— Ты сегодня просто великолепна! — Роман, не в силах совладать с собой,  прижал ее к себе и жадно впился поцелуем в ее губы.

— Я не устану любоваться тобой! — он отошел от нее на несколько шагов, чтобы рассмотреть в полный рост, продолжая держать ее за руки.

— Любоваться осталось два дня! — Алиса посмотрела на него полными боли и тоски глазами.

Роману показалось, что он не расслышал. От ее слов комок подкатился к горлу, лишив его возможности нормально дышать. Он посмотрел ей в глаза и увидел всю серьезность произнесенных слов.

— Почему два дня? Ты уезжаешь? — в его голосе появилась незнакомая до этого момента боль.

— Да, послезавтра, в обед. — Алиса посмотрела на него, готовая расплакаться. Ее ресницы дрожали, а глаза стали влажными и блестящими.

В его груди что-то больно защемило. Захотелось прижать ее к себе и никуда не отпускать.

— Иди ко мне!

Он притянул ее к себе так крепко, как никогда до этого,  чувствуя, что причиняет ей при этом физическую боль.

Через несколько минут Роман, потерявший контроль над собой, как озверевший, набросился на нее с поцелуями, не оставляя ни одного нетронутого миллиметра кожи на ее лице, шее, декольте.

Шикарное платье было нещадно сорвано и отброшено ногой в сторону. Обвив руками за талию, он подхватил ее, словно она ничего не весила, и грубо бросил на кровать, накрыв своим телом ее наготу.

Крупные слезы скатывались по ее лицу, одна за одной, попадая на его губы. Этот соленый вкус поцелуев сводил его с ума.

 Алиса ответила на его страсть, раскрыв себя с новой стороны. Словно неистовая кошка, она впилась ему в спину ногтями, отдавшись этому безумству полностью. Целуя его губы, плечи, шею, она приговаривала: «Не отдам, не отпущу», и еще сильнее впивалась ногтями в кожу на его спине, причиняя тем самым боль.

Невозможно было остановить эту вакханалию, которая, с редкими перерывами на неглубокий сон, продолжалась до самой зари.

Наконец, обессилев, он уснул, завернувшись в тоненькое одеяло, словно в кокон, оставив девушку на растерзание сквознякам и утреннему свету.

Ему снился вокзал и заасфальтированный перрон. Она стояла, такая беззащитная и тоненькая, словно тростинка, в своем потрясающем голубом платье и смотрела на него полными слез глазами. А он с каждой слезинкой отдалялся все больше от ее силуэта, пока тот совсем не растаял, оставив на перроне вместо Алисы полупрозрачное облако.


Глава 15

Проснувшись от дикой головной боли, которая, словно огромный молот, стучала по его вискам, Роман зажмурил глаза, стараясь силой мысли унять эти неприятные ощущения. Его рука автоматически потянулась к тому месту на кровати, на котором накануне заснула Алиса. Его ладонь нащупала лишь холодную простыню, и он повернул голову. Ее не было. Она ушла.

Он достал из-под подушки свой мобильник и посмотрел на часы.  Утро уже полностью вступило в свои права, но за окном было серо и темно.

Роман нехотя встал с кровати, держась рукой за больную голову, и подошел к окну. Огромные тяжелые тучи закрыли собой питерское небо, не оставив на нем ни единого просвета.

«Нельзя ее любить», — подумал он, рассматривая, как огромные капли дождя начали падать на стекло.

Голова болела нестерпимо, а от осознания печальной реальности боль только усиливалась, словно стараясь образумить его. Он открыл ящик старого письменного стола и, порывшись в нем несколько секунд, достал оттуда упаковку просроченного анальгина.

Залпом запив таблетку, он набрал номер Макса.

— Алло. — Хриплый голос товарища свидетельствовал о том, что тот еще спит.

— Привет, дружище. Спишь?

— Ага. А ты чего?

— А я думаю сегодня поработать. Есть заказы?

— Да, есть один, несрочный.

— Он мне сейчас очень нужен, иначе я умом тронусь.

— Что стряслось? Поругались?

— Нет. Она завтра уезжает. А меня от этой мысли ломает.

— Понимаю. Я тогда тоже приеду. Вдвоем веселее будет.

— Спасибо!

Роман положил трубку. Хорошо, что Макс не задавал лишних вопросов, ибо ответов на них он и сам не знал. Не знал, как его угораздило влюбиться, не знал, как теперь жить с этим чувством, не знал, как заставить себя отпустить ее.

На улице было ветрено и мокро. Земля с трудом впитывала литры воды, лившиеся с небес сплошным потоком. Роман поежился, стараясь как можно глубже втянуть подбородок в ворот куртки. Постояв несколько минут на ступенях общаги, он, наконец, решился сделать шаг и сразу попал в объятия стихии. Порыв ветра вывернул старенький зонт в противоположную сторону, предоставив его голову струям воды.

 Добравшись до метро, промокший до нитки, Роман с облегчением опустился на потертое сиденье вагона, и, ощущая, как головная боль постепенно разжимает свои тиски, закрыл глаза и задремал.

Проснувшись от звука резкого торможения, Роман протер глаза в надежде рассмотреть название станции метро.  «Слава Богу, не проспал», — подумал он, вставая с сиденья и направляясь к дверям.

Дождь прекратился, и, согласно местным погодным традициям, на улице уже светило яркое солнце, играя бликами на водной поверхности луж.

За несколько минут, пока он шел до здания сервиса, его промокшая куртка успела высохнуть, как и его русая шевелюра, которую ветер  теперь игриво трепал, не обращая внимания на молчаливые протесты молодого человека.

Макс уже был на месте.  Полностью погрузившись под капот старенького «Рено», он напевал какую-то незнакомую мелодию, сопровождая свое бормотание лязгом гаечного ключа.

— Ну ты шустер! Сапогами-скороходами обзавелся? — Роман подошел поближе к товарищу и похлопал его по спине.

Макс,  чье пение было неожиданно прервано, резко поднял голову и сильно ударился ею о железный капот автомобиля.

— Мля-я-я! — Он, улыбаясь сквозь боль, посмотрел на Романа и протянул ему руку, второй рукой растирая место ушиба.

— Я тоже рад тебя видеть! — Роман пожал протянутую ему руку. — Иди холодненькое приложи, а  я тебя подменю.

— Ок. — Макс  подошел к раковине в углу помещения и открыл кран с холодной водой, подставляя под струю место удара. — Так что там у тебя стряслось?

— Она уезжает. Завтра. Я сам себя не узнаю.

— Вот-вот. Хорошо, что не узнаешь. Тебя никто не узнает. Осознание болезни уже начало пути к выздоровлению.

— Что ты имеешь в виду? — Роман вопросительно посмотрел на товарища.

— А то имею, что не пара она тебе. Ничего не выйдет. — Макс снял с крючка пожелтевшее вафельное полотенце и  с силой натер им лицо. — Сам посуди, где она там живет, в каком Усть-Кукуйске? Это же больше тысячи километров от Питера! На «покатушки» к ней нужны деньги, а они у тебя появятся не раньше чем через полгода. Ты же не забыл еще в любовном угаре о том, что нам все силы сейчас нужно бросить на раскрутку своего сервиса?

— Ничего я не забыл.  — Роман, не в силах сдержать эмоции, поспешил нырнуть под открытый капот авто, чтобы друг не заметил той боли, которая отразилась в его глазах после этой тирады. Макс был прав, и это он понимал. Но внутри все кипело и бушевало.

Впервые в жизни он впустил в свое сердце девушку, которую, казалось, он знает уже сотни лет. Знает каждую ее веснушку, каждую ресничку; без труда может определить, засмеется она или загрустит.  Из плена грустных мыслей его вывела рука Макса. Неожиданно для Романа он оказался подле него и положил ему на плечо ладонь.

— Короче, Ром. Пока ты там от любви страдаешь, я нашел помещение. На Обводном. Место козырное. Договорился на завтра с собственником пообедать и обсудить условия.

 Новость о помещении заставила Романа  оставить на время ремонт и посмотреть на друга.  Довольная улыбка мгновенно осветила его лицо.

— Да ты что?! На Обводном? Вот это ты даешь! Держи пять! — Роман протянул Максу свою руку.

— Другое дело! Узнаю своего друга. — Макс с улыбкой пожал его ладонь. — Ты нам тоже завтра нужен. С утра надо в налоговую, будем ООО оформлять.  Мы с Лизой посоветовались, решили, что по документам ты будешь генеральным директором. Не возражаешь?

— Нет, конечно.

— Вот и чудненько.  Ты, если хочешь, поковыряйся тут еще с часик. А я пойду уже. У нас сегодня с Лизаветой романтическое свидание. И тебе рекомендую не искать приключений на другой планете. Посмотри вокруг. Вполне возможно, рядом с тобой есть девушка, за которой не нужно будет отправляться за тридевять земель.

— Хорошего вечера! — Роман вскинул руку в знак прощания и погрузился под капот машины.

Через полтора часа, весь в моторном масле и саже, Роман, довольный собой, наслаждался звуком работающего мотора.

Роман пошел домой в странном состоянии. Решив устроить для Алисы прощальный вечер, он испытал такое облегчение, как будто избавился от тяжелого груза. Однако все еще чувствовал столько нежности и тепла к этой девушке.

Перерыв все шкафы в комнате, он, наконец, нашел то, что искал – новогодняя гирлянда, которая, получив разряд электрического тока, засияла всеми цветами радуги. Через несколько минут комната преобразилась. На столе появилась ваза с фруктами, бутылка шампанского и два фужера.  Роман внимательно осмотрел комнату и, убедившись, что все в порядке, отправился в душ.

Вернувшись в комнату, он набрал ее номер.

— Алло! — Ее голос в трубке не предвещал ничего хорошего. В нем было столько боли, что у Романа неожиданно защемило в груди.

— Привет.

— Привет.

— Как настроение?

— Тебе правду или соврать, что отличное? — Ему показалось, что она всхлипнула.

— Понятно. — В разговоре повисла небольшая пауза. — Придешь сегодня?

— Если ты позовешь.

— Я зову.

— Тогда приду.

— Я жду тебя у входа.