Мне нечего больше добавить.

Мистер Ньюмен едва скользит взглядом по лежащим перед ним бумагам. Я замолкаю, и он передвигает их обратно через стол. Беру их, складываю аккуратно в стопку и возвращаю в папку Стивена.

— Вы не нравитесь моему сыну, — говорит мистер Ньюмен впервые с момента моего прихода.

— Я понимаю, но я здесь не для того, чтобы быть популярным у детей, мистер Ньюмен. Я здесь, чтобы учить их алгебре.

Мистер Редмон снова прочищает горло.

— Мистер МакНелис, Стивен уверен, что вы его выделяете и обращаетесь с ним иначе, чем с другими учениками, — он смотрит в лежащий перед ним документ. — Стивен утверждает, что вы унизили его перед классом, угрожали побить его, говорили, чтобы он заткнулся и выметался из класса, и что вы не приходили на дополнительные занятия. И ещё он сказал, что вчера вы обозвали его оболтусом.

Ах, ты ж маленький оболтус!

— Мистер Редмон, я считаю, что я достаточно хорошо управляю детьми в классе. То, что описал Стивен, является всего лишь частью моей системы управления. Дети понимают это. Когда я говорю ученику, что дам пинка ему, а потом его собаке, никто не понимает сказанное буквально. То же самое касается просьбы «заткнуться» и «выметаться». Уверен, что что-то похожее говорю пару раз за день и много раз в течение года. И это ни в коем случае не значит, что я таким образом позорю учеников. Они это знают. Полагаю, что Стивен это тоже знает.

— Что же касается причины, почему он говорит об этом сейчас, — продолжаю я, — могу только предположить, что так он выражает свой гнев, потому что ему приходится отвечать за свои действия. В классе он вёл себя всё более и более вызывающе.

— Это ложь, — встревает Стивен.

Продолжаю без остановки:

— У меня не было выбора, кроме как разобраться с его поведением, а вчера ещё и отправить его с докладной к завучу. Мне нужно учить детей, но это невозможно, если ученик отвлекает внимание всего класса на себя.

— Во время урока все разговаривают, — фыркает Стивен. — И все валяют дурака, потому что нам скучно. Он нас ничему не учит. И я ему просто не нравлюсь.

Мистер Редмон игнорирует вспышку Стивена и обращается ко мне:

— Вы беседовали с мистером Ньюменом о поведении Стивена?

— Нет. Я полагаю, что более эффективно работать напрямую с учениками. К сожалению, в случае Стивена нам потребуется вмешательство родителей.

По поведению мистера Редмона видно, что он признателен мне за то, что я расставил все точки над «i» и что наша беседа продолжает протекать в профессиональном русле. Это сильно облегчает его задачу.

— Вчера во время дополнительного занятия вы называли Стивена оболтусом?

— Конечно, нет.

— Лжец, — говорит Стивен снова.

Ах, ты ж умненький придурок! В эту игру могут играть только двое. И у меня по сравнению с тобой в этом деле куда больше практики.

— Я, правда, не понимаю, почему Стивен так зол на меня и почему он устраивает сцены на уроке, — говорю это, глядя Стивен прямо в глаза. Это выражение, «устраивает сцены», мне нравится. Звучит так, будто речь идёт о двухлетнем ребёнке. — Но, уверяю вас, я обращаюсь с ним точно также, как и с остальными учениками. Если с моей стороны и есть какое-то поблажки, то они касаются опозданий. И то только для того, чтобы избежать ненужных баталий со Стивеном из-за не столь важных проблем. И, конечно же, я его не оскорблял. Я с радостью сделаю всё, что потребуется, чтобы вернуть его в рабочую колею. Кстати, я уже переделал собственный график, чтобы подстроиться под его футбольные тренировки. Не знаю, что ещё могу сделать.

Вот так тебе, маленькая дрянь!

Мистер Редмон благодарит меня и отпускает к себе в класс. Он явно собирается продолжить разговор со Стивеном и его отцом. Протягиваю руку мистеру Ньюмену снова только для того, чтобы проверить, что он — напыщенный осёл. Как и ожидалось, он отказывается пожать мне руку.

Боишься геев?

Убираю руку, улыбаюсь ему своей самой широкой улыбкой и выхожу из конференц-зала.

Могу только представить, о чём они там сейчас говорят. Если мистер Редмон хотя бы на половину такой директор, каким я его представляю, то он должен поддержать меня, как и говорил, на все сто процентов. Если бы он верил всему, что рассказывают дети своим родителям об учителях, то здесь уже не осталось бы ни одного учителя.

В прошлом году мисс Янг, нашу учительницу с тридцатипятилетним опытом работы, которая через шесть месяцев собиралась выходить на пенсию, обвинили в неподобающем поведении только потому, что она, якобы, попыталась поцеловать одного из своих учеников у себя на уроке. Да, так и было. Когда дети ведут себя плохо, она угрожает, что поцелует их. Таков её план управления детьми в классе. Сначала было первое предупреждение. После второго предупреждения она вытащила ярко-красную, цвета пожарной машины, помаду и намазала ею свои тонкие губы. Третьего предупреждения не было. Как только ученик повёл себя плохо, она смачно чмокнула его в щёку, оставив там яркий след. Мисс Янг редко делает замечания ученикам трижды.

Я возвращаюсь в класс. До первого звонка у меня ещё масса времени. И я готов признать, что чувствую себя очень хорошо. Цифры не лгут, а вот дети — всё время.

— Ну, и как всё прошло? — спрашивает Джен с порога.

— Хорошо. Посмотрим, что будет завтра.

Роберт

На улице темень и дождь льёт как из ведра. Воспользовавшись и тем, и другим мы целуемся с Эндрю в дальнем углу парковки возле «H-E-B». Эндрю промок насквозь, его кожа холодная и покрылась мурашками. Я изо всех сил стараюсь его согреть. Тем не менее, сегодня мы остаёмся одетыми. Да, мы идём на риск, но мы не настолько глупы. Все же это не значит, что мы будем сидеть на заднем сиденье, как два святоши.

— Ты сможешь на этих выходных не ночевать дома? — спрашивает Эндрю. — Я сниму в гостинице в центре номер... запоздалый подарок на день Святого Валентина или, может быть, ранний подарок на день рождения.

— Серьёзно? На всю ночь?! То есть, с кроватью и всё такое? И запирающейся дверью? И никаких фотографий твоей бывшей жены повсюду?

— Угу.

— Даже не знаю. Ты уверен, что у тебя выдержит сердце?

— Знаешь, если ты продолжишь в том же духе, то я...

— Ты что? Что ты сделаешь?

— Лишу тебя десяти баллов на следующей контрольной.

— Ого! Злоупотребление властью. Простите, учитель.

— Тогда не говори так, хорошо?

Глава

 

39

Эндрю

Откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. Боже, как я устал!

Мы с Робертом задержались дольше, чем рассчитывали, может, часов до десяти. Но когда я вернулся домой, Майя набросилась на меня за то, что я не отзвонился и совсем забыл о дочери.

— Я начинаю замечать, — сказала она рассержено, — что для тебя дочь становитьсярутиной. А она ждала тебя, хотела, чтобы ты почитал ей на ночь книгу.

Я снова почувствовал себя школьником, которого ругают родители за то, что вернулся не вовремя. Майя хотела знать, где я был.

— Встречался с другом, — сказал я.

Ей этот ответ, похоже, не сильно понравился.

Звенит звонок. Я вздрагиваю, потом тру глаза и встаю. Классная комната постепенно заполняется детьми. Как раз заканчиваю писать на доске основные темы дня, когда в классе появляется Стивен... вовремя. И самое интересное, что он ведёт себя по-человечески. Мне кажется? Или я действительно вижу в нем толику раскаяния?

На секунду позволяю себя почувствовать гордость за своё вчерашнее убедительное представление ситуации и за то, что поставил на место Стивена Ньюмена.

Сегодня у детей короткий тест. Разобравшись с домашним заданием, раздаю им тесты и прошу по окончанию положить их в корзину для бумаг у меня на столе, а потом сразу переходить к сегодняшнему домашнему заданию.

Для наблюдения усаживаюсь на высокий стулв передней части классной комнаты, но в голове сплошной туман и один раз я почти теряю равновесие, едва не свалившись на пол. Мне нужен кофеин, и нужен срочно. Но классную комнату покидать нельзя.

Первой тест сдает Сафина Ахмад. Она бросает его в корзину и смотрит на меня. Я двигаюсь к ней.

— Не могла бы ты оказать мне большую услугу? — спрашиваю тихо Сафину. — Ты можешь взять вот эту чашку, пойти в учительскую комнату в конце коридора и налить мне кофе?

Она берет чашку:

— Конечно.

— Там ещё есть маленькие пакетики со сливками и сахаром. Принеси, пожалуйста, парочку.

Она улыбается и тихо выходит из классной комнаты. Мало того, что Сафина очень умная и плохо вписывается в этот класс, так она еще из тех детей, которые любят помогать своим учителям. И она также из тех, кто может, я уверен, пойти в учительскую и не попасть по пути в неприятности.

Когда Сафина возвращается, говорю ей одними губами «Спасибо» и подмигиваю. Потом ставлю чашку на стул между ног и добавляю сливки и сахар.

Всё больше детей заканчивают работу с тестом. Возле моего стола появляется сразу два или три ученика. Замечаю, что Стивен ещё работает. Наверняка, он там просто что-то машинально рисует, потому что по этому разделу он не сдал ни одного домашнего задания и на уроках всё пропустил мимо ушей. Но Стивен не ведёт себя как последний придурок. Похоже, что после нашей встречи отец разъяснил ему что к чему, и у меня теперь не будет проблем со Стивеном. Может быть, после сегодняшнего теста мне удастся вернуть его в рабочую колею и помочь сохранить его балл до конца учебного года. В старшей школе ученики должны использовать летные курсы для продвижения вперёд, а не для зачистки хвостов. Даже такой несмышлёный раздолбай, как Стивен Ньюмен.

В конце класса тощий Тайлер Хикс тянется со своего места, пытаясь заглянуть через плечо Иззи Гарсиа. Вряд ли это ему особо поможет. Прочищаю горло, Тайлер впивается в меня взглядом и потом снова возвращается к своему тесту. Продолжаю следить за ними глазами, пока и Иззи не поворачивается к своему.