— Я не настаиваю, но и не собираюсь сидеть сложа руки, пока ты мечешься между мной и Дельфиной. Для меня этой проблемы не существует. Для меня твоей жены просто нет! — заключила Перла.

— Наверно, я должен был сказать тебе это давно. Возможно, я был несправедлив к тебе… — Самуэль потер лоб рукой. — Да, это будет нелегко. И как это воспримет моя дочь? Для нее это может быть большим потрясением, но в конце концов ей придется смириться. Ну, что ж, я разведусь с Дельфиной, Перла… Скажи, ты согласишься выйти за меня замуж?

Перла недоверчиво посмотрела на Самуэля. Она явно не ждала, что он так быстро уступит ее нажиму.

— Ты что же, делаешь мне предложение? — спросила Перла, ожидая какого-то подвоха. — Если ты думаешь, что сможешь со мной помириться, отделавшись пустыми обещаниями…

— Я хочу, чтобы мы поженились, — Самуэль притянул к себе Перлу и крепко обнял ее. — Когда я держу тебя в объятиях, для меня больше ничего на свете не существует, Перла. Я совсем потерял от тебя голову. Поэтому Дельфина и застала нас вместе. Да, пусть я безумец, но я знаю, чего хочу!

— Слова, слова… — сморщила губы Перла, но в душе она торжествовала. — Я столько раз поддавалась на твои уговоры, а потом, оставшись одна… Вы, мужчины не понимаете, что чувствует женщина в моем положении… Это так унизительно!

— Но сейчас я вполне официально предлагаю стать тебе моей женой и первой дамой в стране, — Самуэль нежно поцеловал Перлу в висок. — Ты будешь первой дамой моего сердца. Я попрошу индульгенцию у Папы и поведу тебя к алтарю в белом платье и фате. У тебя будет такой дом, о котором можно только мечтать…

Радужные планы прервал резкий звонок в дверь. «Кто там еще так некстати?» — подумала Перла, открывая замок. В прихожую вошел возбужденный Монкада и, не замечая Перлы, направился прямо к сенатору.

— Случилось несчастье! — в волнении произнес он. — Донья Дельфина пыталась покончить с собой…

Самуэль поднялся с кресла, на ходу надевая пиджак.

— Подожди меня в машине. Позвони в больницу и узнай, как она себя чувствует. Поддерживай с ними постоянную связь, — распорядился он.

Перла вышла из квартиры вслед за Самуэлем, гадая, что сулит ей новый поворот событий.

— Самуэль, ты придешь сегодня вечером? — окликнула она Самуэля.

— Перла, дорогая, сейчас не время говорить об этом, — рассеянно ответил тот.

— Хорошо. Тогда я жду твоего звонка… Хотя бы для того, чтобы узнать, как чувствует себя твоя жена, — вздохнула Перла, пытаясь изобразить сочувствие на лице.

— Я ничего не могу тебе обещать… Я просто не знаю, как там все обернется.

Перла видела, что мысли Самуэля были далеко.

— Ладно, иди! — бросила она ему вслед, еле сдерживая досаду. — Дельфина всегда находит способ привлечь твое внимание.

Когда Самуэль спустился к машине, Монкада уже сидел рядом с Наполеоном, который тщетно пытался завести мотор.

— Ну что, едем? — спросил Самуэль, усаживаясь на заднее сиденье.

— Да вот… Машина не заводится, — виновато пробормотал Наполеон.

— Дай сюда руль, — Монкада буквально выпихнул шофера из машины и ему пришлось обежать ее вокруг. Едва Наполеон опустился на сиденье, мотор завелся и Монкада резко рванул машину с места. Наполеон захлопнул дверцу машины уже на ходу.

— Спокойнее, Хоакин… — попросил Самуэль своего помощника, тронув его сзади за плечо, но Монкада, казалось, не слышал его и продолжал гнать машину. В его глазах застыли боль и страх за судьбу Дельфины.


Обеденный час. Ресторан «Палома» был почти полон. За угловым столиком у окна, задернутого шелковыми зелеными шторами, сидели Мартин и Камило.

— Так ты ее видел? Видел Марию Алехандру? — вилка застыла в руке Камило.

— Они поженились и очень счастливы, Камило, — с упреком в голосе отозвался Мартин.

— Значит, ты ее видел и она счастлива? — настаивал Камило.

— Я уже сказал… Слушай, ты можешь говорить о чем-нибудь другом? — недовольно проговорил Мартин.

— А ты не знаешь, Себастьян знает правду? Мария Алехандра ему рассказала? — продолжал расспрашивать его Камило.

— Камило, я не хотел разговаривать с Себастьяном о прошлом Марии Алехандры, — ответил Мартин. Было видно, что этот разговор ему неприятен. — Себастьян — мой друг и я чувствую себя ужасно неловко. Лучше мне было бы ничего этого не знать!

— Извини… Я понимаю, что надоел тебе своими вопросами, но у меня нет другой возможности узнать о Марии Алехандре. Прости, я пойду, — Камило поднялся со стула, намереваясь уйти.

— Да куда ты? — схватил его за руку Мартин. — Успокойся, сядь!

— Ты совершенно прав!.. Мне незачем нагружать тебя моими проблемами, — виновато произнес Камило, вновь опускаясь на стул.

— Твоя проблема заключается в том, что ты влюблен в Марию Алехандру, а она любит Себастьяна, — усмехнулся Мартин. — И у меня создалось такое впечатление, что ты только и ждешь, что у них ничего не выйдет, чтобы попытаться сблизиться с ней.

— Ничего подобного! Здесь ты очень сильно ошибаешься, — горячо возразил Камило. — Я действительно люблю Марию Алехандру и именно поэтому желаю ей счастья, пусть даже и не со мной. И мне бы очень хотелось, чтобы у нее с Себастьяном все было хорошо, но я очень боюсь за нее и чувствую, что ничем не смогу помочь, когда твой друг Себастьян узнает правду. А она будет очень страдать.

Мартин взглянул на часы и заторопился:

— Мне уже пора на дежурство. Прости, если я наговорил тебе лишнего. Расплатись за меня, пожалуйста, а то я опаздываю.

Мартин вытащил из бумажника несколько банкнот и положил рядом со своей тарелкой, подал на прощание руку Камило и быстрыми шагами направился к выходу из ресторана.

В отделении реанимации Мартина ждала новая пациентка.

— Она потеряла много крови, доктор, и до сих пор не приходила в себя, — закончила медсестра, которая вводила Мартина в курс дела.

Пациентка лежала на каталке посреди реанимационной палаты, окруженная капельницами. Волосы закрывали половину ее лица. Одна ее рука свесилась с каталки и Мартин увидел забинтованное запястье.

— Так значит она решила свести счеты с жизнью… покачал головой Мартин, подходя к больной.

— Да, такая красивая женщина!.. И так ее жаль! — совсем не по-деловому прокомментировала медсестра.

Мартин отвел в сторону прядь волос, упавшую на лицо женщины, но узнал ее не сразу.

— О! Так ведь это супруга сенатора Эстевеса… — с удивлением произнес он.

В этот момент зеленый лучик, скакавший по монитору электрокардиографа, вдруг вытянулся в прямую линию.

— Остановка сердца!.. — сказала медсестра, с тревогой глядя на Мартина.

— Быстро! Дефибрилятор! — отрывисто бросил Мартин медсестре и, обернувшись к санитару, крикнул: — А ты что стоишь? Помоги мне переложить ее на пол!

…Когда Самуэль и Монкада, запыхавшись от бега, почти одновременно ворвались в помещение, отделенное от реанимационной палаты стеклянной стеной, Мартин делал Дельфине искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. От этой картины у Самуэля потемнело в глазах и он схватился за сердце:

— О, нет! Боже! Она умерла! Это я ее убил! Я убил! — закричал он в отчаянии, чувствуя как земля уходит у него из-под ног. Монкада подхватил его под руку и усадил на топчан у стены. Люди в белых халатах за стеклянной стеной не обратили на них внимания, занятые тяжелым делом спасения человеческой жизни. Только что вернулась медсестра, везя за собой на каталке дефибрилятор. Пока она подсоединяла аппарат к сети, Мартин приложил концы дефибрилятора к грудной клетке Дельфины.

— Все отошли! — скомандовал он. — Ток!

Самуэль с ужасом увидел, как тело его жены дернулось, когда через него пропускали ток.

— Ну же, ну! — проговорил Мартин. — У нас совсем не остается времени!

Но сердце Дельфины молчало.

— Инсулин в сердце! — распорядился Мартин. Сестра подала ему шприц с длинной изогнутой иглой. Мартин сделал укол. — Отойдите все! Ток!.. Наконец-то!.. Ну, все!

Мартин удовлетворенно улыбнулся. Медсестра вытерла салфеткой крупные капли пота со лба. Мартин отошел от больной, давая возможность санитарам опять переложить Дельфину на каталку, и тут заметил за стеклом Самуэля и Монкаду. Самуэль перехватил его взгляд и благодарно улыбнулся в ответ. С лица Монкады не сходило напряжение. Он смотрел только на Дельфину и видел только ее одну.


В гостиной Перлы громко тикали часы. Перла, пытаясь успокоиться, ходила по комнате. «Попытка самоубийства? Как бы не так! Хорошо разыгранный спектакль! У-у, гадюка!.. Ну, что, Перла, во сколько тебе обойдется стать первой дамой страны? Неужели ты позволишь, чтобы в последний момент эта змея вырвала твою победу у тебя из рук?» — Перла задумалась. Бездействие было противно ее активной натуре. Она сняла трубку и набрала номер радиотелефона в машине Самуэля.

— Это ты, Маргарите? — спросила Перла.

— Да, я вас слушаю, Перла, — отозвался шофер. — Только не зовите меня Маргарите. Я — Наполеон, запомните.

— Как тебе будет угодно. Расскажи, как там идут дела?

— Не знаю. Сенатор и дон Монкада в больнице, а я здесь, жду их в машине, — сказал Наполеон.

— Самуэль был очень расстроен?

— Разумеется… Еще бы! — Наполеон замялся. — Я понимаю, почему вы меня об этом спрашиваете, не такой уж я дурак… У сенатора жена при смерти. Конечно, он расстроен. Даже у меня поджилки трясутся.

— Да, конечно… Бедняжка Дельфина! Да поможет ей бог! — притворно посочувствовала Перла. — Да, кстати, Наполеон, сенатор так спешно уехал, что я даже не успела спросить его… Так, на всякий случай… В какой больнице его жена?

…В приемном отделении больницы Перла осведомилась у дежурной медсестры о состоянии Дельфины.

— Сеньора Дельфина Эстевес? — переспросила сестра, перелистывая регистрационную книгу. — А-а-а, вот! Ее только что перевели из реанимационного отделения в палату интенсивной терапии.