Шарлотта помнила недоумение отца относительно неудачи его вложений, тем более что те же самые компании спустя несколько месяцев опять стали процветать. Теперь ей стала ясна цель брачного предложения Диринга. Неудивительно, что он попросил ее руки с такой поспешностью и решительностью. Он сам довел ее отца до критической точки и сразу после этого попросил ее руки. С какой целью? Хотел избежать наказания, связав себя родственными узами с дочерью жертвы преступления? Может ли человек, обращавшийся с ней с такой чувственностью и даривший ей розы, обладать циничным и холодным сердцем?

Наверное, может. Шарлотта всхлипнула. Вероятно, именно этим объясняется его холодность и эмоциональная отстраненность в первые месяцы их брака. А потом оно осознал ее беспокойство и в последнее время стал играть свою роль более продуманно, проявляя к ней интерес, который представлялся ей искренним. Шарлотта дрожащими руками вернула листок в коробочку и бросила ее под кровать. Она больше не желала ее видеть! Избавившись от ужасного свидетельства краха ее личной жизни, Шарлотта разрыдалась.

А ведь она защищала мужа в разговорах с отцом. Она верила, что у Диринга должен быть подлинный сертификат. Но теперь… Ничто не может оправдать его действия по отношению к ее отцу. Она была ослеплена привязанностью, убеждена, что любит мужа и надеется на будущее с ним. Боже, как она ошиблась!

Только в одном Шарлотта была уверена, и ее глупое сердце тревожно заныло, осознав ее решение. Она больше не будет продолжать эту жалкую пародию на брак. Она пыталась стать хорошей женой, снова и снова предлагая свое сердце.

Хватит.

Утром она постарается оказаться подальше от лжи Диринга. Она попросит совета у единственного человека, который всегда был рядом, независимо от причуд судьбы.

Несомненно, Амелия знает что делать.

Глава 21

Диринг вернулся домой измученный и переполненный сожалениями. Из-за проблем, которые он сам же и создал, он мог потерять жену. Правда, он упрямо продолжал надеяться, что Шарлотта простит его, осознав, что он никогда не хотел причинить кому-то боль. Дома он поинтересовался, все ли в порядке у Шарлотты, отпустил Хадсона и направился в свой кабинет. Ему необходимо было выпить.

Желая привести мысли в порядок перед разговором с женой, он подошел к двери и остановился, с удивлением заметив, что та приоткрыта. Диринг вошел в кабинет и замер на пороге, оказавшись совершенно не подготовленным к сцене, открывшейся перед ним. На полу лицом вниз лежал Факсман. Судя по его позе, он, похоже, споткнулся.

«Боже правый, я уработал бедолагу до смерти».

Диринг подбежал к секретарю, опустился рядом с ним на колени и попытался нащупать пульс на шее. Он испытал большое облегчение, обнаружив, что сердце Факсмана бьется ровно и сильно.

Диринг подошел к звонку, чтобы вызвать Хадсона, потом налил секретарю на два пальца бренди и, наконец, смочил полотенце для рук в стоящем на столике с напитками кувшине.

Он вытер влажным полотенцем лоб секретаря. Тот почти сразу открыл глаза и застонал.

– Что случилось? – Факсман зашевелился, сел и потер рукой затылок.

– Я надеялся, что ты мне расскажешь. – Диринг протянул секретарю стакан и, к его немалому удивлению, тот принял его без каких бы то ни было комментариев. – Я только что пришел, решил немного посидеть в кабинете и подумать, но обнаружил тебя лежащим на полу.

– Меня ударили, – сказал Факсман, и на его лице появилось выражение тревоги. – Я пришел вечером, потому что меня продолжали беспокоить прошлогодние расчеты. Я надеялся понять, почему суммы не сходятся. Но не успел я открыть книгу, как ко мне кто-то подошел сзади и ударил по голове. Не знаю чем. – Факсман обвел глазами комнату. – Думаю, это могло быть что угодно. Я не успел среагировать. – Теперь на его физиономии отразилось сожаление, и он еще раз потер рукой затылок.

– Кто это мог быть? – Диринг принялся мерить шагами комнату. Он никак не мог понять, что нужно было незваному гостю. Хадсон и весь обслуживающий персонал были в доме. Может быть, Шарлотта кого-то впустила? Маловероятно. Надо будет подробно расспросить Хадсона. – Ты можешь встать? Хочешь, я пошлю за врачом? – Он протянул Факсману руку и рывком поднял его на ноги.

– У меня всего лишь шишка на голове. Мне жаль, что я доставил вам неудобство. – Факсман взглянул на часы и заторопился. – Уже поздно. Жена, наверное, беспокоится.

– Ты ходить-то можешь? А то переночуй наверху. А я велю отнести записку твоей жене, чтобы не волновалась. Или возьми экипаж. Факсман, мне очень жаль, что так случилось. Ситуация непонятная. Тот, кто тебя ударил, искал что-то важное. – Диринг огляделся. В комнате все было не на месте. Ящики выдвинуты, бумаги разбросаны. На его столе все было перевернуто. Проклятье! Ведь грабитель мог встретиться с Шарлоттой! К счастью, она никогда не заходит в кабинет и не пытается найти тайны, которые он здесь прячет. Но ведь она могла услышать что-то странное и пойти посмотреть!

– Со мной все в порядке, благодарю вас. – Факсман допил бренди. – А хороший ночной сон вылечит головную боль.

Диринг молчал, ожидая, что секретарь выскажет очередную мудрость своего отца или предложит противоядие, проведя какую-нибудь сверхъестественную параллель, но ничего этого не было. Факсман только кивнул и вышел в вестибюль. Поскольку было уже очень поздно, Диринг велел лакею подготовить для Факсмана экипаж. Потом он запер дверь кабинета, хотя его грызли любопытство и тревога. Конечно, ему нелегко будет уснуть, но кабинет лучше осмотреть утром, на свежую голову и при свете дня.

В доме было тихо и спокойно. Ах, если бы душе было так же просто обрести покой! Проверив все замки, Диринг прошелся по первому этажу, внимательно глядя по сторонам, потом, не обнаружив ничего подозрительного, поднялся в свою спальню. Его одолевали самые мрачные мысли.

Он снял сюртук, жилет и галстук, небрежно швырнув одежду на стул, закатал рукава рубашки и потер ладонями лицо. Какой сложной и запутанной стала его жизнь!

Диринг подошел к камину и, взяв кочергу, поворошил угли. Вверх полетели искры. Его мысли метались, кровь кипела в жилах. Он проклинал поздний час, иначе он разбудил бы Шарлотту и немедленно выложил ей всю правду, облегчив душу. Он упрямо продолжал надеяться, что она примет его извинения, простит и попробует полюбить его. Он знал, что глубокие чувства существуют, он их не выдумал. Они оба подошли к ним очень близко. Тем не менее мучительная правда о его тайных махинациях разрушила его надежды на счастье.

Что касается визита неизвестного гостя в его кабинет, это мог быть обычный случайный воришка или это было намеренное спланированное ограбление. Но даже это в тот момент занимало Диринга не слишком сильно.

Он принял твердое решение. Утром он все расскажет жене. А там будь что будет.


Утро было солнечным. Обычно Шарлотта радовалась хорошей погоде, тем более что ей предстояло путешествие в Бекфорд-Холл, загородное поместье герцога и герцогини Скарсдейл. Но сегодня она не испытывала никакой радости. Наоборот, часовая поездка в экипаже показалась ей бесконечной.

Перед отъездом она написала короткую записку Амелии, в которой объяснила необходимость своего визита, и попросила Хадсона срочно отправить посыльного. Дворецкий, несмотря на ранний час и не вполне обычные обстоятельства, не задавая вопросов, подготовил для нее экипаж.

Сидя в удобном экипаже – Тень на коленях, Джилл рядом, – Шарлотта тяжело вздыхала. Горничная понимала, что хозяйка расстроена, и молчала. Покрасневшие и припухшие глаза Шарлотты говорили сами за себя.

Ранним утром дороги были свободными, и экипаж ехал быстро. Когда колеса застучали по гравийной подъездной аллее, ведущей к дому герцога, Шарлотта улыбнулась. По крайней мере, здесь, в Бекфорд-Холле, она может быть сама собой. Здесь она в безопасности, в окружении друзей, которые ее искренне любят. Увидев дом, она сразу успокоилась. Он был построен в стиле готического возрождения, отделан белым камнем, и, глядя на его наклонные крыши и зубчатые парапетные ограждения, Шарлотта поймала себя на мысли, что как будто въезжает в сказку.

Ее настроение улучшилось еще больше, когда она увидела Амелию, сбегающую по известняковой лестнице. В этот момент Шарлотта поняла, что приняла правильное решение.

– Шарлотта! Моя дорогая!

Амелия порывисто обняла подругу, а котенок самостоятельно выпрыгнул из экипажа и отправился на разведку новых мест раньше, чем Джилл успела его поймать.

– Спасибо тебе, Амелия. – Шарлотта тоже обняла подругу. – Кроме тебя мне не к кому обратиться.

– Не говори так. У тебя есть Диринг. – Она всмотрелась в лицо подруги и нахмурилась. – В твоей записке не было никаких подробностей. Что случилось? Я вижу отчаяние в твоих глазах.

Они взялись за руки и пошли по дорожке прочь от дома к саду, пестревшему многочисленными цветочными клумбами.

– Мне так не хватало наших утренних разговоров, – проговорила Шарлотта, стараясь, чтобы ее голос звучал весело. – Помнишь, как мы гуляли по Сент-Джеймс-сквер и мечтали о будущем? Тогда нам казалось, что оно будет светлым и безоблачным.

– Реальная жизнь часто отличается от мечтаний. – Амелия вздохнула. – Расскажи, что произошло. Я верю, что Диринг тебя любит. Наверное, он сотворил что-то ужасное, если ты сбежала из дома.

Они остановились рядом с клумбой с яркими алыми розами, и воспоминание о единственном цветке, который Диринг оставил для нее на клавиатуре фортепиано, заставило сердце Шарлотты сжаться.

– Ты помнишь, как мы ходили за покупками на Бонд-стрит, и я сказала, что нашла ключ.

– Да.

Подруги продолжали неспешно идти вперед. По непонятной причине Шарлотте было легче говорить на ходу.

– Я нашла в шкафу Диринга тайник, а в нем – коробочку. Ключ подошел к ней идеально. В нем был листок с несколькими низкими… подлыми сделками, совершенными моим мужем. – Когда-то ее приятно возбуждало произнесение этих двух слов «мой муж». Но теперь она сама не знала, что должна чувствовать.