашлялась, подыскивая нужные слова, и ее лоб прорезали морщины, похожие на бороздки в тарелке. — Как думаешь, Годрик когда-нибудь захочет сблизиться с нами?

— Не знаю, — честно призналась Мэггс. Услышав рассказ мужа о его детстве, она поняла, что пропасть между ним и остальными членами семьи образовалась еще до того, как смерть Клары сделала Годрика отшельником. Они были так далеки друг от друга. Так возможно ли навести мост над пропастью, которую неумолимо расширяют время и расстояние?

Мэггс закусила губу и откинулась на спинку стула, когда лакеи внесли бокалы со сливочным коктейлем.

— Просто… — Шарлотта по-прежнему хмурилась, глядя в бокал с коктейлем. Она взяла ложку, потыкала ею в густую массу, а потом снова положила на стол. — Когда я была маленькой, он казался мне таким высоким и сильным. Я считала его богом. Мама говорит, я бегала за ним как привязанная, когда он приезжал навестить нас. Хотя это случалось нечасто. Должно быть, ужасно скучно, когда за тобой таскается девчонка, годящаяся тебе в дочери.