* * *


В Конгресс-Отеле ситуация повторилась. Марианна вновь с энтузиазмом и повышенной сексуальностью помогала иностранцам. И я опять сжал кулаки.

Получив ключ-карту от номера, Энрик Дюпон растекся, словно масло перед моей Мари и попросил о чём-то на французском. Она любезно ответила и пошла вместе с ним. Куда?!

Меня аж перекосило, и я бросился за ними.

— Алекс! — крикнул мне вдогонку Майк Загорски.

Я обернулся и жестом указал на Валентину. Сами разберутся. У лифта догнал Мари и Дюпона.

— Александр? — удивлённо воззрился на меня француз.

— Я пойду с вами. Вы наш самый важный гость. Благодаря вам мы запускаем первыми в мире проект «Нью Вейл», который очень важен для нас! Я обязан помогать вам во всём, — сказал я на английском, зная, что лягушатник всё понял, но добавил: — Марианна, переведи.

Она перевела на французский, странно на меня поглядывая.

— О, спасибо, Александр, — похлопал меня по руке француз, — Мари вполне достаточно. Она поможет!

Ага, отсылает гад? Да я же вижу, что у него на уме! Говорите, французский язык — язык любви? А если вырвать?

И я любезно улыбнулся:

— Насколько я знаю, вы впервые в России. Тем более в Ростове. Знаете ли, это, конечно, не Венесуэла, но осторожность тут не помешает. Слышали, что Ростов с давних пор — столица бандитизма?

Француз изумлённо вытаращился. Марианна тоже. И пока у них не выпали на пружинках глаза, я поспешно вошёл в зеркальный лифт. Пусть и не думает оставаться с ней наедине. Не позволю!



* * *


С недовольной рожей француз спрашивал у нас обоих в номере повышенной комфортности, как подключить вай-фай, где можно зарядить гаджеты, как вызвать горничную и как сдать костюм на отпаривание. Отвечала в основном Марианна, а я стоял, как Цербер, и мило улыбался.

Горничная пришла, моргнула пару раз на вопросы про бандитов. Марианна сказала что-то французу. Дюпон усмехнулся, и я почувствовал колкие мурашки за шиворотом. Надо мной смеются?! Всё равно не уйду!

Видимо, Энрик Дюпон это понял и сказал:

— Я хотел бы принять душ. Благодарю за помощь! — имея в виду, катитесь ко всем чертям.

И мы с Марианной вышли. Дверь в его номер закрылась, и от того, что мы остались в гостиничном коридоре совсем одни, на меня внезапно накатила удушливая волна. Обида, нетерпение, желание, всё смешалось в одно мгновение, и я поймал её за руку.

— Мари!

​Она подняла на меня глаза, опять строгая и напряжённая. Ледышка, но такая красивая!

— Почему ты так ведёшь себя со мной? Объясни! Я не понимаю, — воскликнул я.

Её волосы, светлые, пахнущие чем-то сладким и притягательным, словно варенье из роз и яблоневых лепестков, её голубые глаза, ресницы, игра теней и нежность кожи, всё это вместе будто погрузило меня в облако магии, в котором я больше себе не принадлежал. Я сжал хрупкие предплечья, наклонился к её губам, словно приворожённый, а она отпрянула.

— Не надо!

Как ножом по сердцу.

Марианна выпрямилась, натянутая, будто струна, вот-вот готовая лопнуть со звоном, и выпалила так громко, что разнеслось по всему этажу:

— Ты выбрал деньги? Вот и живи с ними! И не мешай мне работать! Два дня, и ты больше меня никогда не увидишь!

— Какие деньги? — опешил я. — Я съездил в Лондон и со всем разобрался. Проблема исчерпана. Теперь мы…

— Мы? — перебила меня Марианна с возмущением. — И ты ещё смеешь говорить «мы»?! О, с меня достаточно лжи! Хромых тёщ, мнимого благородства! Я ничего больше не хочу слышать! Наслушалась уже!

Её огромные глаза наполнились слезами, она резко оттолкнула меня. Развернулась и бросилась бежать со всех ног по мягкой ковровой дорожке.

— Постой! — крикнул я. — Да выслушай же меня, наконец! Не убегай!

Дверь за спиной открылась, и я услышал голос Энрика Дюпона с идиотским акцентом.

— Что случилось?! Гангстери?

‌​​​‌​‌‌‍



Глава 46



«Какой же он негодяй! И хватает наглости так лгать!» — думала я, юркнув за приоткрытую дверь номера за углом и чуть не сбив тележку горничной. Задыхаясь от страха и возмущения, я приникла к стене, а Мистер Лгун промчался мимо сначала к лифтам, а потом на лестницу, выкрикивая моё имя.

Да, я знаю, мне от него не убежать. Он Айрон Мен, а я дохлый лебедь. К тому же когда его губы оказались так близко к моим, что я почувствовала тепло его дыхания, у меня подкосились ноги. Ещё секунда, и я упала бы в его объятия, преданная собственным телом, сердцем и каблуками. Ну уж нет!

Аттракцион «Проведи дурочку» с прошлого года больше не принимает гостей — цирк уехал. Подумаешь, клоун остался? Точнее, потомственная клоуниха. Она выросла! Она больше не станет радоваться макаронным изделиям на собственных ушах.

Я сглотнула слёзы, которые душили меня, и сказала себе, топнув ногой: я не заплачу! И любовницей не буду!

Клоуны веселят публику, они — профессиональные дураки, но на самом деле способны выполнять гораздо более сложные трюки, чем обычные артисты. Потому что клоуны особенные! Мой дедушка висел под куполом цирка и дурачился, а я всего лишь сбежала от самого быстрого из менеджеров на негнущихся ногах. Тоже трюк! Ай да я!

Я рассмеялась и тут же горькие слёзы брызнули фонтаном из моих глаз. Моё дурное сердце виртуально рвануло за бегуном в роскошном костюме с криком: «Я люблю его! Люблю! Люблю!»

— Что вы тут делаете?! — Строгий голос немолодой горничной заставил меня оторваться от стены и вспомнить об обязанностях.

Я шмыгнула носом, виновато улыбнулась и, извинившись, выскользнула в коридор. Саши уже и след простыл. Наверное, удивляется, откуда у меня такая прыть? Клоуны, такие клоуны…

Десять минут рыданий в туалете, ещё пять на восстановление лица после потопа, и снова на арене клоун Мари в амплуа роковой переводчицы. Улыбка. Походка от бедра. Алле ап! Не ждали?



* * *


Валюха кинулась ко мне, едва увидев.

— Мари, солнце, что происходит? Куда ты исчезла?

Я окинула взглядом сверкающий мрамором и пафосом холл.

— А где… Король Лев?

— Он выбежал с лестницы, как ошпаренный, пометался туда-сюда, споткнулся о Майка Загорски, и они пошли в бар. Видимо, пока остальные устраиваются в своих номерах. — Она кинула взгляд на наручные часы. — До объявленной экскурсии ещё двадцать минут.

Я сыграла мисс Невозмутимость, пожав одним плечом.

— Туда ему и дорога. Пусть охладится!

Валюха посмотрела на меня пристально.

— Он приставал к тебе?

— Саша?

— Энрик Дюпон.

— Нет.

— Хорошо, а то я волновалась. А Александр? Вы с ним поговорили?

— Что он может мне сказать? — усмехнулась я.

— Может, стоит его выслушать? — подошла ко мне ближе Валя. — Всегда лучше поговорить…

— Не хочу, — поджала губы я. — Ничего личного. Больше ничего личного нет и не будет! Одна сплошная работа! А Александр? Вообще видеть его не могу! Достал!

Валюха сделала большие глаза, похожими на нервный тик морганиями указывая мне на что-то за спиной. Я обернулась. В метре от меня стоял длинный, с проницательным, змеиным взглядом американский босс, господин Загорски. А рядом — бледный, как стена, Саша.

— Достал? — с прищуром переспросил он.

И я растерялась. Слова запутались в голове и во рту, перемешавшись и выпадая беспорядочно.

— Не… я… другое… про это… не… как-то так… вырвалось… вот.

— Очень красноречиво, — кивнул он. — И профессионально. Надеюсь, во время экскурсии вы будете звучать более убедительно, Марианна Владимировна.

В зависшей между нами паузе воздух искрил и покалывал кожу. У Валюхи странно вздыбилась причёска. Кажется, нашего напряжения хватило бы на то, чтобы обеспечить электричеством весь отель в случае перебоев с центральным снабжением и отказа генераторов. И только Майк Загорски смотрел на нас с любопытством наблюдателя в лаборатории котов Шредингера.

— Конечно, Александр Игоревич, — ответила я, отчего-то чувствуя себя ужасно.

Король Лев чуть склонил голову и холодно добавил:

— Уж постарайтесь.

От его тона у меня мурашки пробежали по рукам, и я почувствовала себя, как двоечница, которой дали последний шанс перед тем, как вылететь из школы в вечные дворники.

Затем Король Лев улыбнулся своему большому боссу, а мне будто вскользь бросил по-русски:

— И ещё, Марианна Владимировна, ничего личного, но хотел напомнить, что существуют такие понятия, как корпоративная этика. Уж будьте любезны, держите себя в руках. Здесь не Бродвей. И вы не Мерилин Монро.

— Мерилин Монро? — заинтересовался американец, уловив ухом знакомые звуки.

Александр просто усмехнулся, бесчувственный, как скала.

Ах, вот он как?! Ещё замечания мне будет делать?!

Все угрызения совести во мне мигом дракон языком слизал, я гордо задрала подбородок и заявила:

— Ну что вы, какая Монро? Всего лишь мышь… белая! — рявкнула я и, повернувшись к Майку Загорски пояснила на английском: — О, это очень забавно! Мистер Львовский вспомнил, что видел меня однажды в спектакле в роли Мерилин Монро и сказал, что подобные песенки на нашем серьёзном мероприятии не уместны.

— Отчего же не уместны? — обрадовался Майк Загорски. — Я заметил, Мари, что в вас есть что-то артистическое! Был бы счастлив услышать в вашем исполнении песню Монро. Тем более, что я её большой поклонник!

Александра перекосило.

Ну как? Съел?

— Может быть позже, — ответила я с милой улыбкой.

И, вспомнив, как мы репетировали с Костей походку Мерилин, пошла так же к бару выпить кофе. Сделала кошачий шаг, явно переборщила с кошачестью и споткнулась обо что-то со всего маху. Пол приближался к носу. Осталась одна секунда до позора. Сильные руки подхватили меня. Я вскинула глаза. Это был Король Лев. Красивый. Тёплый. Больше не мой…