Усилием воли он выбросил эту мысль из головы. Он заставит ее полюбить себя. Другого пути нет.

Он впился в ее рот поцелуем, рассчитывая преодолеть все сомнения, которые у нее могли еще оставаться. Однако он добился большего. Вероятно, он слишком долго ждал и испытывал слишком сильное желание. Теперь его выдержке пришел конец. Диринг чувствовал, что если немедленно не перестанет ее целовать, то не остановится уже никогда.

Разум, как всегда, возобладал.

– Увидимся за ужином, – пробормотал он, едва оторвавшись от ее губ.

– Да.

Шарлотта больше ничего не сказала. Она расправила юбки и сделала шаг назад, словно могла думать яснее и планировать свои действия, только находясь от него на определенном расстоянии.

Она была великолепна – его жена. Грациозная фигура, необычная красота, изысканный вкус, потрясающий талант. Если он будет вести себя правильно, не напугает ее и не даст повода думать о нем плохо, возможно, им удастся стать счастливыми. Это было его самое заветное желание.


Позже, когда ужин был уже закончен, Шарлотта с удовольствием вспоминала приятный вечер, проведенный в компании мужа. Играя ленточкой с котенком, она с удовольствием рассказала ему, как муж весь вечер с ней флиртовал.

– Джереми очень привлекателен, когда желает этого. Я была настолько им очарована, что даже не могу сказать, что ела сегодня за ужином. – Она отбросила ленточку и добавила: – Мы сегодня за ужином говорили больше, чем за все десять месяцев нашего брака.

Поцелуев больше не было, но это не имело значения. Шарлотте еще предстояло осмыслить все то, что было между ними в музыкальном салоне. Она ощущала себя новой, и ей это очень нравилось. Она задумчиво провела рукой по шее и ключице – там, где были его губы, – потом коснулась того места на груди, где за корсетом был ключ… Она покосилась на дверь, ведущую в спальню мужа, и с улыбкой сообщила котенку:

– Нам больше не нужно думать об этом ключе, правда, малышка? – Впрочем, котенок не обратил особого внимания ни на ее слова, ни на столь необычное для хозяйки хорошее настроение. Он был очень занят – раздирал когтями ленточку. Шарлотта положила ключ на ладонь, несколько секунд смотрела на него, потом вздохнула и бросила его в стоящий на туалетном столике кувшинчик, в котором лежали ее заколки.

Котенок на кровати разделался с ленточкой и теперь совершал замысловатые игривые прыжки, вызвавшие у Шарлотты улыбку.

– Ты только посмотри на себя, – сказала она. – Ты неуловим, как солнечный лучик. Я решила, как назову тебя. Отныне ты – Тень. – Она подхватила котенка и закружилась с ним по комнате. – А теперь давай поговорим о поцелуях моего мужа. Они божественны. Я категорически отказываюсь думать, что на свете есть что-то лучше.

Диринг расположился в своем обычном кресле в «Уайтсе» и сделал знак лакею, требуя выпивки. Он намеренно ушел из дома этим вечером. Это был своего рода инстинкт самосохранения.

Ужин прошел великолепно. Его жена оказалась остроумной собеседницей, и ее оживленная болтовня почти отвлекла его от похотливых мыслей. Почти, но не совсем.

Будь он проклят, если не решит эту проблему в самом ближайшем будущем.

Он хотел ее с того момента, как впервые увидел. Независимый с самых ранних лет, Диринг был человеком, знающим, чего хочет, и вполне довольным своей жизнью до тех пор, пока не увидел Шарлотту. С тех пор его мир пошатнулся. Диринг понял, что больше никогда не обретет равновесия, если не узнает о ней больше, не поймет, почему она так сильно его привлекает. Он методично навел справки и пришел к выводу, что его шансы завоевать ее близки к нулю. Он – виконт, иными словами, его титул весьма скромен, а вокруг полно джентльменов, занимающих куда более высокое положение в обществе. Нельзя было терять ни минуты. Он видел, как его соперники, в первую очередь пресловутый Адамс, взирают на нее с обожанием и готовят заманчивые брачные предложения. Ему нужно было преимущество, некий острый кризис – иначе любой джентльмен легко завоевал бы ее раньше, чем он бы сумел сделать хотя бы один шаг.

Ее семья, известная и уважаемая, принадлежала к высшим слоям общества. А он бродил на самом краю. Тем не менее, повинуясь интуиции, которая его раньше никогда не подводила при ведении деловых переговоров, он предпочел действовать. Лучше не сожалеть о несделанном, а использовать свой интеллект, чтобы добиться желаемого.

И у него все получилось, разве нет?

По крайней мере, получалось до сегодняшнего дня.

Он не предвидел мучительного ожидания между помолвкой и созданием гармоничного союза. Он сам себе нанес болезненный удар собственными действиями, ранив свои же чувства, но теперь, твердо став на ноги, верил, что счастье близко и возможно. Им двигала не похоть, хотя, как любой здоровый мужчина, он жаждал близости с женой. Нет, между ними должна установиться более прочная связь, чтобы их брак устоял, если его неблаговидные дела раскроются. Ему хотелось признаться в любви и восхищении, и он в глубине души знал, что Шарлотта тоже относится к нему с большим уважением и приязнью.

Поэтому сегодня он намеренно ушел из дома, чтобы не испытывать искушения постучать в дверь спальни Шарлотты. Он даст ей больше времени.

«Будь прокляты ее кружевные панталоны».

Уверенный, что она тоже понимает, чем кончится дело, и, судя по ее реакции на его ласки, ничего не имеет против, Диринг тщательно просчитывал свои действия, чтобы избежать сожалений. Чтобы у него была хотя бы слабая надежда на то, что она простит его, если узнает о его предательстве, ему нужен был самый прочный в мире брак, основанный на доверии и искренней привязанности, сильные и надежные отношения, которые смогут выдержать суровые испытания, а не одна ночь всепоглощающей страсти. Он взял бренди с серебряного подноса, сделал глоток и выругался.

– Какое неожиданное удовольствие! – Из темного угла материализовался Линдси и прислонился стоящему у стены книжному шкафу. – Как дела дома? Ты последовал моему совету? Ты выглядишь более непринужденным, хотя твое появление сегодня здесь, в то время как ты должен играть роль внимательного мужа, не вписывается в картину.

– Добрый вечер, Линдси. – Диринг покосился на друга.

– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты пытаешься завоевать благосклонность, утвердиться в правах и все такое.

– Думай, что говоришь. – Почему в устах Линдси все представляется игрой, в то время как ничего не может быть серьезнее?

– Понимаю. Тема деликатная. – Линдси устроился в кресле напротив. Он сидел спиной к огню, и его лицо оставалось в тени. – Но ты же одобряешь вызов.

– В отличие от тебя – и прибыл в Лондон с пустыми карманами, и здесь унаследовал титул, герб которого был таким же потертым и потрепанным, как моя рубашка. Но я принял вызов, преодолел все трудности и сумел сколотить немалое состояние, – сказал Диринг тоном, не выражающим эмоций.

– Совершенно верно, но ты мог бы прийти к тому же, сделав несколько обдуманных ставок в книге пари. – Линдси беззаботно усмехнулся.

– В общем то ты прав. Меня привлекает вызов. – Диринг заставил себя расслабиться. Это была правда. Но сейчас все было по-другому.

Он без памяти влюбился.

Это звучало глупо, и он никогда бы в этом не признался, но от правды скрыться невозможно. Иначе никак нельзя было объяснить его настоятельную потребность получить Шарлотту. Он был выбит из равновесия и чувствовал, что его жизнь не будет правильной без нее.

– Никогда не забуду выражения лиц Томлина, когда ты надул его.

– Я не…

– Когда этот идиот осознал, что его замок и конюшни принадлежат тебе. – Линдси поставил на столик пустой стакан. – Ты поразил старого графа и добавил еще одного врага в список.

– Ты изображаешь меня безжалостным, хотя отлично меня знаешь. – Теперь в голосе Диринга звучало предостережение. Он считал Линдси другом, хотя тот не раз провоцировал его. Они были очень давно знакомы, вместе прошли через множество испытаний, и Диринг полностью доверял Линдси, но все же в последнее время в характере графа проявлялось что-то новое, изрядно раздражавшее виконта.

– Я всего лишь хочу сказать, что ты коллекционируешь врагов, которые будут рады разрушить твое счастье, стоит твоим секретам выплыть наружу.

При одном только упоминании о возможном разоблачении в груди Диринга поселился холод. Интересно, почему Линдси в последнее время позволяет себе такие злобные выпады?

– Значит, будет лучше не открывать ящик Пандоры. – Он старался говорить беззаботно, хотя внутри у него все сжалось. Он потерял ключ, и хотя всячески убеждал себя, что это не имеет значения, что тот, кто ключ найдет, ни за что не догадается, какой замок им открыть, все равно в его душе жил страх. Его прошлое должно остаться в прошлом любой ценой.

Он глубоко вздохнул и сменил тему.

– Почему ты не играешь или не идешь к любовнице? Разве не так нечестно разбогатевшие холостяки убивают время? – Тон Диринга утратил всякое дружелюбие.

– Я слышал что-то подобное. – Линдси ухмыльнулся. – Но это не про меня. По крайней мере, в последнее время.

Несколько минут оба молчали. Потом в противоположном конце комнаты послушался шум, и безмерно любопытный Линдси немедленно отправился туда, даже не попрощавшись.

Диринг проводил друга взглядом и задумался. В последнее время вокруг него происходит много странного. Он допил бренди и встал. Жизнь стала сложной. И лишь одно осталось простым. Он будет продолжать ухаживать за Шарлоттой, удивлять ее подарками и комплиментами и укреплять связь между ними. Их отношения станут крепнуть, и, в конце концов, он получит ее любовь. Рано или поздно. В этом он не сомневался.

Глава 9

На следующий день Диринг лишь укрепился в решимости продолжить свой план. Он нашел Шарлотту в музыкальном салоне. Она задумчиво перебирала ноты. А он сразу перешел к делу.

– У меня для вас сюрприз, – сказал он и улыбнулся.