Честное слово, эту девушку надо развивать. Не удивлюсь, если однажды она дойдёт до топовых должностей.

Валентина была на боевом посту. Отчиталась, заверила, успокоила.

А потом я поехал в гостиницу, чтобы слегка отдохнуть перед вечерним пивом с Майком и англичанами. Принял душ, переоделся, прилёг, отключаясь от работы и всей этой суеты, и тут же воздух в номере наполнился мыслями о Марианне. Казалось, я даже чувствую в запахе чистого белья, вылизанной комнаты намёки на нежный флёр яблоневых лепестков. Словно она где-то рядом! Моя нежная девочка! Юная, невинная, восхитительная!

Отчаянно захотелось услышать её голос, её волшебный, ни с чем не сравнимый, солнечный тембр. Я взял в руки телефон.

Она не брала трубку довольно долго, затем послышалось:

— Да, Александр Игоревич, я вас слушаю.

— Александр Игоревич? — удивился я. — Это ещё что такое? Почему?

Я нервно сел на кровати.

Что теперь не так?! Я же объяснил всё, извинился и послал ей розы. Она не поняла?!

— Извините, я на работе. Вокруг люди, — сдавленно произнесла она.

— Ты ещё обижена на меня, Мари? — нахмурился я. — Я могу ещё раз попросить прощения.

— Не надо… Зачем? Просто… Просто я не могу… сразу, — сказала она так, будто вот-вот расплачется. — Извините, тут люди. Может, потом… Или… в общем, не торопитесь…

Я выдохнул громко, стиснув в руке смартфон.

— Хорошо, Мари, мы поговорим потом. Мы обязательно поговорим. Мне есть что сказать тебе!

И вдруг звонок прервался.

Она бросила трубку?! Да, точно! Бросила!

Потому что работа или потому что я кретин?

Я сморгнул и почувствовал, что каменею. Радость победы внезапно рухнула, подмяв под себя обломки корпоративного самолёта. И в доли секунды мне вдруг стал безразличен «золотой парашют» и прочие плюшки карьеры топ-менеджера, при этом явственно, до жжения, в груди образовалась дыра. Если оттуда вынуть её солнце, что мне останется?

Зачем она так со мной?

Мне показалось, что я каменею, как и тогда, когда она отказала мне. Я предпочитаю «заморозиться», окаменеть, выключить эмоции, чем чувствовать боль и быть жалким. С Лиз я развил этот навык до совершенства. Наверное, потому, что когда-то её любил…

Я случайно задел пальцем экран смартфона и загрузилась страница Фейсбука. Я скользнул по ней взглядом и залип — опять Махатма Ганди, словно худой индийский старик в очочках из прошлого века следит за мной откуда-то с небес. Мистика…

Я встряхнул головой.

Нет! Какая, нафиг, мистика?! Я же просто подписан на его цитатник! Совсем с ума схожу!

«Трус не способен проявить любовь, это прерогатива храброго», — гласила цитата.

Любовь… — вслух зачем-то проговорил я. — Стрекоза тоже крикнула про любовь. Разве она ничего не поняла? Обязательно нужны слова?

Взгляд опустился дальше по странице, и я прочёл:

«Любовь никогда не требует, она всегда дает».

А я разве не даю? Я всегда даю, никогда не был жадным! И готов давать, сколько нужно!

Но что делать, если она не берёт?!

Меня прошиб холодный пот. А вдруг она перестала уважать меня после моих откровений? Вдруг она так же легко отказывается от человека, как и принимает его в свою жизнь?! Вдруг для нее, слишком юной, это просто игра?

Ведь она была права еще кое в чем: я совершенно не знаю её… Но ведь хочу знать!



Глава 40



Валюха сморозила глупость про Баскова, я в волнении протянула руку к телефону. Тысяча и одна мысль пронеслись в голове. До безумия захотелось услышать его голос. Низкий, мужской, с завораживающей хрипотцой и умением красиво выговаривать слова.

Вдруг дверь в кабинет распахнулась и влетела худая, подстриженная под мальчика, юркая девушка с папкой в руках и с блестящим рюкзачком на плече.

— Валя! Вот ты где! Это документы, что ты просила, я уже убегаю.

Входящий звонок продолжал поступать, я коснулась пальцем экрана, и в тот момент, когда я поднесла телефон к уху, чернявая девица задержалась в дверях и спросила:

— А ты слышала, что Александр Игоревич аннулирует развод?

В моей голове взорвалась атомная бомба, земля разверзлась и, падая с оглушительной скоростью куда-то в тартарары под слова «Здравствуй, Мари» на том конце связи, я пробормотала:

— Да, Александр Игоревич, я вас слушаю.

Он что-то сказал, я что-то ответила, дрожа от макушки до кончиков пальцев. Брюнетка в коротком костюмчике продолжала стоять в дверях и болтать про развод и процедуру аннулирования, что это возможно по обоюдному согласию супругов, а мой мир рассыпался на пискели. Словно внимая моему настроению, телефон выключился. Долго слушая тишину, я, наконец, догадалась посмотреть на экран. Чёрный, как дыра, в которую меня затягивало.

— Разрядился… — сказала я сама себе.

Валя, наконец, встала и закрыла дверь за стриженой девицей. Затем взглянула на меня с сочувствием.

— Всё будет хорошо, Мари, — сказала подруга не очень уверенно.

— Угу… — как филин из подземелья, ответила я. — Всё уже хорошо… Наверное. Чтоб оно всё провалилось… Как в американских фильмах: поезд сошёл с рельс, погибли все пассажиры, и всё хорошо; зомби-апокалипсис, мертвяки наступают, и всё хорошо; невинного героя сажают в тюрьму на тысячу двадцать семь лет, и тоже всё хорошо… Окей. Оки-доки… А кто это был?

— Наташа Мальцева из юр. отдела. — ответила Валя, потом вдруг замотала головой и расширила глаза. — Но Король Лев, чтобы такое учудил… Нет, я поверить не могу! Ведь это же невозможно!

— Юристы всегда всё точно знают. И им чтоб провалиться… — пробормотала я.

Голова закружилась. Я схватилась за неё одной рукой, другой оперлась о стол, чтобы меня не унесло ненароком куда-нибудь под стол. Позориться до конца — это не мой девиз. Мне ещё как-то бал у сатаны нужно пережить… Не уверена, что я настолько хорошая актриса!

— Тебе плохо? — забеспокоилась Валюха.

— Если сравнить моё состояние с голодающими детьми Африки, то наверное, хорошо… Ах да! Есть ещё те, кто под обстрелом. И кого достали коллекторы. Есть белые медведи на полюсе, у которых растаяли льды, и им есть нечего. Есть где-нибудь слон, которому крокодил откусил хобот… Хотя, пожалуй, где-то так я себя и чувствую. Как слон без хобота и хвоста, которому зачем-то надо хлопать ушами и улыбаться.

Я говорила это с улыбкой, которая будто приклеилась к моему лицу, как накладные ресницы, примотанные скотчем. От совершенного потрясения даже слёзы застряли в слёзных каналах и высохли. Видимо, с того же и начиналась пустыня Сахара…

Валя присела и обняла меня за плечи:

— Не улыбайся, Мари! Это не обязательно…

— Да-да. Как говорил один хороший психолог, улыбка — тоже разновидность невроза… Но что лучше — невроз или истерика? Будем выбирать из двух зол меньшее. Терпи, Валюха! Только мне кажется, такое количество лжи и путаницы я уже не перенесу… Вчера он сказал мне, что окончательно расстался с Лиз! Но видимо, имел в виду, что-то другое.

Валюха моргнула как-то радостно.

— Так, может, это не он врёт?!

— Не защищай его.

— Но погоди, если Елизавета пошла в нападение, может, она через ту же Юляшку и разнесла слухи?! Та Лиде, Лида — Долли, бухгалтерия — юристам. Сплетни ведь такая вещь, ни с одним вирусным маркетингом не сравнится! Тем более, в нашем коллективе…

Я кисло подмигнула ей и ответила:

— Знаешь, а может, хватит искать оправданий? Я сама его вчера оттолкнула. Я испугалась, и он, как взрослый, разумный человек, всё взвесил, поставил точки над I и до свиданья.

— Мне кажется, тебе надо остыть и расслабиться, — проговорила Валюха.

— Я бы с радостью! Но почему-то не дают. Видимо, сегодня не мой день. С каждой секундой саспенс нарастает, и я уже не уверена, какой именно сюрприз мне приподнесёт следующий момент сегодняшнего дня: может быть, Лиз окажется любовницей моего папы и крышу они проломали порыве страсти, а вовсе не из-за строительства зимнего сада, а Александр… Нет, я даже не хочу ничего предполагать. Я пришла сюда для работы. Ради Нателлы и из-за чёртового контракта. Так что я отработаю своё и аста ла виста, бэби…

— Маруся, девочка моя, — совсем уж жалостливо пробормотала Валюха. — Мне так жаль! Может, всё образумится?

— Не беспокойся, дорогая! Я как Терминатор из жидкого металла. Меня колбасят, я возрождаюсь. Вот и на этот раз, поплюхаюсь немного лужицами по асфальту, потом соберусь в кучу и снова буду, как новенькая.

— Давай я тебя домой отпущу? Ты вся белая.

— Ну что ты! Я на этот раз не буду никуда убегать, — сжала кулаки я. — А то снова карма, снова повторение и грабли на лицо. Нет. Лучше давай сюда документы и расскажи подробно, что от меня требуется. Я им покажу, что такое профессионализм! — посмотрела я в окно, поджав губы, и в ветках тополя мне представилась злобная Лиз.

— Хорошо, — Валюха вздохнула и начала вводить меня в курс дела.

Объяснив всё, несмотря на звонки — по три каждую минуту, она кинулась решать свои проблемы и строить «лоботрясов». Я открыла компьютер и с тоской посмотрела на файлы. Однако через четверть часа Валюха вернулась.

— Мари, — сказала она, — это чисто по-дружески — непрошеный совет. Ты успокойся, и ещё раз подумай. Или вместе подумаем. Как Ватсоны, а?

Я мотнула головой.

— Нет, Валюш, с меня достаточно скандалов и интриг! Я хочу покоя, сконцентрироваться на деле и адью.

Говоря это, я не догадывалась, что интриги и расследования с претензией на скандалы уже разворачиваются самым неожиданным образом. И не где-нибудь, а у меня дома.

Открыв вечером ключом входную дверь, первое, что я услышала из гостиной, было мамино: