Через несколько минут он заснул. Вскоре его примеру последовала и Мэггс.


Две недели спустя Годрик удивленно наблюдал сквозь полукруглые стекла очков, как Ее Светлость протрусила в его спальню со щенком в зубах. Собачка настороженно посмотрела на Годрика, затем, решив, что он не представляет опасности, скрылась за дверью гардеробной. Через несколько минут она появилась снова. Но уже без щенка.

Годрик вскинул бровь, когда мопсиха опрометью бросилась вон из спальни. Подобное поведение не сулило ничего хорошего.

Годрик пожал плечами и вновь сосредоточил внимание на политических и философских памфлетах, принесенных ему Моулдером. Неделя вынужденного лежания в постели плавно перетекла в еще одну неделю. А женское население, словно сговорившись, делало все, чтобы продержать его дома как можно дольше. Каждая из сестер, мачеха и жена взяли за правило по очереди проводить с ним время. Они читали вслух или просто развлекали его разговорами. Даже бабушка Элвина соблаговолила посидеть с ним немного и умудрилась произнести резкость всего пару раз, да и то без привычного энтузиазма. Годрик пытался уговорить Мэггс отправиться в Спринг-Гардене — самый популярный в Лондоне ботанический сад. Но даже перспектива погулять по мощеным дорожкам и полюбоваться диковинными цветами не поколебала намерения Мэггс удерживать мужа дома.

Проблема состояла в том, что за последние две недели Годрик совсем не выполнял свою часть соглашения с Мэггс. Сначала боль в раненой руке была слишком изматывающей и невыносимой для каких бы то ни было нагрузок. Но сегодня он был почти готов возобновить ночные похождения.

Годрик сдвинул брови и посмотрел на памфлет, который прочитал уже дважды и при этом не запомнил ни слова. Джентльмен не должен позволять самообману руководить своими действиями. Годрик действительно хотел оказаться в постели с женой, но не только потому, что это было частью их договора.

Вернее, даже совсем не поэтому.

Ее Светлость вновь появилась в спальне, но уже с другим щенком в зубах. Его шкурка имела оттенок шоколада, и Годрик заинтересовался личностью его отца. Он готов был поклясться, что бабушка Элвина заявила, будто возлюбленным Ее Светлости был точно такой же кремовый мопс.

А тем временем эта негодница исчезла в его гардеробной, а на ее месте возникла Мэггс. На ней был весьма легкомысленный розово-желтый туалет, которого Годрик еще не видел.

— В моей гардеробной щенки, — произнес он, кладя памфлет на прикроватный столик.

Мэггс шумно вздохнула, хотя новость эта, похоже, не вызвала у нее удивления.

— Этого я и боялась. Мы кладем щенков Ее Светлости в комнату к бабушке Элвине, а она упрямо переносит их в другое место. На прошлой неделе миссис Крамб обнаружила их в шкафу с постельным бельем и совсем не обрадовалась находке.

Ее Светлость важно выбежала из гардеробной, обогнула Мэггс и исчезла за дверью.

— Могу себе представить ужас нашей экономки, — проворчал Годрик. — Она такая опрятная женщина, поэтому щенки в платяном шкафу — прямое оскорбление ее чувств.

— Угу, — задумчиво пробормотала Мэггс, выглядывая в коридор. Она искала собаку?

При мысли о том, что она может снова уйти от него, Годрик испытал почти физическую боль.

— Новое платье?

— Да. — Щеки Мэггс окрасил очаровательный румянец. Она посмотрела на подол платья и пригладила его рукой. — Привезли наши новые наряды, что мы заказали у модистки. Тебе нравится? Я сомневалась насчет желтого цвета. Из-за него лицо зачастую приобретает какой-то желтушный оттенок.

— Только не твое, — произнес Годрик.

Яркие весенние цвета придавали коже Мэггс персиковый оттенок и очень гармонировали с ее темными волосами. Непослушный локон выбился из прически и теперь медленно спускался по изящной шее. При виде этого Годрику ужасно захотелось вытащить шпильки из волос жены, погрузить пальцы в их густой шелк и зарыться в них лицом.

Годрик как бы случайно прикрыл колени полой сюртука.

— Ты такая красивая.

— О! — выдохнула Мэггс, поднимая глаза и ловя на себе пристальный взгляд мужа. — Спасибо.

Ее Светлость возникла на пороге с последним щенком и направилась прямиком в гардеробную.

Годрик улыбнулся:

— Тебе стоит закрыть дверь в мою спальню, чтобы она не унесла их снова.

Мэггс неуверенно посмотрела на дверь.

— Пожалуй, я пойду. Тебе нужно отдохнуть.

— За последние недели я отдыхал более чем достаточно, — вкрадчиво произнес Годрик. — И теперь мне не помешает компания. Если, конечно… — он постарался изобразить всеми покинутого человека, — тебе не противно сидеть с инвалидом.

Должно быть, он перегнул палку, потому что Мэггс как-то странно посмотрела на него, прежде чем закрыть дверь.

— Я принесу стул из своей комнаты.

— Не нужно. Ты можешь сесть на кровать.

Мэггс с подозрением посмотрела на кровать.

— Вообще-то, — произнес Годрик, поднимаясь с кресла, — мы могли бы немного вздремнуть.

Мэггс перевела взгляд на мужа.

— Вздремнуть?

— Угу. — Годрик двинулся к жене, стараясь не делать резких движений. — Это когда ложатся в постель посреди дня и спят. Ты наверняка об этом слышала.

— Почему-то мне кажется, спать ты не хочешь, — пробормотала Мэггс.

— Может, и так. — Годрик протянул здоровую руку и осторожно вытащил из прически жены шпильку. Освободившийся локон тут же плавно скользнул по спине Мэггс. — Есть какие-нибудь идеи?

— Годрик, — прошептала Мэггс.

— Да? — Еще две шпильки упали на пол.

— Ты же еще не поправился. — Мэггс обеспокоенно сдвинула брови.

Г одрик посмотрел на жену и нежно улыбнулся:

— Тогда тебе придется проделать основную часть работы, не возражаешь?

Губы Мэггс беззвучно приоткрылись, а глаза расширились от изумления.

И Годрик не удержался. Он накрыл губы жены своими, чтобы еще раз насладиться клубничной сладостью ее языка. И сразу же на него снизошло умиротворение.

Мэггс вскинула руки, и ее пальцы задрожали, когда она хотела коснуться плеч Годрика. Однако сделать это ей не удалось, потому что Годрик встал у нее за спиной и вытащил из прически оставшиеся шпильки. Волосы Мэггс блестящей волной рассыпались по плечам и спине, и Годрик погрузил в них пальцы и вдыхал аромат апельсинов.

— Годрик… — Мэггс стояла не двигаясь. Лишь по ее плечам пробегал еле заметный трепет.

— Да, любовь моя? — Годрик приподнял тяжелую копну, наблюдая за тем, как играют в шелковистых прядях проникающие в окно солнечные лучи.

— Что… — Мэггс на мгновение осеклась. — Что за работу ты предлагаешь мне проделать?

Годрик улыбнулся, поднося волосы жены к губам.

— Ну, например, ты можешь помочь мне раздеться.

— О! Конечно.

Мэггс обернулась, и Годрик позволил темным прядям проскользнуть сквозь пальцы. К его левому запястью все еще были привязаны доски, из-за чего пришлось разрезать рукава рубашки и сюртука. Годрик стоял спокойно, пока Мэггс поддерживала его сюртук, чтобы он смог вытащить из рукава здоровую руку, а потом она осторожно освободила от одежды раненую. Ее изящные брови очаровательно сошлись на переносице, а из приоткрытых от напряжения губ виднелся кончик языка.

Зрелище оказалось столь соблазнительным, что, когда Мэггс начала расстегивать пуговицы жилета, Годрик не удержался и, наклонив голову, шаловливо прикусил ее нижнюю губу.

Мэггс ошеломленно заморгала и посмотрела на мужа.

— Это… очень отвлекает.

— Прости.

Мэггс еле слышно фыркнула, и на ее щеках заиграл румянец, когда она стянула с Годрика жилет. За ним последовал галстук, небрежно брошенный на стул, а потом настал черед рубашки. В спальне царила тишина, прерываемая лишь возней щенков в гардеробной. Годрик прекрасно осознавал, что уже очень возбужден, но не торопил события. Он мог стоять так часами, наблюдая за сменой эмоций на красивом лице жены. Она такая живая, его Мэггс, исполненная надежды, любви и счастья. Годрик не знал, как сможет вернуться к прежней жизни, если она его покинет. Вернее, когда она его покинет.

Это будет сродни жизни без солнечного света.

Годрик прогнал печальные мысли прочь, чтобы сосредоточиться вот на этом самом моменте, чтобы вспоминать его потом, когда мир вокруг снова погрузится во тьму.

Он приподнял руки, чтобы Мэггс смогла стащить через голову его сорочку, чувствуя прикосновение тонкой ткани и любознательных пальцев Мэггс к своему животу. О сорочке было забыто, и вот уже пальцы Мэггс скользили по его обнаженной груди, перебирая шелковистые завитки.

— Ты такой красивый, — прошептала Мэггс, и губы Годрика дрогнули в удивленной улыбке.

Он считал себя далеко не красавцем, но если Мэггс нравится так его называть, он не станет противиться.

А потом кончики пальцев Мэггс коснулись его сосков, принялись описывать чувственные круги, и улыбка исчезла с губ Годрика. Мэггс наклонила голову, коснулась тугой бусины языком и принялась лизать ее. На этот раз Годрик не смог сдержать стона.

Он опустил глаза и поймал на себе взгляд Мэггс.

— Тебе нравится?

Неужели она сама не видела? Годрик порывисто кивнул, и Мэггс тихо замурлыкала и переключилась на второй сосок.

Годрик запрокинул голову и прикрыл глаза. Но Мэггс опустилась на колени и сняла с его ног чулки и туфли, прежде чем начать расстегивать бриджи. Мысль о том, что ее губы находятся так близко от его плоти, заставила Годрика судорожно сглотнуть. Должно быть, Мэггс почувствовала его напряжение. Она замерла на мгновение и посмотрела ему в глаза. А потом вновь принялась расстегивать пуговицы и наконец сняла бриджи и нижнее белье. Возбужденное естество Годрика вырвалась на волю, и он затаил дыхание, ибо ему показалось, будто Мэггс наклонилась ниже.