Камила пригорюнилась, перебирая, чего же она желала Своему дорогому Шику…

— Дона Камила! — окликнул ее Билли, возвращая из страны грез на землю. — Попробуйте запомнить одно: Селена — моя жена, Шику — вчерашний день. Селена любит меня, я — ее, и все ваши попытки плыть против течения ни к чему не приведут.

Билли был похож на терпеливого учителя, который вдалбливает нерадивому ученику навязший в зубах урок.

— Течение-то иногда меняется, голубок! Вот в чем дело, — твердо стояла на своем Камила. — Конечно, я извиняюсь за то, что устроила такой переполох, но уж больно хорошее имя Жуан Франсиску, и я им очень довольна.

Билли безнадежно махнул рукой. Если дона Камила ругала свою дочь за упрямство, то понятно, в кого пошла Селена, и взяла она у своей матушки только малую толику этого «замечательного» качества.

Билли предпринял еще одну попытку предъявить свои права на свою собственную жену: он пригласил ее на ужин в ресторан.

— Мы с тобой полгода женаты, отпразднуем это событие, — сказал он. — Твоя матушка посидит с Жуаном, а мы с тобой наконец побудем вдвоем!

Селена не могла отказать мужу в его просьбе. Билли вел себя так кротко, столько терпел неприятностей и никогда ни в чем не упрекал ее.

И вот они сидят в уголке шумного зала, на столе стоят самые изысканные блюда — ради такого случая, любя Селену, Лиана особенно постаралась. Билли преподнес ей изысканный футляр. Селена открыла, его:

— Боже, какая прелесть! — воскликнула она, доставая переливающееся ожерелье.

— А это лучшее вино, которое я нашел, — проговорил Билли, наклоняя бутылку над бокалом Селены.

— Мне же нельзя вина, Билли! — воскликнула Селена. — Я же кормлю

— Ну тогда вино буду пить я один, а ты будешь пить воду. Но выпьем мы за мир и покой в нашем доме. И за то, чтобы наше затворничество кончилось и мы поехали с тобой в свадебное путешествие!

— Ну куда же я поеду? Пока я буду кормить Шик… то есть Жуана, я никуда не могу ехать. Или ты хочешь взять его с собой? — Селена пристально смотрела на мужа.

— Нет, в свадебное путешествие полагается ехать только вдвоем. Я самый терпеливый мужчина на свете, и у меня хватит терпения дождаться времени, когда ты не будешь больше его кормить. А когда это примерно будет?

— Меня мама кормила до года. Ты же понимаешь, как важно, чтобы ребенок рос на материнском молоке.

— Да, конечно, я все понимаю. Но давай поговорим о нас с тобой, Скажи, куда ты хочешь поехать?

— Я всегда мечтала отвезти маму в Ватикан, ей так хочется увидеть Папу Римского! — с воодушевлением проговорила Селена

— А кто будет сидеть с Жуаном? Ты же не бросишь его на Чужие руки? — с фальшивым пафосом встал на защиту прав ребенка Билли.

— Да, правда, правда, опомнилась Селена, — Конечно, я не могу его ни на кого оставить, он такой маленький, беззащитный.

— Ну вот мы и попутешествовали, — подвел итог Билли. — Сделали круг и вернулись к исходному пункту, к той оси, на которой все вертится, — к ребенку. Так что единственное путешествие, на которое я могу рассчитывать, это поездка в ближайший парк и катание там на «русских горках».

— Билли, пойми меня! Я не могу не думать о моем сыне! — с величайшей убежденностью в своей правоте сказала Селена.

— Я понимаю, — кивнул Билли. — Я понимаю даже слишком много.

Зека очень сочувствовал отцу. Он видел, что тот слоняется как неприкаянный.

— А почему бы тебе не заняться фотографированием? — спросил он, желая помочь ему найти какой-то выход. — Что-то я давно не видел тебя с фотоаппаратом. Ты ведь очень любишь это занятие.

— Мне теперь не до фотоаппарата, сынок. Лабораторию в ванной пришлось ликвидировать. Ты сам видишь, что там творится — Пеленки, распашонки, горы детского добра. И представь среди всего этого я с фотоаппаратом. Сразу же начнется: сними, как ребенок плачет, сними, как смеется, как срыгивает, как писает. А теперь с бабушкой, а теперь с тетей, а теперь… Нет уж!

— А мне все-таки кажется, что тебе нужно заняться каким-то делом. Не собираешься же ты вот так гнить всю свою жизнь!

— Уста младенца, по известному выражению, гласили истину. Билли не стал отнекиваться, он был рад излить наболевшее.

— Я себя чувствую зверем в клетке. Я всегда ездил, куда хотел, делал, что считал нужным. Мне уже звонили из агентства три раза, но я отказывался, если позвонят в четвертый, вся моя карьера коту под хвост!

— Ты можешь говорить мне все что угодно, пап! Кричать, ругаться, может, тебе будет легче. Но знаешь, я всегда хотел быть похожим на тебя, на такого, каким ты был, — умного, ловкого супер-агента…

— А не на неврастеника и психопата, которым могу стать, да? Ты замечательный сын, Зека!

Отец и сын смотрели друг на друга-с тем пониманием и любовью, которые существуют только между по-настоящему близкими людьми. Билли крепко потрепал сына по плечу:

— Спасибо, сынок, ты очень мне помог!

Вскоре он получил по электронной почте новое предложение своего агентства, сложное, опасное, увлекательное. Билли ответил согласием. Он всегда был одиноким волком. Вот и в путешествие, пусть не свадебное, он опять отправится один…

Однако без согласия Селены окончательного решения он принять не мог, если не хочешь, скажи одно слово, и я откажусь, — сказал он ей.

Селене не хотелось. С того дня, как с ней случилось несчастье — она упала, и в голове у нее что-то повредилось, — она судорожно держалась за Билли. Он был для нее своеобразным талисманом, гарантией, что все в ее жизни в порядке, все хорошо. Но на этот раз она вдруг увидела страдающий взгляд Билли и поняла, почувствовала, как нужна этому взрослому, полному сил мужчине его работа, эта дальняя и опасная поездка, и она, преодолев свое судорожное и болезненное желание вцепиться в него и не отпустить, сказала:

— Возвращайся поскорее, я буду ждать тебя.

Билли был растроган и вздохнул свободнее. Похоже, в его жизни могло что-то и в самом деле наладиться.


Глава 28


Лижия и Гуту старательно трудились над постройкой собственного дома.

— Скоро, скоро, — обещали они друг другу, — мы переселимся в свое собственное уютное гнездышко.

Орланду и Илда сочувственно смотрели, как трудятся молодые. И вот в один прекрасный день к Орланду пришел Лукас и попросил помощи:

— Мы задумали перестроить наш дом, отец, — сказал он. — Клара с Липи, я с Летисией, нам в нем будет тесно, и мы решили пристроить еще одну комнату. Нам согласны помогать Ренату с Деборой, но мы хотели бы поскорее. Поэтому нам нужна и твоя помощь.

— Я с удовольствием, — отозвался Орланду. — Что от меня потребуется — таскать доски? Пилить? Строгать?

— Всего понемножку, ответил Лукас, — стройка есть стройка.

Вечерами Орланду отправлялся теперь на Пиратский пляж и помогал своим детям.

Ренату работал рядом и делился своими печалями. Он очень тосковал по Дуке, который уехал к матери.

— Понимаешь, он поставил меня перед выбором: или я, Дука, или Дебби. Хотя мне-то казалось, что у младшего проблем с моей женитьбой не будет, он ведь так дружит с ее близняшками. Скорее уж у Криса. И вот на тебе! Крис преспокойно живет с нами и всем доволен, а Дука ставит ультиматумы. Я, конечно, распереживался страшно. Не знал, что делать, но потом подумал: разве я могу отказаться от Деборы? Это же моя жизнь. И Дука, когда вырастет, не откажется от любимой женщины, потому что я его об этом попрошу. И я сказал ему: я женюсь на Дебби, слово за тобой, сынок! Мы очень тебя любим и хотели бы видеть в нашем общем доме, рядом с Крисом, Аной и Ланой. А он взял и уехал.

— Я думаю, он вернется, — сказал Орланду, — наберись терпения. Ведь Лаис, кажется, поселилась в Сан-Паулу?

— Именно, — кивнул Ренату

— Ну так что делать в таком большом городе ребенку, который привык просыпаться под шум океана? Он стоскуется там через две недели, максимум через месяц!

— Может, ты и прав, согласился Ренату. — Мы все его ждем. Девчонки тоже, у них игры не ладятся, им не хватает партнера.

Наработавшись, взрослые и молодежь усаживались у костра, который раскладывали на песке на берегу океана, и слушали его мерное успокаивающее шуршание.

Приходила Илда, приносила с собой что-нибудь вкусненькое. Дебора угощала всех бутербродами из «Грота Будды» и соками, какой кто любит. За едой завязывался разговор, болтали, смеялись, вспоминали разные случаи из жизни. Всем вместе им было хорошо и весело.

Орланду любил дни, когда он работал вместе с сыном, но случалось, что его звали к больному или на консилиум в Кампу-Линду, и тогда он пропускал вечер или два.

Как-то он пропустил, целую неделю — у него была очень тяжелая больная, и он не мог отойти от нее ни на секунду. А когда вновь пришел на Пиратский пляж, то поразился, как далеко продвинулась работа: пристройка была практически готова, осталось только навесить дверь и застеклить окно.

— Поздравляю вас, ребята! — обрадованно сказал он. — Скоро будем праздновать новоселье!

— Мы с Летисией точно! сказал Лукас с лукавой усмешкой.

Орланду вопросительно посмотрел на сына. О том, что Лукас собирается жениться на этой милой девушке, он догадывался. Может, они уже поженились?

— Папа! Меня пригласили стажироваться во Флориде. Мне дают стипендию. Я посылал им работу, и вот результат! Вчера пришло приглашение!

На лице Орланду расцвела улыбка. Как он гордился своим сыном! Как радовался его успеху!

— Поздравляю, сын! Рад за тебя! У нас есть повод для праздника, не так ли, ребята?

И вдруг в глаза ему бросилось грустное лицо Летисии.

— Что случилось? — удивился Орланду. — Почему загрустила моя любимица? Это ты ее огорчил, Лукас? Ну-ка признавайся!