Аннабел Брайант - Тайна виконта

Она не отрываясь смотрела на мужа, который оживленно беседовал с лордами Линдси и Мэллори. Лицо Диринга оставалось в тени, но в его красоте усомниться было невозможно. У него были широкие плечи, сильная челюсть и очень темные брови, из-за которых его взгляд казался пронзительным. Неудивительно, что он был главным во всех деловых переговорах. Его безусловная мужественность заставляла ее сердце таять. Интересно, каким его видели противники?

Ей повезло. Диринг и ее отец встретились в весьма необычных обстоятельствах, а не столкнулись как противники в какой-нибудь финансовой сделке. Отец – мягкий общительный человек, который наверняка проиграл бы. В этом Шарлотта не сомневалась. Нет, ее муж вовсе не безжалостный и не коварный. Как раз наоборот. Он притягивает, а не подавляет. Она чувствовала себя защищенной и не променяла бы это чувство ни на что. Если бы только она могла убедить его, что достойна его любви.

Внезапно лошади дернулись вправо, и Шарлотта на какой-то миг потеряла равновесие. Мимо них на полной скорости пронесся экипаж, из которого доносились женский визг и смех, причем до странности похожий на смех ее сестры Дины. Кто бы ни был кучер, ему было наплевать на других, поскольку он маневрировал на заполненной экипажами дороге с воистину головокружительной скоростью. Беседа, которую вел Диринг, прервалась, и мужчины почти сразу распрощались. Остальная часть прогулки была лишена событий, зато когда они вернулись домой, Диринг доказал, что сюрпризы еще не закончились.

Едва Хадсон удалился из вестибюля, как Диринг привлек жену к себе и увлек к нише в стене. Шарлотта нервно хихикнула от удивления, с удовольствием чувствуя сильную руку мужа на своей талии. Значит, ей не показалось, что, когда они чопорно сидели рядом на сиденье фаэтона, между ними возникло какое-то напряжение.

– Ты коварная искусительница. – Диринг чмокнул жену в щеку и, слегка отстранив, внимательно уставился на нее.

– Милорд? – По привычке или от удивления она забыла недавно установленное правило.

– Джереми, – поправил он и приник к ее рту долгим страстным поцелуем. Потом, переведя дух, он стал целовать ее лицо и шею, шепча тихие слова, которые, словно нежный шелк, ласкали ее кожу. – Ты – воплощение любви, вот кто ты.

– М-м-м. – Ответить что-то связное в тот момент Шарлотта была не в состоянии. Она хотела сказать, как рада его словам, но не успела. Он снова завладел ее губами, и Шарлотта поняла, что вполне может молчать, наслаждаясь новыми ощущениями.

Поцелуй становился все более глубоким и жадным. Вся неудовлетворенность и разочарование прошедших месяцев каким-то чудом трансформировались в неудержимую силу, которая притянула их друг к другу. Шарлотта чувствовала головокружение и восторг. Тем не менее одолевавшие ее вопросы никуда не делись.

– Шарлотта!

Она вздрогнула, услышав свое имя. Оно все еще звучало непривычно в его устах. Тем более что его голос стал грубоватым хриплым шепотом, от которого ее тело покрывалось мурашками.

– Какой длины твои волосы?

Возможно, Диринг тоже чувствовал себя необычно. Он умудрился задать вопрос, не прерывая поцелуй. Решив, что два слова она как-нибудь осилит, Шарлотта ответила:

– До талии.

Диринг глухо застонал.

– Я должен это увидеть. – Его руки скользнули вверх, и на пол посыпались заколки. Шарлотта отстранилась, чтобы вернуть способность соображать. В вестибюле так вести себя неприлично.

– Здесь? – задыхаясь, спросила она. Что это с ней? Похоже, она спрашивает его разрешения на скандальное поведение?

– Пойдем со мной наверх.

Диринг казался ошеломленным. И Шарлотте это очень нравилось. Она еще никогда не видела мужа в таком состоянии, да и для него самого оно едва ли было привычным. Его тихий голос творил с ней странные вещи. Он вызвал непонятный трепет внутри и желание сдаться.

«А почему бы и нет?»

Он – ее муж, она – его жена. Все нормально.

Но еще осталось так много несказанного.

«И несделанного».

Да. Очень много осталось несделанного. И ей очень хотелось, наконец, перейти от слов к делу.

Шарлотта улыбнулась, соглашаясь на его предложение.

– Мы пойдем в мои комнаты? – Шарлотта попробовала себя в роли соблазнительницы, и ей понравилось. Сердце забилось чаще.

– Желание дамы – закон. – Он впился в ее губы поцелуем, обещавшим все возможные запретные удовольствия. Шарлотта ощутила слабость в коленях и приникла к мужу в поисках опоры.

Они взялись за руки и пошли по лестнице вверх. Шарлотта не смотрела ни вперед, ни назад. Она шла туда, куда ее вел муж, причем со стороны могло показаться, что он тянет ее за собой против ее воли.

Они подошли к двери ее спальни, и она остановилась – то ли запыхавшись, то ли немного опасаясь того, что должно было произойти. Диринг тоже остановился и положил руку на дверную ручку. Мгновение помедлив, он открыл дверь.

– Войдем?

– О да, – сказала Шарлотта и переступила через порог.

Диринг закрыл за собой дверь и запер ее на щеколду. Он не был зеленым юнцом, только что со школьной скамьи, одержимым мальчишеской похотью и возбуждающими фантазиями. Но – проклятье – его сердце билось так сильно, словно готовилось пробить грудную клетку. Его чрезвычайно забавляла мысль, что Шарлотта забыла о котенке. Интересно, когда она вспомнит?

Мгновением позже она остановилась, словно налетев на стенку, и обернулась. Значит, вспомнила.

– Что случилось? – Диринг изо всех сил старался не рассмеяться. – Что-то не так?

– Я… – Она вздохнула, не зная что сказать. – Мне показалось, что я видела тень.

– Здесь нет никого, кроме нас двоих. – Он посмотрел на дверь, ведшую в его комнаты. – Но, если вы предпочтете, мы можем пойти ко мне.

Шарлотта приняла предложение с большим энтузиазмом, и в следующее мгновение уже стояла перед дверью, ожидая, когда он подойдет. Она уже успела взять себя в руки. Быстро, однако.

– Похоже, эта дверь нечасто используется.

Это замечание пробудило любопытство Диринга. Неужели маленькая плутовка знает, что он побывал в ее комнате? Хорошо, что он догадался отпереть замок.

– Да, вы правы.

В его спальне царило приятное тепло, но сам Диринг был охвачен огнем. Кровь буквально кипела в жилах. Тяжелые шторы были задернуты, и комната освещалась только лампами, да еще в камине весело плясал огонь.

Он старался уделить все свое внимание разговору и в какой-то момент утратил общий контроль над ситуацией. Поездка по парку оказалась мучительным испытанием его терпения и самоконтроля. К моменту появления Линдси и Мэллори он уже мог думать лишь о том, чтобы вернуться домой и уединиться с Шарлоттой в спальне.

А тут еще не к месту вспомнились ее кружевные панталоны.

Наконец наступил долгожданный момент. Тот, который должен был наступить десятью месяцами раньше, в их первую брачную ночь.

Настойчивый стук в дверь развеял чары. Диринг даже не сразу понял, в чем дело, поскольку думал только о том, что вот-вот сбудутся его мечты. Он не ответит. Или уволит Хадсона… или любого другого слугу, выбравшего такое неподходящее время.

– Вы откроете дверь? – спросила Шарлотта. Диринг шумно вздохнул, призывая себя к терпению, и сделал шаг к двери.

– Одну минуту. – Он покосился на кровать и заметил, что Шарлотта смотрит в том же направлении. Они, определенно, думали об одном и том же. Диринг приоткрыл дверь, перебросился несколькими словами с Хадсоном и знаком остановил Шарлотту, которая тоже желала узнать, что случилось. Он больше не мог отвечать на вопросы. Он властным жестом заключил жену в объятия и прижал к себе, не желая больше ничего знать. Все на свете, в том числе и визитер, находившийся внизу – в гостиной, может подождать. А он и так ждал слишком долго.

Диринг приник к губам жены и растворился, потерял себя в поцелуе. Все было в точности так же, как он представлял себя раньше, только еще лучше.

А главное, Шарлотта охотно отвечала ему. Она должна была всячески избегать его, а вместо этого страстно прижималась к нему. Диринг готовился к тому, что ему придется преодолевать препятствия поочередно: робость, чувство вины, раскаяние. Но теперь, хотя все это было, напоминая ему о былых грехах, он игнорировал их, держа в объятиях ту, что желал больше жизни.

В комнате было тихо. Слышались потрескивание дров в камине и их тяжелое дыхание. Диринг прервал поцелуй, прижался лбом к ее лбу, и несколько прядей волос, упавших на ее лоб, напомнили ему о незаконченном деле. И он начал методично вытаскивать еще оставшиеся в ее волосах шпильки. Несколько минут – и шелковистая волна рассыпалась по плечам. Золотистые пряди действительно доходили до талии – Шарлотта сказала чистую правду. Он запустил ладонь в их нежный шелк, наслаждаясь ощущением. Диринг не забывал следить за выражением лица Шарлотты в поисках хотя бы намека на возражение.

Ее щеки горели, но глаза были ясными. Он не заметил в них ни тени страха. Диринг снова приник к ее рту, а руки стали расстегивать пуговицы на спине. Шарлотта выгнулась ему навстречу, нетерпеливая и страстная. Проклятье! Куда подевалась его хваленая сдержанность?

Диринг спустил ее платье с одного плеча и положил ладонь на грудь, все еще скрытую под несколькими слоями шелка. Правда, и сквозь них он чувствовал жар ее тела. Сосок стал твердым, впрочем, не только он. Диринг не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал такое сильное возбуждение. Его мужское естество настойчиво требовало, чтобы он ускорил темп.

Он жадно целовал ее лицо, шею, плечи. Ее кожа была теплой и светилась в мягком свете свечей.

Боже, как долго он ждал! Они оба знали, чего хотят и что для этого необходимо. Диринг пришел к этому выводу, глядя на жену, которая страстно прижималась к нему и отвечала на его поцелуи. Он развязал две ленточки и убрал еще одну преграду. Он желал ощутить вкус ее кожи, коснуться языком нежной округлости груди и твердого соска. Надо же – сколько на ней нижнего белья! Он подумал, что те самые детали женского туалета, которые ему так хотелось увидеть, он теперь поспешно отбрасывает в стороны, даже не глядя на них. Они стояли, обнявшись. До кровати оставалось всего два шага.