«Господи, – пронзила ее мысль, – он ведь еще ничего не знает об осенней выставке. А узнает – не выдержит, сломается… Он ведь художник, талант, у него тоже душа без панциря. Всем ударам открыта… Да как же только мне могло прийти в голову оставить его, моего родного… Вот стерва-то, Господи!»

И она кинулась к Алеше на шею. После долгого страстного поцелуя Вера, сделав усилие над собой, высвободилась из его объятий. Отстранившись и положив руки ему на плечи, она сказала:

– Милый мой, мы со всем справимся! Не думай сейчас о деньгах – не они сейчас главное. Если будем жить, честно глядя в глаза друг другу, все у нас будет. И деньги… И Средиземное море! Вот увидишь. А сейчас… прошу тебя, поверь мне: как бы нам ни было тяжело снова оказаться втроем, снова завязать этот мучительный для всех узел, мы должны помочь Ольге. Мы должны ехать за ней! Только поняв, что ей ничто не грозит, что она в порядке, мы сможем быть спокойны и счастливы. Ну сам подумай… Ведь так? А иначе эта заноза будет отравлять нам жизнь, растравлять душу. Мы с тобой, вместе, мы – сильные… А сильный должен помочь тому, кто слабей. Хотя, по-моему, Ольга сильнее нас с тобой, вместе взятых. Просто влипла в какую-то историю. А мы приедем, со всем разберемся – и с легким сердцем назад… Ну нельзя же строить счастье на несчастье другого… Ну? Разве я не права?

– Да права ты, права… Я и сам измучился. Пришел, притащил коньяку – да еще на денежки бывшей жены… А их нет! Ускакали… Каково мне было, как думаешь?

– Думаю, плохо. Но ты опять о себе! Алешка, я ж ведь не напоминаю о том, каково мне было… Что мне пришлось пережить… Да еще этот твой выкрутас с помидорами…

Не давая договорить, он снова привлек ее к себе и принялся осыпать поцелуями… Наконец она рассмеялась и выскользнула из объятий. На сердце чуть-чуть отлегло…

– Ладно, пей лучше пиво, алкаш! – Она ласково потрепала его по голове. – Двое… – Она споткнулась на слове. У нее едва не вырвалось: «двоеженец», но она вовремя спохватилась. В отличие от Ольги она, Вера, была ему не жена…

Однако он прекрасно все понял: угадал и слово, едва не сорвавшееся у нее с языка, и причину, по которой слово это она, недоговорив, оборвала.

Алексей одним рывком опустился перед ней на колени и прижался к ним лбом, обхватив руками ее стройные ножки.

– Родная моя… Я давно хотел… предложить тебе руку и сердце… Я мечтал об этом. Но тебе известна причина, которая мешала мне сделать это… Ольга! Все это время где-то в глубине души я чувствовал, что она жива. Что она думает обо мне… Вот и не решался. Прости… ты можешь понять и простить меня?

Вера, склонившись над ним, поцеловала его в волосы.

– Алешенька… конечно могу! Я тебя понимаю. И согласна с тобой во всем… Мы не имеем права на это…

– Не имели! – Он поднялся и посмотрел ей прямо в глаза. И повторил с ударением на последнем слоге: – Не име-ли, Вера! Теперь – имеем. Ведь она уехала навсегда? Ведь так?

– Так… – потупившись, ответила Вера. – Но…

– Никаких «но»! Она увидала тебя. Поняла все! Поняла, что мы любим друг друга… У нее там своя жизнь. У нас – своя! Ты выйдешь за меня?

– О Господи! – Вера прильнула к нему дрожа. – Алешка, миленький… я не знаю…

– Скажи «да»! Или «нет». Сейчас же, немедленно. Ну! Вера, умоляю тебя, не уходи от ответа. Он для меня важнее всего – жизни, работы. Я ничего не смогу… без тебя. Ничего не хочу без тебя. Ты – моя самая желанная, самая дорогая на свете! Самое близкое существо, ближе не было, не бывает! Я люблю тебя! Скажи… ответь, Вера.

Но она продолжала стоять молча, прижавшись к нему.

– Вера, Верушка! Мы поедем в Германию… Я же сказал, что сделаю все, что ты захочешь. Потому что ты для меня – святое! И желание твое – закон! Видишь, я стал сам на себя не похож. Даже не думал, что когда-то смогу сказать женщине такое. Полностью отречься от себя… От своего всегдашнего: как сказал – так и будет! Будет так, как хотим мы – мы вместе. Потому что мы с тобою – одно. Единое и нерасторжимое целое… Не губи этого, Верушка, это редкий дар. Он нам послан свыше! Я знаю. И когда мы вернемся, тотчас же обвенчаемся. Отец Александр нас обвенчает… Ну так как? Согласна?

Вера подняла на него полные слез глаза и сказала:

– Да!

И ничем больше не сдерживаемая волна страсти бросила их друг к другу…

За окном плескались зыбкие московские сумерки. Шумели машины. Слышались крики игравших детей. А вскоре начался дождь.

Но они ничего этого уже не слышали…

8

За те два дня, что Ольга провела в заточении под присмотром угрюмой Марии, у нее было время подумать. Проанализировав ситуацию, она поняла, что с Веренцем ей не тягаться – он ей не по зубам… А если она станет противиться, то только усугубит свое и без того безнадежное положение… Нет, она не сложит оружия! Не останется равнодушным свидетелем гибели Бергов. Но как им помочь? Что она может, одинокая иностранка, не знающая толком местных законов и не имеющая здесь никаких прав… Она даже не могла прибегнуть к защите властей, потому что существовала на птичьих правах!

Хорошенько все взвесив, Ольга решила, что единственным оружием, которое у нее оставалось, была хитрость. Обыкновенная женская хитрость! Ей не следует лезть напролом – ей нужно перехитрить Веренца. И она решила прикинуться покорной овечкой. Пусть он думает, что она всецело в его власти, пусть уверится, будто она все еще влюблена в него и готова стать добровольной помощницей в задуманном им грязном деле… И пускай он раскроет перед ней все карты. Вместе с Бертой и Вальтером они что-нибудь да придумают. Должен же быть хоть какой-то выход из тупика…

И еще одно – Алексей! Единственный человек, на которого она могла еще положиться. Он смог бы помочь ей выкарабкаться – прикрыть, защитить… Ольга понимала, что вряд ли Алеша простит ей долгие годы молчания. Ее внезапное исчезновение без каких-либо объяснений – без звонка, без весточки – стало непреодолимым препятствием, перечеркнувшим их супружеские отношения. Но все-таки Алексей оставался ее законным супругом! Ольга была уверена, что он не откажется ей помочь. Вытащить из этого омута… Хотя бы в память о прошлом.

Веренц не знал, что она замужем. Ольга не рассказывала ему ничего о своей прежней, московской жизни. И оба они делали вид, что ее – этой жизни – у Ольги попросту не было. Что она стерта, перечеркнута, позабыта… Так ей было легче. Но об Алеше Ольга помнила всегда. И этот свет сломанной, преданной ею любви помогал ей примириться с ее новой жизнью.

Ольга решила – ей любыми путями нужно вновь оказаться в Москве. Увидеть Алешку. Все ему рассказать… И если он одинок, если он сможет простить ее, остаться с ним навсегда. Она знала, что Веренц не станет ее преследовать, узнав, что она под защитой законного мужа… Он попытается это сделать – его угроза вовсе не была пустым сотрясением воздуха… Но, скорее всего, он отступит. Он не будет рисковать, добивая ее на чужой территории. В чужой стране… Если Алексей Ольгу «прикроет», они с Веренцем поменяются местами. Тогда она окажется под защитой закона, а он – иностранцем, не имеющим никаких связей и прав в Москве.

И когда Веренц вернулся за ней, он обнаружил отнюдь не забитое и сломленное существо – его встречала нежная кошечка! Ласковая и преданная!

– Санта-Клаус, я мечтаю оказаться с тобой в Сан-Паулу! Ты будешь меня баловать, мой сумасшедший авантюрист? Ты устроишь мне сладкую жизнь, а? – лукаво посмеиваясь, жалась она к нему, нежно покусывая за ухо. – Хочу свою частную студию, хочу драгоценности, и меха, и колье от «Картье»…

Веренц был поражен этой внезапной переменой, но виду не подал. Что ж, думал он, все к лучшему. Она оказалась не так глупа, чтобы артачиться и строить из себя оскорбленную добродетель… У нее ведь нет никаких шансов!

А когда Ольга, ластясь к нему, заявила, что, переехав в Бразилию, она, как одалиска, будет каждую ночь танцевать перед ним обнаженной, немец растаял. И решил, что вполне может посвятить ее во все детали задуманного им мошенничества, следя, однако, за каждым ее шагом.

– Отныне мы не должны расставаться, Ольга. Так будет лучше – я буду спокоен, зная, что ты не наделаешь глупостей. Ведь ты не станешь их делать, детка! Не так ли?..

Ольга постаралась уверить его в этом со всем пылом, на который только была способна. И после бурной любовной сцены, стараясь, чтобы он не заметил, что ее мутит от его прикосновений, вытребовала его соизволения на короткую поездку в Москву. Наврала с три короба, что ей нужно забрать фамильные драгоценности, которых у нее сроду не было, и таким образом разрубить последний узел, связывающий ее с родиной.

Веренц, подумав, согласился. Он был убежден, что Ольга не станет выкидывать никаких фортелей – у нее попросту не было доказательств, и она не могла помешать тому, что он задумал. Он дал ей денег на дорогу, сам купил билеты туда и обратно, подтвердив на всякий случай свои угрозы: мол, если она задурит – он ее из-под земли достанет.

Так Ольга оказалась в Москве…

Убедившись, что ее место занято, что у Алеши другая женщина, любящая и любимая, женщина, к которой Ольга с первого взгляда почувствовала искреннюю симпатию, переросшую затем в чувство глубокого внутреннего родства, она решила не обременять Алексея своими проблемами. Последняя ее надежда рухнула. И рассчитывать ей приходилось отныне только на себя…

И, прощаясь навеки с родиной, со всем, что любимо и дорого, Ольга знала, что жизнь ее кончена. Ей с судьбой не справиться – слишком подорваны ее душевные силы… Она хотела лишь одного – помочь Бергам выпутаться из лап дракона, быть может, ценою собственной жизни. Она понимала, что с Веренцем ей не сладить, он шуток шутить не будет и, поняв, что Ольга ведет двойную игру, скорее всего попросту покончит с ней. Но жизнь свою она продаст дорого! Эта жизнь потеряла теперь для нее всякую цену, и Ольга знала, что расстанется с нею без сожалений… Но она сделает все, чтобы Веренц, это чудовище, никогда не изведал сладость победы. В том числе победы над ней!