22 октября 1943 г.

Никогда еще Сара Джейн и Кайл не были так близки. Они почти не замечают окружающих и все время касаются друг друга, будто их связывает какая-то клейкая жидкость.

Одноклассники относятся сейчас ко мне с большим уважением. Думаю, это потому, что я – сестра Кайла, а на него все смотрят снизу вверх. Хотелось бы знать, помог ли ему мой урок анатомии, но я знаю, что Кайл дико смутится, если я спрошу его об этом. Придется подождать, пока он опять напьется.

Вчера мы долго беседовали с мисс Крисп. Я пишу все лучше и лучше, заявила она, а в моих историях много «трогательного и одновременно мудрого».

– Но твои герои выглядят гораздо живее тебя, Кейт, – сказала она. – Ты всегда сидишь, зарывшись носом в книгу. Я далека от мысли, чтобы отговаривать тебя от чтения, но ведь в жизни есть и другие вещи.

– Я по-настоящему счастлива, только когда пишу или читаю, – сказала я.

Она взглянула на меня с недоверием. Признаться, я и сама не так уж уверена в своей правоте, но понимаю, что лишь на такое счастье и могу рассчитывать. Я знаю, у меня никогда не будет лучшей подружки или бойфренда. И детей у меня тоже не будет. Я никогда не побываю в других странах или городах. Единственное место, где я могу свободно дышать, – мой дом и моя пещера.

Вчера Сюзанна брала меня в город покупать одежду. Пока мы примеряли вещи, мне было плохо до тошноты. Казалось, нагнись я чуть ниже, и меня вырвет. Улицы в городе какие-то кривые и запутанные. Когда я брожу по ним, у меня кружится голова. Еще я страшно боялась остаться с Сюзанной наедине, потому что понятия не имела, о чем мне с ней говорить. Раньше я думала, что не умею разговаривать с людьми, потому что они полные тупицы – вроде моих одноклассников. Но теперь-то я понимаю, что дело тут, если честно, во мне.

* * *

После приема у доктора Лу вознамерилась заглянуть в булочную.

– Купим на ужин хлеба, – предложила она.

– Да у нас дома полно хлеба, – возразила Иден. С прошлого вечера и правда оставалось еще с полбуханки.

– Ну ладно, тогда булочек к завтраку. – Лу было не так-то просто сбить с курса. Она катила в своем кресле по тротуару, а Иден изо всех сил старалась поспевать за ней.

За прилавком их встретила круглолицая женщина немыслимой толщины.

– Привет, Лу! – провозгласила она. На фоне бесчисленного количества подбородков рот ее казался крохотным розовым бутоном. Белокурые локоны были подстрижены слишком коротко для такого необъятного лица.

– Что будешь брать?

– Шесть булочек, – ответила Лу. – Три с черникой и три с отрубями.

Женщина потянулась за булочками, но тут взгляд ее упал на Иден. Она резко выпрямилась.

– Да это, должно быть, дочка Кейт! Иден Райли, так ведь?

– Да, – улыбнулась в ответ Иден.

– Дочка Кейт, совсем взрослая, – рассмеялась женщина. – Просто копия мамы. И такая же хорошенькая, как в кино.

Лу украдкой подмигнула Иден.

– Иден, это Сара Джейн Миллер, давняя подруга твоей матери.

– И твоего дядюшки Кайла, – добавила Сара Джейн.

Иден едва не охнула, и Лу быстро сжала ее руку, чтобы помочь справиться с эмоциями.

– Рада знакомству. – Иден потянулась через прилавок, и Сара Джейн пожала ее ладонь своей мясистой рукой.

Они немного поболтали, пока Сара Джейн упаковывала булочки в бумажный пакет. Затем Иден придержала для тетушки дверь. Лу, едва очутившись на улице, неудержимо расхохоталась.

– Знаешь, что говорит мне Кайл всякий раз, когда видит ее? «Если бы не ты, Лу, все это могло бы быть моим».

Иден внимательно взглянула на нее:

– Вы точно знаете, на каком месте в дневнике я нахожусь?

Лу кивнула в ответ.

– Тебя это раздражает?

– Даже не знаю. Такое чувство, что все то время, пока я знакомлюсь с матерью, за мной тоже пристально наблюдают.

– Как она тебе, кстати?

– Я стала понимать, что изоляция была для нее во многом вынужденной. Она просто боялась людей, боялась покинуть Линч-Холлоу.

– Тут ты права. Ужас, который Кейт испытывала перед внешним миром, просто парализовал ее. Страхи мешали ей жить куда больше, чем мне эта больная нога.

Иден легонько коснулась тетушкиного плеча.

– Ты так здорово справляешься, Лу. Для меня это большое утешение.

Та в ответ похлопала ее по руке:

– Все в порядке, детка. Ты зря за меня переживаешь.

Когда они отправились домой, атмосфера в машине уже не была такой напряженной. Быть может, помогла маленькая хитрость Лу, так удачно познакомившей Иден с Сарой Джейн. А может, все дело было в том, что покалеченная нога Лу перестала быть для них запретной темой. В любом случае Иден осмелела настолько, что спросила у тетушки, какого та мнения о Бене.

– Бен, – понимающе улыбнулась Лу. – Я всегда ценила его больше остальных учеников Кайла. Ты же знаешь, он много путешествовал с нами по Южной Америке. В настоящее время, как я понимаю, вопрос заключается в том, что ты о нем думаешь?

– Даже не знаю. Сначала Кайл говорит, что хотел бы видеть меня с кем-то, кто не имеет никакого отношения к Голливуду. Потом он сажает меня в яму с симпатичным парнем и заявляет: «Но вот от этого тебе лучше держаться подальше».

Лу рассмеялась.

– В принципе, он прав. Бену нужно привести в порядок собственную жизнь, прежде чем тащить в нее кого-то еще. Но это не мешает ему оставаться на редкость симпатичным парнем. – Она уверенно свернула на дорогу, ведущую в Линч-Холлоу. – Как-то раз мы ужинали втроем в маленьком ресторанчике. Было это, если не ошибаюсь, где-то в Эквадоре. Наш столик стоял рядом с большим стеклянным баком, в котором держали живых омаров. Все они, должно быть, успели смириться с судьбой, а потому вяло реагировали на происходящее. И только один из них все время двигался, все время теребил своих собратьев. Было видно, что он не желает сдаваться. Когда ужин закончился, Бен купил этого омара. Он думал, что такой боец не должен закончить, как остальные, – в тарелке супа. Нам пришлось проехать лишние тридцать миль, чтобы Бен мог выпустить его в океан.

Иден в изумлении смотрела на тетушку.

– В жизни не слышала истории глупее.

– Если ты и правда так думаешь, – с улыбкой заметила Лу, – то этот парень точно не для тебя.

12

Он приехал в долину в тот самый момент, когда солнце взобралось на гребни холмов, окрасив кукурузные поля своим розовым утренним светом. Поставив машину на обочине узкой дороги, он выпрыгнул из кабины и размеренной трусцой побежал в сторону Колбрука. Надо сказать, он уже давно не совершал подобных пробежек, а ведь когда-то это было его страстью. В Аннаполисе он поднимался с утра пораньше, пока Шэрон и Блисс еще спали, и бегал вдоль реки, даже не считая миль. Для него это было время раздумий – главным образом приятных.

Не оставил он этой привычки и в первые недели своего пребывания в тюрьме. Тогда еще он надеялся пережить этот опыт, не утратив привычной бодрости духа. Он пообещал себе, что останется в форме. Будет читать хорошую литературу, учить французский и испанский. Однако безразличие подкралось так быстро, что порой даже приходилось удивляться, не подсыпают ли им в еду каких-нибудь наркотиков. Если раньше он почти не смотрел телевизор, то теперь был знаком с сюжетом едва ли не каждого сериала, а сны его оказались пересыпаны той чепухой, которую обрушивали на них в телешоу. Остатки энергии он тратил на то, чтобы сохранить в тайне от сокамерников причину своего заключения. А потом, когда секрет перестал быть секретом, – на самозащиту, поскольку даже здесь его преступление было не в почете.

Он не мог не радоваться тому, что сегодня ему вновь захотелось пробежаться. Это значило, он вновь возвращается к жизни – как утопающий, который оказывается вдруг на поверхности воды. Ему не потребовалось на это много времени. Хватило нескольких бесед с женщиной, которая обращалась с ним не как с преступником, а как с обычным человеком.

Эти два дня он ее не увидит. Сегодня она собиралась посидеть в архивах Винчестера, а завтра у нее состоится встреча с добровольцами Детского фонда из Ричмонда. Иден сказала ему, что всегда старается посещать местные штаб-квартиры фонда. Она и его приглашала с собой, но Бен отказался. Там ей пришлось бы представить его кучке лиц, которые работают с детьми. Наверняка среди них найдется тот, кому известно его имя. Иден и так сказала ему, что после «Сердца зимы» она едва не потеряла свою должность в этом фонде. Там ей сообщили, что новой ролью она запятнала свой безупречный доселе образ. Вот и знакомство с ним вряд ли пойдет на пользу этому образу.

Добежав до почтового отделения в Колбруке, он слегка отдышался, после чего проверил свой почтовый ящик. Там его ждал большой конверт от Сэма. Вновь выбравшись на улицу, он случайно глянул в витрину и увидел там свое отражение. Ну и видок! Бен быстро пригладил волосы. Больше всего он походил сейчас на стареющего хиппи.

Бен поспешил в парикмахерскую, где невысокий пожилой человечек с удовольствием постриг его даже короче, чем он просил. Следующей в его списке была булочная Миллеров. Там он купил себе пончик и кофе, с которыми устроился за квартал отсюда – в парке, прилегающем к Колбрукскому музею. Здесь он присел на скамейку, с наслаждением отхлебнул кофе и вскрыл конверт.

Внутри лежали три копии журнальных статей и маленькое письмо от Сэма. Бен вновь заглянул в конверт в смутной надежде, что с первого раза он мог не заметить фотографии Блисс. Сэм порой посылал их ему, хотя и делал это за спиной у Джен: та считала, что от подобных напоминаний Бену может быть только хуже. Да уж куда хуже-то?

Он взглянул на заголовок первой статьи: «Дискредитация свидетеля». Покачав головой, Бен вновь сунул статью в конверт. Он уже говорил Сэму, чтобы тот забыл о подобных фокусах, но брат продолжал копать во всех направлениях. Вторая статья была посвящена схожей теме. А вот заголовок третьей сразу привлек его внимание: «В интересах детей: целебная сила визитов».