— Да?

— Слушай, кстати, что это с твоей подружкой? Она что, ненормальная?

Мэг надкусила индюшку:

— Нет. А что?

— У нее наступил переходный возраст?

— Не думаю.

Данни долго и сосредоточенно разжевывал свою пастраму, о чем-то размышляя, потом покачал головой.

— Нет, как хочешь, а меня это просто убивает. Просто убивает. Эти светские дамочки суть всего лишь окруженные непомерным ореолом величия домохозяйки. Они ничего не приносят в мир, их грызет скука. И в итоге они изобретают поистине диковинные способы развлечься.

Отпив из своей чашки, Мэг спросила себя: «Почему мы с Данни так часто сходно мыслим?» Впрочем, в данном случае ей отчасти захотелось встать на защиту Алиссы. Наверно, потому, что Мэг и сама подумывала о поисках того, кого любила.

— Откуда нам знать, чем руководствовалась Алисса, когда принимала такое решение? — спокойно проговорила она. — Мы не имеем права судить ее.

Данни рассмеялся:

— Мне плевать, чем она руководствовалась. Меня просто забавляет тот факт, что она вдруг вздумала покопаться в своем прошлом. Прошлое есть прошлое. Кому оно интересно?

Мэг положила в рот еще один кусочек сандвича. У нее вдруг пересохло во рту. «Прошлое есть прошлое. Кому оно интересно?..»

«Мне оно интересно, Данни. Мне. Мне было бы очень интересно вновь встретиться с человеком, которого я пусть давно, но любила. То же самое и с Алиссой, похоже».

Она отложила сандвич.

— Слушай, — проговорил Данни, прихлебывая из своей чашки, — завтра мне нужно будет съездить в Нью-Хейвен, чтобы кое-что выяснить по делу, над которым мы трудимся сейчас с твоим начальником. Поедем вместе?

— Не могу. Завтра меня не будет в городе, — решительно сказала Мэг, внезапно и без подготовки приняв про себя это решение.

Он удивленно повел бровью:

— По делу?

Она сложила руки в замок:

— Да.

Данни сверился с часами, допил чай, скомкал вощеную обертку и поднялся.

— Надо бежать. Спасибо за компанию.

Мэг кивнула:

— Спасибо за ленч.

Он швырнул бумажный шарик в мусорную корзину, картинно помахал ей рукой и удалился.

Мэг улыбалась ему вслед. Возможно, послезавтра она сможет сказать Данни о Стивене что-то определенное. Может, удастся поделиться какими-нибудь хорошими новостями о человеке, которого когда-то любила. Послезавтра. Когда она вернется из Вашингтона.


Мэг увидела его фамилию в справочнике. Кабинет сенатора Стивена К. Райли находился на третьем этаже «Рассел Билдинга». Она знала, что рискует, отправляясь туда без предварительного звонка: его может не оказаться на месте. Он может быть на каком-нибудь совещании или даже за границей. Но Мэг не могла по-другому. Она решила про себя: или она явится, что называется, как снег на голову, или не явится вовсе.

На стеклянной двери висела табличка «ПОЖАЛУЙСТА, ВХОДИТЕ». Мэг зажала в руке свою визитку, готовясь сунуть ее в нос всякому, кто встанет у нее на дороге. Мельком бросив на нее взгляд, Мэг вдруг вспомнила оторванный уголок от странички из учебной тетради, который он передал ей как-то после занятий. На уголке было написано: «Встречаемся в кофейне? В половине пятого?» Они не раз тайно обменивались между собой подобными записками на протяжении всех тех тринадцати недель, исполненных блаженства, которые они провели вместе. Мэг хранила эти записки годами, пряча в коробке из-под обуви. Она не могла их выбросить, но и видеть их ей было больно. И только во время переезда в дом, где жила теперь, она выбросила ту коробку, даже не заглянув в нее, решив не бередить старые раны… Те раны, которые не зажили окончательно и до сих пор.

Она вновь посмотрела на табличку, глубоко вздохнула, повернула медную рукоятку и открыла дверь.

Приемная оказалась на удивление очень скромных размеров. За одним столом сидела пожилая женщина с посеребренными сединой волосами, за другим какой-то юноша. Они оба посмотрели на вошедшую Мэг.

— Доброе утро, — нервно поздоровалась Мэг. Она передала свою визитку женщине, которая, похоже, была тут главной. — Адвокат Купер. Можно ли мне попасть сейчас к сенатору?

Женщина внимательно изучала визитку, а молодой человек углубился в свою работу.

— У вас назначена встреча? — спросила женщина.

— Нет. Я приехала в Вашингтон по делам, но освободилась раньше, чем предполагала. А с сенатором Райли мне хотелось бы кое-что обсудить.

Женщина вновь принялась рассматривать визитку, потом взглянула на большие круглые часы, которые висели над шкафом-картотекой.

— Через двадцать минут у него голосование в палате. Но я передам ему вашу визитную карточку. Присаживайтесь.

Мэг очень нервничала и в первую минуту даже не смогла двинуться с места. Она попыталась улыбнуться, но лицо ее было сковано страхом. Значит, он здесь. Стивен здесь.

Женщина поднялась из-за стола и подошла к внутренней двери, зажав в руке визитку Мэг. Дважды постучав, она открыла дверь и скрылась за ней.

Стивен здесь. Вот за этой самой дверью…

Мэг стало зябко. Она сцепила руки в замок. Ей захотелось тут же убежать отсюда, но ноги будто приросли к полу. В голове все смешалось, и она была не в состоянии сосредоточиться на какой-нибудь одной конкретной мысли.

Мэг огляделась по сторонам. В приемной стояла мертвая тишина. Молодой человек неожиданно поднял голову, и они встретились взглядами. Мэг снова попыталась выдавить из себя улыбку — на этот раз получилось. Вроде бы… И вдруг в голове четко оформилась одна мысль, одна-единственная.

«Ты ненормальная?»

Мэг быстро перевела взгляд на рабочий стол отлучившейся секретарши. Уставившись на стопку бумаг, лежавших на столе, она лихорадочно соображала, как ей найти в себе этот чертов «центр», о котором рассказывали инструкторы на минеральных водах. Она уже жалела о том, что пришла сюда. Не надо было этого делать. Никогда.

Ну вот, что теперь будет?..

Все вышло уж больно просто. Стивен — ни много ни мало сенатор Соединенных Штатов. Он разъезжает по всему миру, проводит встречи, присутствует на торжественных завтраках, за многое несет ответственность, имеет обязательства, наконец. Казалось невероятным то, что ей удалось застать его на рабочем месте именно сегодня, именно сейчас, когда она пришла сюда без предварительной договоренности. Пришла после того, как со времени их последней встречи прошло пятнадцать лет. Невероятно.

Или судьба?

Она еще раз обвела взглядом эту аккуратную комнату, в которой царил безукоризненный порядок и все стояло на своих местах. Ряды ящиков картотеки, портрет президента на стене… Интересно, обязательно ли для каждого сенатора вешать в своем кабинете на стену портрет президента? А если сенатор принадлежит к другой партии? Мэг была благодарна судьбе за то, что от нее никто не требует того же. Она просто не выдержала бы, если б каждый день видела у себя в кабинете физиономию Джорджа Баскомба.

«О Боже! Что это я?»

Портрет президента. Здание сената Соединенных Штатов. Кабинет Стивена Райли…

Дверь, ведшая в кабинет сенатора, вновь открылась. Оттуда вышла секретарша и плотно прикрыла за собой дверь. Но вышла она уже без визитки Мэг.

— Присаживайтесь, — повторила она свое приглашение и указала на стул у стены. — Он освободится через несколько минут.

Какая-то неведомая сила наконец оторвала подошвы ее туфель от пола, и Мэг получила возможность подойти к стулу и сесть. «В это мгновение он держит в руках мою визитку, — думала она. — Он держит в руках мою визитку и знает, что я пришла. Бежать поздно. Или еще нет?»

Она закинула ногу на ногу и попыталась напустить на себя деловой вид. О чем он думает в эту минуту? Он поражен? Рассержен? Приятно удивлен? Или ему просто забавно? Как-то он посоветовал ей совершать в жизни побольше спонтанных поступков. Считает ли он, что она прислушалась к его совету, пусть на это и ушло пятнадцать лет? А может, он вовсе и не помнит, что давал ей такие советы?

Она взглянула на часы. До голосования в сенате оставалось всего четырнадцать минут.

Надо было предварительно позвонить. Но… слишком рискованно. По телефону что скажешь, что узнаешь? Только при личной встрече, когда она получит возможность посмотреть ему в глаза, увидеть его реакцию на свое появление, почувствовать то, что творится у него в душе… Только тогда можно будет узнать что-то определенно. Любит ли она его по-прежнему…

С другой стороны, она понимала, что первая встреча после столь долгой разлуки должна состояться не наедине, иначе она просто не выдержит. И не поможет даже ее профессиональная маска, с которой она свыклась за годы своей судебной практики. Нет, лучше встретиться на людях, когда она, боясь, что их могут подслушать, будет осторожна в словах и в выражении чувств, когда она окажется в состоянии совладать с собой.

Секретарша подняла на нее глаза. Мэг поняла, что эта женщина поглядывает на нее, наверно, уже не первый раз за последние несколько минут. «Господи, что она обо мне думает? Неужели мое волнение так заметно? Ведь я стараюсь вести себя так, как если бы это был обычный деловой визит…»

Мэг стала смотреть себе на ноги. Боже, даже не успела почистить туфли. Она закрыла глаза и вдруг совершенно неосознанно, невольно вспомнила, как он нежно прикасался к ее груди. Ощущение этого прикосновения было так живо, что казалось, будто он сейчас, в эту самую минуту ласкает ее. Как будто после той их последней ночи он все эти пятнадцать лет не убирал рук с ее груди. Интересно, прикасается ли он так к своей жене? А если да, то чувствует ли она то, что чувствовала в таких случаях Мэг? Сладкую, ноющую истому?..

Она открыла глаза. Кандейс. Так ее звали. Мэг была не в силах забыть это имя, как и имена его сыновей: Майкл, Кевин и Шон. Их имена настолько прочно врезались в память, словно это были ее собственные дети.