«Чему мне радоваться, — подумала Мария Алехандра, стараясь не встречаться с его пытливым взглядом. — Ты ведь еще одно напоминание о том времени, которое я, как ни стараюсь, никак не могу забыть. Где она теперь, та невинная и веселая девчушка, так радовавшаяся сладким финикам дедушки Касаса? Я все пытаюсь начать жизнь заново, но мне постоянно напоминают о моем прошлом… и враги, и… друзья».

— Нет, я рада тебе, Камило, — сухо произнесла она, — но теперь извини, мне надо идти.

— Подожди, подожди, — заволновался он, — я так давно мечтал с тобой встретиться… Я ездил в тюрьму и беседовал там с монахиней, которая обещала передать тебе мою визитную карточку… Мария Алехандра, когда мы снова увидимся?

— Зачем?

— Затем, что ты — одно из самых радостных моих воспоминаний, и я о многом мечтал с тобой поговорить. Ты могла бы помочь мне восстановить некоторые пробелы в памяти…

Камило был так расстроен холодным видом Марии Алехандры, что не сразу заметил, как из-за угла появился Мартин и подошел к ним.

— О, я вижу, вы уже беседуете, — весело сказал он. — Успели познакомиться? Камило, именно об этой Марии Алехандре я столько тебе рассказывал.

Сенатор призвал на помощь все свое самообладание, поскольку сюрпризы сегодня следовали один за другим, не давая времени опомниться. Пока он искал подходящий ответ, Мария Алехандра сама обратилась к Мартину:

— А вы знакомы?

— Ну еще бы, — отозвался тот, похлопывая Камило по плечу, — это мой школьный друг, а ныне сенатор, известный борец за сохранение природы. Неужели ты никогда не видела его выступлений по телевидению?

— Нет, — ответила Мария Алехандра и вдруг заторопилась, — простите меня, но мне надо узнать, как идет операция…

— А она уже закончилась, — поспешил обрадовать ее Мартин, — и все прошло как нельзя лучше. Если хочешь, можешь подождать Себастьяна в моем кабинете.

— Спасибо, я так и сделаю, — с видимым облегчением отозвалась Мария Алехандра, явно тяготясь молчаливым присутствием Камило и собираясь уходить.

— Надеюсь, мы увидимся снова, — только и успел сказать он, на что она как-то неопределенно кивнула и, поспешно цокая каблуками, пошла по гулкому больничному коридору.

— Не заглядывайся, старик, — вновь хлопнул его по плечу Мартин, — этот участок уже застолбили.

Однако Камило думал в этот момент совсем о другом…

Давно известную истину о том, что от прошлого никуда не уйти и оно вновь и вновь напоминает о себе, оказывая самое решительное воздействие на настоящее, постоянно приходится открывать заново. Да и как же иначе, если вдруг всплывают на свет старые документы и фотографии, появляются из небытия давно забытые люди и вновь начинают волновать прежние тайны, казавшиеся надежно погребенными под холодной золой перегоревших страстей. Спокойно живет только тот, кто не боится собственных воспоминаний. Что вызывает к жизни призраки прошлого и почему они появляются именно в том месте и в то время, когда сильнее всего становится их влияние на текущие события? Вот величайшая из загадок истории, если только не видеть в этом чьего-то злого умысла.

Что побудило донью Дебору заняться перед сном ревизией старой и пыльной шкатулки, найденной под кроватью: то ли любопытство, то ли бессонница?.. Но именно благодаря этому обстоятельству она и наткнулась на взволновавшую ее до глубины души заметку из газеты пятнадцатилетней давности: «ЗАДЕРЖАНА ДЕВУШКА, ВИНОВНАЯ В УБИЙСТВЕ МОЛОДОГО АДВОКАТА ЛУИСА АЛЬФОНСО МЕДИНЫ». Она жадно прочитала все от первой и до последней строки и была немало удивлена тем, что ни в одной фразе не упоминалось имени этой девушки — убийцы ее старшего сына. Только потом она сообразила, что во время совершения этого преступления та девушка была еще несовершеннолетней, а в подобных случаях закон запрещает упоминать в прессе имена.

Однако и того, что она узнала из текста заметки, ей хватило для многочасовых бессонных размышлений. Оказывается, у этой твари в тюрьме родилась дочь, то есть ее, Деборы, внучка! Но это невероятно, в это трудно поверить, в этом деле можно доверять лишь собственным глазам; и потому донья Дебора решила действовать, начиная прямо со следующего утра. Надо побывать в тюрьме и выяснить у начальницы имя этой мерзавки, а заодно и то, что сталось с ее новорожденной дочерью. Пока она не увидит эту девчонку, которой теперь никак не меньше пятнадцати лет, она не сможет понять, течет ли у той в жилах ее, Деборы, кровь!

Но если донья Дебора собиралась посетить тюрьму только завтра, то седая, толстая и неопрятная старуха по имени Маргарита постучалась в тюремные двери уже сегодня, переполошив всех охранников и надзирательниц. Она кричала, что является матерью Марии Алехандры Фонсеки и не уйдет, пока не узнает, где ее дочь. Тогда одна из надзирательниц решила посоветоваться с добрейшим отцом Фортунато, братом Эулалии. Именно ему выпало первому узнать еще одну страшную тайну. Оказывается, эта старуха сбежала из сумасшедшего дома, куда ее упрятал сенатор Эстевес. Легко было понять, какой опасности подвергается эта женщина, если влиятельный сенатор был так заинтересован в ее молчании, поэтому священник разрешил ей переночевать у себя, надеясь решить все остальное на следующий день при помощи Эулалии.


— Простите, это вы оперировали мою маму?

— А, так ты, значит, ее дочь? — Себастьян невольно залюбовался стройной, хорошенькой девчонкой с пышной гривой густых черных волос. Однако Алехандра по-прежнему сохраняла серьезность, несмотря на приветливую улыбку молодого хирурга.

— Можно узнать, как она?

— Некоторое время ей придется провести в постели, но причин для беспокойства нет, она вне опасности. А ты собираешься за ней ухаживать?

— Хотела бы, — вздохнула Алехандра, — но не знаю как.

— Ну это несложно. Ваш семейный врач все тебе объяснит.

— Наш семейный врач? — в комическом ужасе воскликнула девочка, широко раскрывая глаза. — Да ведь этот древний старик умеет только пичкать пилюлями. Пожалуйста, доктор, лучше вы сами лечите мою маму!

— Твой отец этого не хочет, — коротко сказал Себастьян, не желая больше ничего объяснять, но затем не удержался и добавил: — Во всяком случае, тебя я всегда готов лечить бесплатно, можешь обращаться ко мне.

— Почему? — изумилась Алехандра.

— А ты мне нравишься!

У Себастьяна было прекрасное настроение, поэтому и приход Марии Алехандры он воспринял как еще одно приятное событие. Однако она была удивительно грустной, если не сказать мрачной. Себастьян догадался, что она хочет ему что-то сказать, и быстро избавился от девчонок (Алехандра была вместе с Пачей), которые отправились навестить Дельфину. Когда они с Марией Алехандрой остались в ординаторской одни, он спросил:

— У тебя что-то случилось?

Она лишь вздохнула и села в кресло, не решаясь сразу сказать ему о том решении, к которому она пришла всего десять минут назад, взволнованная неожиданной встречей со своим прошлым, представшим перед ней в образе все так же влюбленного в нее Камило Касаса. Он знал все ее тайны и был другом Мартина, приятеля Себастьяна. «Зачем оттягивать это болезненное состояние, — говорила себе Мария Алехандра, — ведь когда он узнает обо мне всю правду, наше расставание будет гораздо мучительней. Нет, лучше сделать это сейчас, все равно у нас ничего не получится».

— Себастьян… — запинаясь произнесла она, — думаю, мы должны прекратить наши отношения. Пока не поздно, нам лучше расстаться.

Меньше всего он ожидал услышать от нее подобные вещи, а потому так растерялся и побледнел, что Мария Алехандра чуть было не пожалела о только что сказанном. В глубине души она понимала, что была с ним не совсем искренней, и, говоря о необходимости расставания, желала услышать его бурные протесты — он должен был попытаться переубедить ее, лишний раз доказав, что жить без нее не может. Все это было естественным женским кокетством, естественной, хотя и жестокой игрой, с помощью которой женщины овладевают мужскими сердцами. И если бы Себастьян повел себя неожиданно, хладнокровно согласился бы со всем, что она говорит, то Мария Алехандра была бы так шокирована, что скорее всего сама бросилась бы ему на шею. Однако, Себастьян был слишком простодушен, чтобы разбираться в хитроумном лабиринте женской души, а потому отреагировал именно так, как и ожидала Мария Алехандра, то есть по-настоящему испугался и дрожащим голосом пролепетал:

— Но почему? Что ты такое говоришь?

Чуть позже, вспоминая этот разговор, сам Себастьян решил, что лишь чудом избежал катастрофы. Он уже не помнил все свои лихорадочные уговоры и клятвы в любви, главное, что цель была достигнута — Мария Алехандра согласилась перенести этот разговор и ничего пока не решать. Теперь предстояло выяснить: что же случилось за те несколько часов, пока он делал операцию, поскольку даже известным женским непостоянством нельзя было объяснить столь резкую перемену? От Мартина он уже знал, что Мария Алехандра познакомилась с Камило Касасом, но это ничего не проясняло, разве что этот сенатор… совершенно неотразим. Гораздо правдоподобнее выглядело другое объяснение: Мария Алехандра откуда-то узнала о том, что он состоял в любовной связи с ее родной сестрой и в порыве ревности решила разом со всем покончить.


— Что у тебя такого в крови, что ты всем нравишься? — допытывалась Пача, когда они с Алехандрой вернулись домой и, сидя в спальне в пижамах, обсуждали события прошедшего дня.

— Честное слово, не знаю, — отвечала Алехандра, расчесывая волосы.

— Надо мне тяжко заболеть… Ты, как сестра, дала бы мне немного своей крови, а переливание сделал бы этот замечательный хирург… — мечтала Пача. — Может, и я тогда буду пользоваться таким же успехом, как ты?

— Глупенькая моя сестричка, — Алехандра звонко поцеловала Пачу, — ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой, потому что Бог знает что о себе вообразила. А на самом деле ты очень красивая, только одеваешься не так, как надо.