— Твой отец, предположительно, погиб от руки одной женщины…

— Мне знакома эта история, хотя я никогда не знал своего отца и едва помню свою мать. Но к чему вы клоните?

— Та девушка родила ребенка от твоего отца… девочку, которую потом удочерили в другой семье… Это семья Эстевесов.

Фернандо мгновенно все понял и пошатнулся.

— Алехандра — моя сестра?

— Увы…

— Извините, падре, но мне необходимо побыть одному.

«Да, — думал ошеломленный Фернандо по дороге домой, — теперь я понимаю, почему этот священник так долго мялся… Но какая чудовищная вещь — испытывать невыносимую плотскую страсть к собственной сестре по отцу… Интересно, а кто ее мать? Впрочем, какое это имеет значение! Но что же теперь делать — ведь я не могу без нее, я хочу ее, я люблю ее! Да и как отнесется к этому сама Алехандра? О Боже, а мне ведь теперь нужно будет отталкивать ее, ничего не объясняя при этом… а хватит ли у меня мужества? Что за нелепая история и как это мой отец ухитрился наплодить столько детей… Я обещал священнику ничего никому не рассказывать… а-а, теперь я понимаю, почему себя так странно вела Мария Алехандра, умоляя дать обещание не встречаться с ее племянницей… А что было бы, если бы между мной и Алехандрой уже что-то произошло? Нет, воистину, ум за разум заходит. Если она… если моя сестра будет мне звонить или, не дай Бог, зайдет, то я постараюсь вести себя с ней как можно грубее, чтобы она обиделась и подумала, что я ее просто бросил. Это самый идеальный, хотя и самый тяжелый выход… Но что делать — кровосмешение еще хуже».

Алехандре стоило больших трудов вырваться из дома, потому что ее милейшая сестрица, узнав о том, что она собирается к Фернандо, стала вести себя как мегера и даже порвала ее лучшее платье, пытаясь удержать. Алехандра в ярости накинулась на Пачу и отлупила ее так, что та даже заплакала. При виде слез своей любимой сестры Алехандра не выдержала.

— Ну вот чего ты теперь ревешь?

— Я только хотела…

— Хотела, хотела… Я все равно достану другое платье, еще более соблазнительное, и пойду к своему жениху. Если ты расскажешь обо всем отцу, то на этом кончится наша дружба, а не моя любовь к Фернандо. Ну, успокойся, глупышка, — и Алехандра, не выдержав, обняла заплаканную Пачу и стала гладить ее по голове, — если ты будешь вести себя хорошо, я расскажу тебе о том, как сегодня ночью стану женщиной.

Однако Пача молча вырвалась из ее объятий и красноречиво повертела пальцем вокруг виска. Поэтому, даже подходя к дому Фернандо, Алехандра все еще была зла на сестру. Мало того, что взрослые постоянно вмешиваются в ее личную жизнь, но теперь еще этим решила заняться та, которую она всегда считала своей лучшей подругой и союзницей!

— Привет, — немного смущенно произнесла она, проходя в квартиру Фернандо, — а ты чего такой мрачный?

— Скажи лучше, чего это ты так вырядилась? — хмуро отозвался он. — Кого ты хотела этим удивить?

Ему было от чего злиться, потому что в этом эффектном платье с небольшим вырезом на груди, в этих элегантных туфельках с золотыми застежками, да еще распустив свои роскошные черные волосы и умело наложив макияж, Алехандра была на редкость соблазнительна и тем самым чертовски затрудняла его задачу. Фернандо постоянно приходилось напоминать себе, что Алехандра его сестра, он злился и досадовал, а потому старался вести себя грубо и бесцеремонно. Ему чертовски жаль было обижать свою любимую девчонку, и от злости на себя он все сильнее злился на нее, желая от всей души поскорее покончить с этим и остаться один.

— Я хотела тебе понравиться, — тем временем словно бы оправдывалась Алехандра, — и оделась так именно для тебя. Но что с тобой, что-то случилось?

Она попыталась обнять его, но Фернандо резко отстранился, стараясь избежать ее растерянного взгляда.

— Оставь, Алехандра, поиграли и хватит. Ты так и осталась любимой дочкой сенатора Эстевеса. Хватит с меня этих шуток…

— Ты пьян? — изумилась она, широко раскрывая глаза.

— Вовсе нет. А ты хотела, чтобы я тебя встретил с бутылкой шампанского, как в кино? Извини, но у меня на это нет денег. Слушай, а почему бы тебе не вернуться домой и не лечь в постель, умыв перед сном личико?

Алехандра задрожала. Никогда еще Фернандо не позволял себе такого тона. А ведь она так ждала этого вечера!

— В чем дело, Фернандо? — заговорила она, стараясь оставаться спокойной и еще надеясь, что все это какое-то недоразумение. — Ты на меня сердишься? Но чем я могла тебя обидеть?

Фернандо мучился не меньше нее. Черт бы подрал все на свете! Как же ему хочется обнять ее и успокоить, сказать, что это была глупая шутка, и на коленях вымолить прощение. Но нет, надо быть твердым и идти до конца. Лучше сразу покончить с этим, чтобы потом не испытывать таких мучений снова и снова.

— Знаешь что, — заговорил он самым решительным тоном, — оставь меня в покое. Всегда надо уметь вовремя остановиться. Богатая девчонка из семьи преуспевающего политика завела роман с бедным музыкантом. Все это, конечно, очень интересно, но у меня больше нет времени на такое ребячество. — Он чувствовал, что говорит чушь, но теперь уже решил идти до конца. — В общем, спасибо за визит и… спокойной ночи.

— Нет, я тебя просто не узнаю. Неужели ты испугался моего отца? Ты ведешь себя сейчас отвратительно…

«Знаю, — подумал про себя Фернандо, — но что делать?»

— Прощай, Алехандра, — сказал он, открывая перед ней дверь, — забудь мой адрес и телефон… Тебе еще надо немного подрасти, прежде чем заводить женихов. Извини меня, и прости… умоляю… нам надо забыть друг друга…

Последние слова он, не выдержав, уже произносил ей вослед, успев заметить, как она заплакала и молча побежала прочь.

Эта ночь была самой тяжелой в его жизни. Фернандо ругал себя последними словами, переживал разрыв с Алехандрой и проклинал все на свете. И ведь именно этой ночью они должны были быть вместе — вот что делало ее такой невыносимо-долгой! На следующий день, полусонный и мрачный, он пошел на занятия, небрежно отмахиваясь от удивленных вопросов Рикардо; а вечером отправился выступать в баре, где на этот раз пел настолько невыразительно и плохо, что донья Альсира всерьез стала подумывать над тем, чтобы отказаться от его услуг. От этого намерения ее отговорили Тереса и Мача, заметившие странное состояние Фернандо, они поняли, что с ним что-то случилось. После его выступления Тереса попыталась выяснить, в чем дело, но на все ее встревоженные вопросы Фернандо давал самые уклончивые ответы и в конце концов даже обидел ее, отказавшись от прямого предложения проводить его домой.

Тем не менее она все еще не оставляла попыток увлечь этого юношу и на следующий день явилась к нему домой, как раз в тот момент, когда он собрался уходить. Несколько минут назад ему позвонил Ансельмо и, рассказав о несчастье с доньей Деборой, попросил приехать. Если бы Фернандо не был так занят своими переживаниями по поводу разрыва с Алехандрой да еще этим неожиданным параличом бабушки, то он, наверное, не остался бы равнодушным к столь явным ухаживаниям красивой девушки. А так он довольно холодно поцеловал ее в щеку, когда они выходили из его дома, затем взял такси и поехал к Медине, размышляя по дороге о том, чем сейчас занята Алехандра.

А Алехандра была занята тем, что из такси следила за его домом и прекрасно видела, как он вышел вместе с какой-то стройной блондинкой и поцеловал ее, прежде чем они расстались. Вот теперь ей все было ясно! Оказывается, она напрасно подозревала Пачу в том, что та успела позвонить Фернандо и что-то ему наговорить. Ну конечно же, он променял ее на настоящую женщину! Ему интереснее встречаться с подругами, уже немало преуспевшими в искусстве любви, чем с таким «ребенком» как она. Алехандра представила себя рядом с этой стройной блондинкой и чуть не заплакала от обиды — ну что делать, если она еще девчонка и даже никак не подрастет, хотя бы на два сантиметра!

— Ну иди, поцелуй меня скорее, проказница! — Такими словами встретил ее отец, когда она, вытерев слезы и приведя себя в порядок, вернулась домой. — Я тебя жду уже несколько часов. Но почему у тебя заплаканные глаза? Только не говори мне, что это из-за уроков английского.

— А где мама?

Эстевес помрачнел.

— Вот о твоей маме я бы и хотел с тобой поговорить. Дело в том, что на Сан-Андресе у нас вышла крупная размолвка, так что теперь я нуждаюсь в твоей помощи.

— Но чем же я могу помочь?

— Понимаешь, Алехандра, я очень люблю твою мать, хотя, по-моему, любовь — это такой призрак, который насмехается над здравым смыслом. Дельфина хочет со мной развестись, поэтому, когда она появится дома, постарайся дать ей понять, что ты ее любишь, нуждаешься в ней… короче, что ее место здесь, в нашем доме. Я не хочу ее терять, ты меня понимаешь?

«Еще бы я сейчас этого не понимала!» — подумала про себя Алехандра, а вслух сказала:

— Конечно, папа, ты можешь на меня рассчитывать.


В ту удивительную ночь, когда над лагуной взошла покровительница всех влюбленных — изумрудная луна, Камило и Анна Мария сидели на необитаемом острове у костра и обменивались многозначительными взглядами. Сама упоительная атмосфера этой тропической ночи, вливаясь в легкие вместе с влажным морским воздухом, волновала кровь и будоражила воображение. При красноватом трепещущем свете костра Анна Мария была удивительно хороша собой — ее пухлые губы казались теперь темно-вишневыми, в глазах мерцал загадочный огонь, а все движения исполнились великолепной тропической неги.

Камило не успел даже подумать или удивиться этому, как вдруг они оказались рядом и он ощутил изумительное прикосновение ее нежных губ. Его руки плавно скользнули по ее гибкой спине, расстегнув застежку купальника, который она сама, грациозно встряхнув руками, сбросила на песок. У Анны Марии была великолепная грудь, самой идеальной формы, и Камило с упоением прижался к ней губами, когда девушка томно откинулась на спину…