— Разумеется, мы добились эксклюзива во всех эксклюзивных точках сбыта, — пояснил я в самолёте, когда стюардесса предлагала напитки.

И отстрелил мысленно гвоздику на лацкане Биг Босса. Да-да, я молодец — Top Banana2!

Мы приземлились. Мои иностранные гости в дорогих костюмах вальяжно интересовались всем подряд с видом владельцев мира, залетевших в Тмутаракань, чтобы осчастливить её своим присутствием, деньгами и пафосом. А я что? Я менеджер и хозяин, гостей принимаю. Так что я надел улыбку, и понеслось северо-кавказское радушие по бездорожью.

— Да, это наш новый аэропорт, построенный к Чемпионату мира по футболу. Нет, раньше мы тоже летали на самолётах. Первый аэродром был открыт ещё в 1925 году.

«А вы думали мы только бричками до Лондона?».

— Нет, это не пустыри, а донские степи, просто ещё не сезон. Есть ещё поля, луга, кукуруза, подсолнечник, лесополосы с акациями и абрикосами. Нет, здесь не водятся медведи. И обезьян нет. Да, это Юг. Вот такой у нас Юг: ни медведей, ни макак, ни койотов. Одни сплошные коты. Да, по улицам свободно гуляют.

«У нас вообще свободная страна, особенно для кошек…»

— Туалет направо. Да, это люкс-туалет только для пассажиров бизнес-класса. Всё стерильно.

«А стоило бы завезти вас на Старый автовокзал, чтоб оценили экзотику и увидели «туалет сортир с буквами Мэ и Жо», раз уж шимпанзе нет.»

Я отвечал на вопросы с прочно приклеенной резиновой улыбкой на лице — у меня в запасе есть маски на любой случай. Вдруг звякнула смска, я прочитал, и в груди что-то сжалось от волнения. Даже хомяк затих. Валентина писала:

«Александр, простите, я совсем замоталась и забыла предупредить, что прежняя переводчица Катерина сломала ногу. Мы вас встречаем с Марианной Убейволка на выходе из зала прибытия».

Мари?! Я увижу её! Но как же?! Она ведь бросила трубку и не стала меня слушать.

У меня перехватило дыхание.

Вчера я много думал, составил план и решительно настроился встретиться с ней, как только сдам в гостиницу делегацию. Поговорить. Выяснить. Понять, в конце концов. И вот не надо искать момента, чтобы смыться от начальства, сохранив при этом хорошую мину…

Марианна! Она сама ждёт меня за этими дверьми!

Я забыл, что улыбаюсь, и понял, как отчаянно по ней скучал! Сердце пропустило удар, а затем гулко заколотилось в груди. Внезапно и совершенно непредсказуемо стало плевать, что подумает обо мне председатель Совета Директоров «Карлоффс» мистер Шерман Менье, лощёный, загорелый и подтянутый, несмотря на свои шестьдесят. Или Джерри Карлофф, несвежий правнук основателя компании с лицом покрасневшего бульдога и статью откормленного ройтвеллера. Или Аднан Озчивит, эксперт по международным рынкам и инвестициям, сын турецкого дипломата, несущий себя так же, великий османский император, хорошо отшлифованный в Америке. Или слащавый красавчик француз Энрик Дюпон в часах от Картье, который, собственно, и затеял проект «Нью Вейл», заключив партнёрский контракт с нашей компанией. Или пара его адъютантов, которых я про себя проименовал Бобчинским и Добчинским, потому как они лезли везде без масла, эти не откормленные российскими оладушками дебиловатые провинциалы, а деловые, подсушенные финансовой аналитикой лягушатники одновременно умудрялись снисходить до русских и заискивать перед западным начальством. Или мисс Сухарь, как я мысленно прозвал канадку Мину Сукарт, белесую, очкастую, с бизнес-планом в том месте, где обычно у женщин выступает из блузки грудь.

Длинный и пронырливый, как угорь, Майк Загорски в очередной раз похлопал меня по-хозяйски по плечу, и я понял, что он меня раздражает. Впервые ощутил это отчётливо и так явственно, что даже удивился. Надеюсь, при Марианне мы обойдёмся без подобного панибратства.

С трудом удерживая себя в руках, я рвался скорее пересечь черту между залом для прибывших и холлом, где томились встречающие. Я повёл за собой делегацию, что-то ляпнув про ожидающий лимузин и сюрпризы для гостей.

Наконец, двери на фотоэлементах распахнулись, и я увидел её!

Сердце снова замерло — она была ещё красивее, чем когда-либо! Элегантная, в белом деловом костюме, в распахнутом пальто цвета верблюжьей шерсти. Точёные ножки в светлых туфлях. Что-то новое и очень изысканное с волосами. А лицо! Боже, как я мог не видеть целых три дня это лицо! Оно расцвело совершенно взрослой приветственной улыбкой, обращённой не ко мне лично, а ко всем. Но я зажёгся ей в ответ и, одному Богу известно, что мне стоило не броситься её обнимать сразу. Чёртов этикет!

Я направился к ней, а Марианна взглянула на меня лишь на мгновение, будто сказала что-то, и тут же перевела взгляд на представителей делегации. Уверенная, блистательная, неожиданная, Мари шагнула вперёд, словно была главнее Валентины, Сергея и Антона, наших ключевых менеджеров, и воскликнула звонко, кажется, на двух языках:

— Добро пожаловать в Ростов-на-Дону! Мы так рады вас видеть!

Марианна заулыбалась теперь открыто и искренне, как солнечным душем обдала. Но только не меня…

Глаза всех членов высокой делегации, кроме Мисс Сухарь, загорелись интересом, особенно у слащавого француза, который явно не держит себя в ширинке. Майк Загорски слегка оттеснил меня и масляно разулыбался, сволочь. Поношенный ройтвеллер Джерри Карлофф поцеловал Марианне руку и сказал:

— Мне говорили, что девушки в России прекрасны, но я не думал, что настолько!

— Очарован, — заявил Энрик Дюпон и, сверкнув своим чёртовым Картье, тоже поцеловал Мари пальцы.

Бобчинский и Добчинский пропели то же самое за шефом, мерзавцы.

— В Ростове девушки особенно красивые, — добавил мой прямой начальник, чтоб-его-треснуло — Загорски.

Марианна рассмеялась, я приклеился взглядом к её алым губам.

— Сразу после гостиницы приглашаю вас на экскурсию по городу, и вы сами в этом убедитесь или сурово разочаруетесь! — сказала она, на мгновение полоснув по мне взглядом так, словно последние слова относила ко мне.

Заморские шишки дружно хохотнули. Аднан Озчивит сверкнул глазами. Валентина начала приветственную речь, а я растерялся.

1Big Cheese (англ.) идиоматическое выражение, значение — важная шишка

2Top Banana (англ.) идиоматическое выражение, значение — молодец, шишка, лидер, вожак



* * *


Утром я проснулась и поняла: жить лучше всего в настоящем моменте! Даже если вчера дома были интриги и разборки, на работе дурдом и от тебя отказался любимый. Но это было в прошлом. Даже если сегодня планируется взрыв мозга и надо решать, вырвать ли роскошные кудри этой стерве или дать в глаз наглецу и хаму… Но это про будущее. А сейчас… Вдох-выдох. Ловим момент. Солнышко. Мне тепло и хорошо. И даже мухи не кусают. Нет, определенно живу в настоящем!

Я проглотила приготовленный папой завтрак, решив, что переводчикам, полководцам и роковым женщинам нужно иметь силы, чтобы сражать наповал. Даже если я и не роковая красавица, всегда можно ею притвориться. У них всех есть отличительная черта — они знают, что прекрасны и созданы, чтобы мужчины следом за ними укладывались, как шпалы, и в воздух бросали… не чепчики, а всё что требуется: деньги, бриллианты, машины и прочую недвижимость. И подумаешь, что я по натуре не такая, мне плевать на роскошь и нужна только нежность и чистая любовь, искренняя забота и честность!

Но, похоже, я прошу у Вселенной слишком много, со всем этим в мире напряжёнка. Особенно с честностью. И сегодня мне вовсе не нужно быть настоящей, мне нужно играть. А актёрство у меня в генах, так что «Алле Ап»!

Мама критически посмотрела на мои волосы и сказала:

— Я сама сделаю тебе причёску и макияж.

И я даже не отбивалась. Потому что уж кто-кто, а в роке и коварстве женской красоты мама съела крокодила. Мама постаралась лучше любого стилиста.

Вместе с белым дорогущим костюмом от Шанель — тем, что мама прислала мне на прошлый день рождения, и туфлями, за которые я отдала ползарплаты, я надела на себя уверенность. А женскую хитрость натянула вместе с кружевным бельём и тонкими чулками. Она идёт в комплекте, хоть на этикетке и не указано. Капля французских духов на запястья и шею, последние штрихи, папин восторг.

Затем я заказала такси и покатила в аэропорт. Да-да! Я не просто выдержу сегодняшний день, а проведу эту гадскую делегацию по Ростову, как Суворов через Альпы. Они ещё потом проситься будут, но повторы исключены. Пусть считают, что им повезло! Эксклюзив!

Но на подъезде к стоящему в полях аэрокомплексу меня начало потряхивать, и мантра: «Прямо сейчас ничего не происходит, и мне хорошо» помогала не очень. В голову лезло обратное: он отказался от меня. Так легко и просто. И даже объяснил, что на кону стоят деньги, и всё дело в шантаже. Или он его тоже выдумал, Мистер Практичность?

А финт с предложением? О, мы это уже проходили! Мой первый сказал, что женится на мне, как только разведётся с женой. Вот только сейчас никак нельзя — у неё приступы тяжёлой болезни, хромая тёща и двое маленьких детей. Но он с ней не спит, живёт только из жалости и благородства. Я даже поверила. А потом увидела его «страшно больную», румяную и улыбчивую супругу на приёме у гинеколога. Свежебеременную.

Мне потом подруга, бывшая, сказала: «Ну подумаешь! Есть просто два типа женщин ещё со времён Таис Афинской: домохозяйки и гетеры. В наше время — жёны и любовницы. Просто ты из категории любовниц, разве это плохо? Любовница — это круто! Больше подарков, меньше головной боли, мужских носков, грязных маек и стимул всегда выглядеть хорошо!»

Но я с этим была не согласна. Категорически.

Однако создаётся впечатление, что судьба проверяет меня на прочность. И менеджеры высшего звена лгут более виртуозно: у них разводы, которые легко аннулируются, инвестиции, в которые вложено непосильно нажитое. Инвестировали, во всём себе отказывали, копили на акции и Порше…