Маргарита Ардо - Такси заказывали?

Я распрямил плечи.

— Хочешь, начищу прямо сейчас?

— Какой ты воинственный, — засияла моя Стрекоза. — Но уже не надо! Просто ты исполнил одну мою мечту детства.

Она поцеловала меня в щёку, непоседливая на пассажирском сиденье, и это было так приятно, что я чуть не въехал колесом в открытый люк.

— А какая ещё у тебя мечта детства была? — поинтересовался я.

— Чтобы когда я приеду из лагеря или откуда-нибудь домой, меня встречали с пирогом. С каким-нибудь клубничным или малиновым… — Она развела руками. — Но мама была ужасно всегда занята, бабушка тоже, папа готовит неплохо, а пироги не умеет.

— А купить?

— Видимо, не догадались. Хотя я говорила…

Я припарковал Порш у старого-старого здания в два этажа. Вышел сам и подал руку Стрекозе. Мы начали подниматься по кованой, с узорами и завитушками лестнице, какие бывают только в музеях, кино и ретро-кафе.

— А у тебя какая была несбывшаяся мечта детства? — спросила Мари.

Её голос разлетелся эхом меж ободранных стен и антикварного кафеля. Я подхватил её под руку, рукав мой треснул ещё сильнее — вот-вот отвалится.

— Моя? — я задумался.

Про «стать лётчиком или клоуном» я промолчал — пустяки это всё. Про «Лару Крофт в постели» загадочно улыбнулся. Да и вообще, не говорить же про сиськи Земляницкой, нашей отличницы из класса? Или про мопед, который я потом всё равно получил.

— Я свои мечты исполнил, — ответил я, — школу закончил с медалью, МВА получил. Стал богаче старшего брата и сестры.

— А разве о таком мечтают? — поразилась Мари.

И от её искреннего вопроса я смутился. А когда тебе неловко, лучшее лекарство — забросать собеседника вопросами, чтобы говорили не о тебе. Всегда срабатывает.

— Ты ещё про свои мечты не все рассказала. Ведь ещё были те, что не сбылись?

Марианна вздохнула.

— Хотелось, чтобы мама мной гордилась. Хотелось спеть лучше неё. И быть красивее. В детстве я точно была не очень. Она называла меня «гадким утёнком».

Я с улыбкой посмотрел на мою безупречную Мерилин Монро с зашкаливающим уровнем милоты.

— Это из серии реализованных. И твоя мама была не права.

Мари глянула на меня и кокетливо моргнула.

— Ты просто её не видел…

Мы свернули на пролёт второго этажа, и остановились. Выше, у огромного, в пёстрых надписях и наклейках чемодана я увидел роскошную, пожалуй, даже чересчур фирменную, яркую блондинку лет тридцати с небольшим. Она стояла, скрестив руки на груди и, поставив сапожок на каблуке на изгиб лестницы, смотрела на нас.

Тонкий нос, карибский загар, пухлые губы, ярко-синий шарф, африканские серьги и причёска, как у моей Марианны. Словно её же фотография, над которой перестарался с контрастами фотограф. У меня отпала челюсть.

— Мама! — воскликнула Мари и побледнела.

— Ну, и кто тут был не прав? — томным, хриплым голосом произнесла женщина, разглядывая меня, будто под прицелом.

Вот чёрт! Кажется, я попал…

— Мама, это мой… — я замялась. В последний раз, когда я представляла ей кого-то, эта фраза звучала как «мой парень», до этого был «мой мальчик». Учитывая, что с Сашей они были почти ровесниками, можно было сказать только «мой мужчина», желательно с акцентом на «мой». Прозвучало бы с большим намёком на секс, хотя пока только в этом я и могла быть стопроцентно уверена — секс у нас был, и какой!

Но маме об этом знать не нужно, её взгляды и так были достаточно свободны. Не уверена, что найдётся много таких мам, которые покупают дочке на школьный выпускной эротические чулки с задним швом, откровенное кружевное бельё и дают с собой резиновое противозачаточное средство и для верности таблетку, «чтобы не повторить семейную карму».

Когда папа случайно увидел «набор молодого бойца», решив положить мне в сумочку «Тик-так» и «Мезим» на всякий случай, с ним случилась истерика. Они с мамой поругались, и я узнала, что была одновременно их ошибкой, «испорченной юностью», «плодом страсти», «соплями и слюнями на концертном платье», а также «очаровательным пупсом», без которого было бы «не так весело», но по крайней мере один из них мог прекрасно обойтись. В частности, бабушка.

Моя мама не планировала становиться так рано бабушкой, и, возможно поэтому о «средствах безопасности» меня просветила ещё в пятом классе, преподав полный ликбез мне и двум подружкам, которые пришли ко мне порисовать котят. Их родители потом приходили со скандалом, но скоро о средствах контрацепции знал весь двор и класс. Мама потом не раз ставила это себе в заслугу, хотя соседки обозвали её неприлично.

После выпускного, где я спела и объелась пирожных, я ещё два года проходила в девственницах, несмотря ни на что.

Я кашлянула и договорила:

— Мама, это мой Александр. Мы встречаемся.

— Приятно познакомиться, — по гусарски склонил голову Саша. — Позвольте помочь вам с багажом?

Мама осмотрела его цепким взглядом и протянула руку:

— Взаимно. Элла. Позволяю. Крошка Мо, ты долго будешь держать меня на пороге или в конце концов впустишь в родные пенаты, одаришь чашкой чаю, корочкой хлеба и чёрной икрой, если завалялась?

— Конечно, мама… — пришла в себя я и поцеловала её в щеку. — Как хорошо, что ты приехала! Неожиданно…

— Ты же знаешь, я люблю сюрпризы!

С трудом попав ключом в замочную скважину, я осознала, что ужасно волнуюсь. Нас слишком часто путали с сёстрами, а учитывая детали и широко раскрытые глаза Саши, мне было о чём нервничать. Хотя это мама. Моя мама. Я её люблю, и она меня любит! Местами… Издалека точно.

Тем временем мой мужчина подхватил чемодан с лейблами всех аэропортов США. Рукав его пиджака треснул, мамины брови изогнулись в изумлении. Я придержала дверь, и вслед за краснеющим Сашей мама вплыла в прихожую, едва не подметая концом шарфа пол.

Надеюсь, папа не успел с утра нанести с кухни новую порцию строительной пыли…

Когда Саша оставил чемодан в гостиной, куда указала мама, в ярком свете люстры она вновь посмотрела на нас с интересом, особенно на не слишком целый пиджак и разбитую бровь.

— Угу, ребята, это у вас такая жгучая страсть или просто в драку угораздило?

— Мама! — воскликнула я.

Она хрипло хохотнула, как кошка от щекотки, и сбросила с себя пальто на кресло.

— Между прочим, Саша за меня заступился! — сказала я.

— И со страстью тоже всё в порядке, — с выразительностью поручика Ржевского заявил мой Мистер Совершенство и тем лишил меня дара речи. — Вы, Элла, отдыхайте с дороги, приводите себя в порядок, не будем вас беспокоить.

Мама удивлённо взглянула на себя, словно не могла быть не в порядке. А Саша подхватил меня под локоть и вывел в коридор.

— Душ не занимать! И через полчаса встречаемся за столом, я привезла целую кучу всякой smashing1 ерунды! — крикнула нам вслед мама и пробурчала словно в микрофон: — Оh, my God2, я снова в этой Гоморре-на-Дону… Аж не верится, bloody hell3…

Чтобы Саша не слушал сочные ругательства, которыми был продолжен монолог блудной матери, я быстро распахнула дверь, впихнула своего мужчину грудью и слишком громко и подчёркнуто весело объявила:

— Моя комната! Располагайся, я быстро!

И закрыла резную, в два с половиной метра в высоту дверь так, что чуть вся лепнина не осыпалась ему на макушку и на светлый персидский ковёр. Я метнулась в кухню за аптечкой и нитками.

Боюсь, дыра в потолке и вид на вековой тополь после знакомства с мамой будут слишком для моего Мистера Совершенство. Это не бюст Ленина в идеально вылизанной сталинке и тем более не белоснежный офис с синергетикой аллергии и новых технологий.

Мама уже стояла на кухне и, уткнув руки в боки, разглядывала небо за полиэтиленом.

— Так я и знала, крошка Мо, что твой отец только рушить горазд.

— Он работает над этим. А ты к нам какими судьбами? — тихо спросила я, доставая из буфета ящичек со швейными принадлежностями и из другого — бутылочку с перекисью водорода.

— Тебя спасать, — даже не взглянув на меня, ответила мама. — У отца была истерика по поводу твоего завоевателя. Даже если разделить на десять, всё равно хватит на повод для беспокойства.

— Зря. Я вашу дочь съедать не собираюсь, — послышался позади голос. — Честное драконовское.

Саша обнял меня за талию, я чуть не выронила шкатулку. Почувствовала у щеки его горячее дыхание. Он присвистнул, увидев на потолке дыру метр на метр и тазик под ней.

— А ты говорила, Мари, что вы сами справитесь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌— Процесс залатывания крыши требует больше средств и ума, чем процесс разбивания кувалдой старых перекрытий. А также необходимо привлечение аутсорсинга, который второй день празднует повышение зарплаты и потому рискованно отправлять его на крышу. Ибо потом платить за сломанную ногу и кормить овсянкой.

— Я понял. Придётся вмешаться. И не уговаривай, Мари.

Мама почесала нос и по привычке расставила веером пальцы, словно сушила лак.

— Ладно, ребята, раз знакомство спонтанно продолжается, признавайтесь: у вас всё серьёзно или вы просто wasting4 своё бесценное время? Судя по тому, что рассказывал мне твой отец, тут впору призывать полицию нравов, — она взглянула на нас снова. — Итак, будем кому-то что-то отрывать или наоборот? Что скажешь, крошка Мо?

Я поперхнулась воздухом. Сашины руки обхватили меня покрепче, буквально в охапку, и он с усмешкой парировал:

— Нам хорошо вместе. Без постороннего вмешательства так особенно, при всём уважении к вам, Элла.

Я моргнула, а потом осторожно кивнула, подтверждая под маминым взглядом, как под судом присяжных, что у нас всё замечательно и без скальпелей.