Говорил ли Линдси о женитьбе Диринга? Даже слишком часто, судя по всему. Все же любопытно, что вызвало столь острый интерес этого хлыща? Диринг ощутил острую неловкость – дитя подозрительности и недоверия. Слишком много совпадений начиналось и заканчивалось на Линдси.

– Интересуетесь продажей вашей доли акций железных дорог Миддлтона? – словно между прочим спросил Мэллори. Диринг сразу понял, что у его собеседника имеется личный интерес. Но здесь он был на своем поле.

– Как я уже говорил во время нашей предыдущей встречи, у вас больше шансов предложить сделку тому, кто нуждается в средствах или интересуется альтернативными инвестициями. Что касается меня, на данный момент я вполне доволен своим портфелем и не намерен ничего менять. – Диринг приложил гигантские усилия, чтобы не выказать своего раздражения.

– Вы проницательны. – Взгляд Мэллори скользнул по комнате и остановился на столе, на котором лежала знаменитая книга пари «Уайтса». – Но если женишься, чтобы получить…

Диринг вскочил, и Мэллори прервался на полуслове.

– Будьте осторожны со словами. Кодекс поведения джентльмена не позволяет ему порочить репутацию других, но мое терпение имеет пределы. Наш разговор окончен. – Диринг одним глотком допил бренди, поставил стакан и ушел, искренне сожалея, что не нанес наглецу хороший удар справа в челюсть. Впрочем, слева тоже было бы неплохо.

Вернувшись к Диринг-Хаусу, он не вошел в дом, а отправился вокруг него к конюшне. Везде было тихо. Вход в конюшню освещался единственным фонарем. Его каблуки выстукивали суровое порицание. Но на кого оно было направлено? В его душе боролось так много противоречивых эмоций, что трудно было дышать. Он распахнул дверь и вошел.

– Стефан, – позвал он, испытывая отвращение к самому себе. До чего же он дошел – следит за своей женой.

Парнишка немедленно выступил из тени. Его кожаная кепка была лихо сдвинута набекрень.

– Да, милорд.

– У тебя есть для меня информация?

– Да, милорд. Ее светлость приехала в дом своих родителей, где провела некоторое время, а потом вышла оттуда с сестрой.

Облегчение было мощным и освежающим. Оно моментально разогнало все его опасения и дурные предчувствия. Он тревожился зря. Его жена всего лишь захотела увидеть свою сестру и по неизвестной причине решила сохранить это дело в тайне. Теперь его сердце бодро стучало, словно пытаясь забыть былую боль. Мэллори – настоящий сукин сын. Ведь он намекнул на неверность Шарлотты.

– Вас интересовало ее местонахождение, поэтому я взял на себя смелость последовать за ними пешком.

Он, должно быть, пропустил какую-то часть объяснений Стефана, занятый своими мыслями.

– Пешком? Они пошли на прогулку?

Диринг осмыслил последнее сообщение с некоторым опозданием, поскольку его отвлек Крикет, усевшийся рядом с его ботинком и напомнивший, что тайны бывают разные.

– Не совсем. – Стефан снял кепку и пригладил пятерней непокорную шевелюру. – Они дошли до угла и наняли экипаж.

– Ну и? – Теперь былое облегчение сменил сильный гнев, от которого вскипела кровь. – Что было дальше?

– Я не знаю, милорд. Они уехали раньше, чем я успел вернуться к своему экипажу и последовать за ними. – Парнишка переступил с ноги на ногу. – Леди отсутствовали не больше двух часов, после чего я привез леди Диринг домой. Надеюсь, вы не разочаровались во мне, милорд.

Дирингу потребовалось время, чтобы вернуть себе способность говорить спокойно.

– Вовсе нет, Стефан. Я высоко ценю твои услуги. И разочаровался я вовсе не в тебе.

Глава 17

Шарлотта вышагивала взад-вперед вдоль изножья кровати, испытывая самые разные, но крайне неприятные эмоции. Она достигла своей цели и доставила Луизу к Гордону для личной беседы, но этот благородный поступок сопровождался неизбежной ложью. И эта ложь, если немедленно не принять меры, могла уничтожить ее брак.

Ее муж – бизнесмен, умный человек, способный прочитать истину, не только написанную чернилами на бумаге, но и в глазах. Шарлотта не сомневалась, что он подозревает ее в дурных поступках.

А кто бы не заподозрил ее? После приятной экскурсии в музей, которую он с таким старанием устроил для нее, она отблагодарила его тайнами и недоверием. Вина, острая, как острие бритвы, мучила ее безмерно. Несколько недель назад она считала, что время безвозвратно ушло, и у нее нет шансов на счастье в браке, но потом жизнь переменилась. Диринг стал другим, и она поверила, что они смогут сделать свою жизнь полноценной и приятной.

Но тут появилась Луиза, оказавшаяся в отчаянном положении. Разумеется, она должна помочь сестре. Она любит ее всем сердцем. Но не заплатит ли она за эту помощь своим будущим?

Возможно, сейчас многое решится. Луиза поговорила с глазу на глаз с лордом Гордоном. Насколько Шарлотте удалось понять, джентльмен обожает ее сестру – он не смог скрыть своих чувств. В нем все указывало на человека, который охвачен страстью и пребывает в смятении из-за вынужденной разлуки. Во многих отношениях отчаяние лорда Гордона было отражением ее собственного.

Шарлотта обеспечила им необходимое уединение, но сожалела, что ничего не узнала об их планах. Она обещала сестре помощь, не раскрывая причин ее затруднительного положения, но сумела ли она о чем-то договориться на этой встрече? На обратном пути Луиза почти все время молчала, и Шарлотта решила не приставать к сестре с вопросами. Но ее преследовала одна мысль: если Гордон влюблен в Луизу, почему он не настоял, чтобы они немедленно вместе уехали?

Эту загадку Шарлотта пока не могла разгадать.

Она услышала тихий стук в дверь. Так всегда стучала ее горничная. Шарлотта позволила Джилл войти. Горничная сразу начала заниматься делами и оживленно болтать. Беседа – вот что позволит Шарлотте отвлечься.

– Тень сбежала, – сообщила Джилл, довольно ухмыляясь. – Но вы не должны беспокоиться. Я не единожды видела, как котенок ходит по пятам за лордом Дирингом.

Шарлотта даже не улыбнулась. Слишком тяжел был груз испытываемой ею вины. Он становился еще тяжелее из-за ее горячего желания во всем признаться и заручиться поддержкой мужа. Она энергично потрясла головой, чтобы избавиться от противоречивых эмоций.

– Ах, если бы все проблемы решались так просто. – Джилл, безусловно, слышала рыдания Шарлотты накануне ночью, и поняла, что хозяйка сильно расстроена.

– Прошу прощения, миледи, но, быть может, я могу что-то для вас сделать? – Горничная положила аккуратно сложенную ночную рубашку на покрывало в изножье кровати и повесила на крючок возле умывального столика чистое полотенце. Несколько секунд обе женщины молчали. Был слышен только шелест тканей.

– Нет, – в конце концов проговорила Шарлотта. – Спасибо. – За этим последовала долгая пауза, и горничная тихо вышла.

Шарлотта присела на край кровати. Она была слишком раздражена, чтобы продолжать бегать по комнате. Ей следует написать Луизе и узнать, какие у сестры планы. В одном она была уверена: больше она в Мейфэр ни ногой. Немного успокоившись и чувствуя себя очень усталой из-за избытка эмоций, она легла и попросила Всевышнего послать ей спокойный сон.


Диринг бросил взгляда на настенные часы в своем кабинете. Накануне вечером он не присоединился к Шарлотте за ужином и сегодня утром за завтраком тоже. Иными словами, обстоятельства сложились так, что они вернулись туда, откуда начали, к пустому, бессодержательному браку с клятвами из слов, а не из чувств и эмоций. Он потер рукой челюсть. В последнее время он так часто стискивал зубы, что они стали болеть. Терпение истощилось до предела. Ему было известно только одно средство избавления от внутреннего смятения и тоски – работа, и чем хуже душевное состояние, тем больше надо работать. Его жена снимала напряжение музыкой. Но в последние дни фортепиано молчало.

Факсман трудился за своим столом словно пчелка, не обращая внимания на внешние раздражители. Дирингу казалось, что все было бы не так плохо, если бы не безумно раздражающее тиканье часов. Раньше виконт их не замечал, но теперь не мог выносить. Они отсчитывали последние минуты его терпения. Что ему делать?

Он сходил с ума от подозрений. Почему Шарлотта систематически обманывает его? Вероятнее всего, старается скрыть какие-то неблаговидные дела. Какие еще могут быть причины? Она солгала относительно визита к Амелии и отправилась в Мейфэр. А после возвращения сразу ушла в свою комнату, приказала приготовить ванну и переоделась. Явно хотела разобраться с эмоциями. Женщины так себя ведут после визита к любовнику. Неужели это правда?

Заныло сердце. Диринг знал, что его подозрения нерациональны и, в общем, ни на чем не основаны, но ничего не мог с собой поделать. Воображение разыгралось вовсю. Разумеется, он предполагал только самое худшее. События начали разворачиваться в самое неудачное время, когда он и Шарлотта находились на пороге интимной близости, и их еще продолжала разделять стена противоречивых чувств и конфликтующих эмоций. Тем не менее, так же как в деловых переговорах, самый эффективный способ решить проблему – столкнуться с ней лицом к лицу. Диринг понимал, что ему необходимо оценить реакцию жены. Тогда он узнает правду.

Ревность – чувство, которое он презирал, – захватила его целиком. Она отравила его кровь и ликвидировала здравый смысл. А что, если его расследование даст невыносимый результат?

Он, Диринг, король лицемерия. Человек, который хранит немыслимый секрет, запертый в надежно спрятанном ящике. Он узнает правду.

– Вас что-то тревожит, милорд?

Вопрос Факсмана отвлек его от мрачных размышлений и вернул к реальности. Диринг отрицательно покачал головой.

– Я позволил себе спросить, потому что вы смотрите на один и тот же документ уже добрых двадцать минут. Я ошибся в расчетах? – Факсман встал, но не обошел вокруг стола и не подошел к хозяину.

– Нет, не обращай внимания. – Диринг отбросил ни в чем не повинный документ, срывая на бессловесной бумаге свое раздражение.