Не разрывая поцелуя, Диринг пытался говорить:

– Что ты со мной делаешь, Шарлотта? – бормотал он. Его возбужденный шепот заставлял ее дрожать. – Ты делаешь меня другим человеком. С тобой я веду себя, словно потерявший голову мальчишка, одержимый похотью и обезумевший от желания.

– Джереми, – прошептала она.

– Что, любовь моя?

Она тихо ахнула и прижалась к мужу теснее. У нее кружилась голова, и она крепко держалась, чтобы не упасть.

– Позволь мне прийти к тебе сегодня вечером, Шарлотта, – прошептал он. Диринг не мог и не хотел больше ждать. Он уже и так ждал слишком долго.

– В мои комнаты? Ну… я не знаю.

– Чего ты не знаешь, любовь моя? – Он слегка отстранился и вытер с ее щек влагу – капли слез и дождя. – Так много раз я собирался рассказать тебе, что терзает мой разум и живет в моей душе. Ты завладела моим сердцем в тот самый момент, когда обратила на меня взгляд своих прекрасных голубых глаз. Я совершил много дурных поступков, за которые молю простить меня. Но я всегда точно знал: мы должны быть вместе.

Они стояли, прижавшись друг к другу, не обращая внимания на потоп вокруг. Только Диринг никак не мог успокоиться. Ему нужно было, чтобы она все знала и верила ему. И поцеловав любимую, он снова заговорил:

– Я помню момент, когда впервые тебя увидел. Ты как раз закончила исполнение музыкальной композиции, и к фортепиано подошли гости, чтобы выразить восхищение твоим мастерством. Вокруг тебя вились молодые поклонники, а я стоял в другом конце зала на четвертой ступеньке мраморной лестницы и не мог отвести от тебя глаз. В зале было до нелепого много людей, сотня человек, если не больше, пили шампанское и смеялись, но я видел только тебя. – Диринг перевел дух и еще раз поцеловал жену. – Голоса, звон бокалов, цокот каблуков – все посторонние звуки начали постепенно исчезать. Я слышал только звук своего дыхания и смотрел на тебя. В тот момент я навсегда изменился. Моя жизнь изменилась. Не знаю, как долго я там стоял. И не знаю, заметил ли кто-то перемены во мне. Но все это не имело значения. Результат очевиден. Ты не в моем сердце, Шарлотта. Ты и есть мое сердце.

Диринг приник к губам любимой женщины. Поцелуй был долгим и чувственным. Обоим казалось, что они попали в сон, в некий зачарованный мир, в котором живут только они и их любовь.

В прошлом невысказанные слова сложились в стену между ними. Теперь Диринг сокрушал эти стены. Он целовал жену, ласкал ее, ухаживал за ней, добивался ее любви, поклонялся ей, словно богине, – все одновременно.

Дождь лил все сильнее. Они вымокли до нитки, но не замерзли – их согревал жар изнутри. В конце концов, Диринг все же забеспокоился, что жена может простудиться. Сделав над собой усилие, он прервал поцелуй.

– Мы должны войти в дом.

– Да.

Никто из них не пошевелился.

– Я отведу тебя в дом. – Его голос был низким и хриплым.

– Я приду к тебе сегодня вечером. – Она положила ладонь ему на грудь. – Пусть будет так.

Диринг попытался уловить в ее голосе сомнение, но его не было. И он понял, что ей необходимо принимать решения самой. У нее слишком долго отнимали возможность что-то решать.

Они поспешили к задней двери и вбежали внутрь, испугав занятой кухонный персонал. С извинениями и жалобами на ужасную погоду они пробрались через рабочую зону кухни и вошли в вестибюль. С одежд продолжала стекать вода.

– Я не спущусь к ужину, – сообщил Диринг. Он решил, что не сможет спокойно сидеть за столом и дожидаться ночи, пока Шарлотта будет вести вежливую беседу за тарелкой супа.

– А я бы хотела, чтобы ты пришел. Пусть Амелия и Скарсдейл увидят, что ты по-настоящему очарователен.

– Значит, я должен быть очаровательным? – усмехнулся Диринг.

Шарлотта насмешливо улыбнулась.

– Вообще-то это твое природное качество, просто ты редко позволяешь себе его проявлять. Поскольку наши разногласия остались в прошлом, полагаю, у тебя не возникнет трудностей. – Шарлотта улыбнулась и направилась к двери. – Увидимся позже.

– Увидимся. – Диринг проводил жену тоскливыми глазами.


Шарлотта посмотрела в зеркало, висящее рядом с изысканным шкафом из черного дерева. Джереми нравится, когда ее волосы распущены. Она расчесала волосы, перевязала их шелковой лентой и оглянулась на кровать, укрытую шелковым покрывалом, чувствуя дрожь предвкушения. Ей хотелось сполна насладиться тем, что произойдет сегодня – наконец она станет женщиной в полном смысле этого слова и начнет новую жизнь. Она мечтательно улыбнулась. Джереми ждал. Сегодня они разделят постель, ночь и станут обладателями друг друга. Ее переполняло возбуждение и самые радостные надежды. Шарлотта открыла дверь и вышла из комнаты с улыбкой на губах.

– А я как раз шла к тебе. – Амелия остановилась в двух шагах от двери комнаты Шарлотты. – Ты была так молчалива за ужином. Это потому что Скарсдейл поговорил с Дирингом напрямую, или потому что твой муж не вышел к столу, а попросил принести поднос к нему в комнату?

– Ни то, ни другое. – Шарлотта довольно ухмыльнулась. – Я сейчас иду к нему. – Она снова почувствовала дрожь предвкушения. – Он меня ждет.

– Понимаю. – Амелия кивнула. – Тогда не буду тебя задерживать. – Последние слова она произнесла, уже удаляясь, через плечо. – Я скажу слугам, чтобы вас не беспокоили.

Шарлотта поспешила в противоположном направлении. Остановившись у двери, она глубоко вздохнула, постучала и ощутила огромное облегчение, когда дверь открылась.


– Ты пришла. – Диринг говорил тихо и очень серьезно.

Он убрал руку с дверной рамы, на которую опирался, и Шарлотта вошла. Ее волосы шелковистыми янтарными прядями – темными и медовыми – рассыпались по плечам.

Она выглядела спокойной, но заговорила не сразу, и Диринг забеспокоился, что она передумала.

– Разумеется. – Шарлотта обернулась к мужу. Шторы были раздвинуты, и в окне виднелось ночное звездное небо и молочно-серебристая луна – шедевр божественного живописца. Шарлотта иногда представляла, будто она купается в лунном свете.

– Я боялся, что ты передумаешь.

– Не стоило беспокоиться, – улыбнулась Шарлотта. Диринг не мог оторвать от нее глаз. И не верил своему счастью. Она стоит здесь, перед ним, рядом с его кроватью, и между ними нет ничего, кроме шелка и льна. Эта мысль зажгла огонь в крови.

– Почему? – Он запер дверь на щеколду и уставился на жену, стараясь прочитать эмоции на ее лице и одновременно опасаясь, что увиденное может ему не понравиться. А вдруг она скажет то, что ему не захочется слышать?

– Потому что я люблю тебя.

Диринг замер. Прошло несколько бесконечно долгих мгновений, прежде чем он повернул голову, всмотрелся в ясные голубые глаза жены и прочитал в них искреннее чувство.

– Что ты сказала? – Он слышал ее. Отлично слышал. Но не поверил своим ушам.

– Я люблю тебя, Джереми, – повторила она и взяла его за руку.

Она призналась в любви. Ее слова потрясли его, и Джереми, хоть и не был религиозным человеком, мысленно вознес хвалу Всевышнему.

Он привлек жену к себе и нежно обнял. Она положила голову ему на грудь и услышала биение его сердца.

– Тогда нам есть чем заняться, жена моя. – Он подхватил ее на руки, в три шага преодолел расстояние, отделявшее их от кровати, и опустил ее на простыни. Прежде чем она успела что-то возразить – впрочем, он и не ждал, что она станет возражать, – Диринг развязал пояс халата и сбросил его на пол.

Шарлотта наблюдала за ним с явным интересом и даже немного покраснела.

– Ты собираешься полностью раздеться? – шепотом поинтересовалась она.

– Да. – Диринг решил отныне и впредь говорить только прямо и открыто.

– Я должна тоже снять халат?

– Не сейчас. – Он сел на кровать рядом с ней, обнял и усадил себе на колени, не сводя глаз с ее чуть приоткрытого рта.


Шарлотта не стала больше задавать вопросов. Она сидела на коленях у мужа, чувствуя ягодицами его твердеющее естество. Наконец-то! Больше никаких тайн и недоразумений. Никаких неуместных чувств. Сегодня они станут единым целым.

Шарлотта всматривалась в лицо мужа, и ее глаза все чаще останавливались на его губах. Она все время напоминала себе, что она женщина и жаждет познать мужчину, которого любит. Неожиданно она почувствовала тревогу. А вдруг он будет ею разочарован? Ведь у нее совсем нет опыта. Будет ли их единение приятным? Был только один способ получить ответы на все вопросы. Шарлотта нежно погладила его обнаженное плечо. Его мышцы заметно дернулись при ее прикосновении, а обнимавшая ее талию рука напряглась. Ее глаза горели.

– Я так долго этого ждала. – Шарлотта проговорила эти слова очень тихо, но совершенно искренне.

– А сейчас? – В его голосе прозвучала мужская гордость.

– Да. – Она погладила кончиками пальцев его подбородок, уже покрывшийся темной щетиной, которая немного кололась. Почему-то Шарлотту невероятно возбудило это ощущение. – Я хочу быть твоей женой во всех смыслах.

– Шарлотта, любовь моя. – Диринг потянулся к ней. – Ты – восхитительный сюрприз. Во всех смыслах.

Его губы были уже совсем рядом, когда Шарлотта спросила:

– Ты хочешь, чтобы я легла? – Она была неопытна, но знала, что соитие происходит, когда мужчина лежит на женщине.

– Нет. – Он поймал зубами ее нижнюю губу и слегка прикусил.

Шарлотта пошевелилась. Она постоянно ощущала под собой его твердое естество, и это подсказывало ей, что они все-таки занимают неправильное положение.

– Но теперь я должна снять халат? – На ней было слишком много одежды. Под халатом и ночной рубашкой по спине пробежала струйка пота.

– Нет, – проговорил… нет, простонал Диринг, целуя ее шею.

– Но…

С негромким смешком Диринг переместил ее так, что она оказалась у него на коленях верхом. При этом шелковый халат натянулся, хотя пояс еще держался. Тонкая ткань обтянула груди.

– А разве… – Шарлотта никак не могла облечь вопрос в слова, -…можно и так?