Вот лучше бы заорал, честное слово. Потому что хватка и шепот мигом пробудили в Кристине самые интимные моменты их встреч. Пробудили и заставили разозлиться.

– Хрен тебе! – шепнула так же тихо прежде, чем вообще поняла, что и кому она сейчас сказала. Сейчас она видела перед собой не Романа Андреевича, а Крейзи. Как он вообще смеет ей угрожать? Да и что он сделать-то сможет? Похитить, увезти на байке за город и надругаться? Крис вдруг расхохоталась, представив, какими глазами уставится на нее Крейзи, когда она первая начнет его домогаться.

– М-да… – Роман отошел подальше от девушки, стараясь не показывать, как ее не хотелось отпускать. От волос Кристины пахло, как и прежде, чем-то свежим, с яблочным оттенком. Да и на ощупь она оказалась приятной, разве что слегка похудевшей.

– Я с вами! – заторопилась Ольга, хотя была бы не прочь еще поболтать с симпатичным старшим братом Кристины. Тот как раз встрепенулся, вспомнив кое о чем.

– Эй, с меня шоколадка.

– За что?

– Ну как же, а вдруг я ищу именно этот байк?

– Тогда спасибо скажешь, – отмахнулась Оля и убежала следом за остальными. Юлик на бегу оглянулся и показал братцу поднятый наверх большой палец. Типа, одобряю.

– Куда? – спросил Макс, провожая Ольгу глазами. Поэтому не обратил внимания, каким взглядом смотрел Роман на его сестру. Не влюбленным, а скорее вдохновенно-задумчивым.

Крейзи назвал бар, нежно любимый байкерами и подобными им людьми. Макс одобрительно присвистнул: сам недавно сидел там и размышлял о серьезных отношениях и прочей чепухе.

* * *

Кто-то в судьбу верит, кто-то – не очень, а кто-то считает, что человек сам ее творит. Роман не придерживался никакой версии, он просто старался жить так, чтобы потом было о чем вспомнить.

Но сейчас готов был поверить в судьбу, предзнаменование и прочее.

– То есть как – вернетесь к работе?

Пожилая женщина, полусидевшая на кровати, чуть сдвинула на нос очки и в упор уставилась на Романа. Взгляд светло-зеленых глаз словно прожигал насквозь. К счастью, он давно привык к своей тетке, можно сказать – любил ее.

– Роман, а почему тебя это удивляет?

– Ну, вы как бы… того…

– Это ты того, если думаешь, что подобная мелочь заставит меня сидеть дома и вязать носки твоим будущим деткам. Требуй это со своей матери.

Роман сомневался, что тетка вообще умеет пользоваться спицами. Она и готовить-то не особо стремилась, все делала приходящая домработница. А сама Полина Сергеевна всю жизнь посвятила своей работе. Когда маленького Рому приводили к ней, сажала его в огромное кожаное кресло, давала в руки «Сказки народов мира» и велела сидеть тихо. В памяти осталась полутемная комната с тяжелыми шторами и запахом множества книг, телевизор в углу, заставленный цветами подоконник и торшер с тяжелыми кистями.

– Тетя, а вы не подумали, что с работой…

– Я сама знаю, что и как мне делать с работой, не вмешивайся в мои дела. Помоги лучше разобрать пакеты.

Роман послушно принялся доставать продукты и убирать в маленький холодильник. Тетка после операции по удалению желчного пузыря разместилась в палате люкс, в гордом одиночестве.

На тумбочке заняли место несколько книг, каждая весом с кирпич. Полина Сергеевна тем временем быстро набирала текст на ноутбуке, то и дело морща брови и качая головой.

– Роман, ты закончил?

– Да.

– А чего улыбаешься? У тебя на работе все нормально?

– Оу, – Роман поставил цветы в вазу, расправил их. – Все хорошо, потому и улыбаюсь.

– Наверное, опять нашел себе очередную шваль. Роман, в тридцать три года ты уже должен задуматься о семье. Я понимаю, если бы ты решил посвятить жизнь науке, как и я. Но у тебя, увы, нет такого стремления. Ты слишком поверхностно относишься к своим обязанностям, предпочитая разгульный образ жизни.

Роман уже настолько привык к подобным разговорам, что просто пропускал все мимо ушей. С теткой спорить было бесполезно: она воспринимала только два мнения. Свое и неправильное.

– Тетя, все нормально, ты, главное, поправляйся. Мама с отцом заедут к тебе на неделе.

– Пусть привезут мои журналы за сентябрь, раз уж ты их забыл. Ну как можно быть таким невнимательным, Роман? Как ты можешь учить студентов, если сам допускаешь подобные ляпсусы.

«Я ж не хренова машина с искусственным интеллектом, а живой человек. А ты точно воплощение Терминатора в юбке. Тьфу!»

– До вас мне еще пахать и пахать, тетя, да.

– И без ехидства, дорогой мой. Ладно, ступай, я еще хочу просмотреть последний доклад профессора Николаева.

– До свидания, выздоравливайте поскорее.

– Не волнуйся, – отблеск человеческого тепла на мгновение мелькнул в глазах женщины. – А ты не сильно гоняй на своем ужасном аппарате.

– Я вас прокачу! – Роман шутливо отвесил поклон, стоя в дверях. – С ветерком.

И быстро закрыл за собой дверь. Потом прислушался. Так и есть, тетя Полина отрывисто рассмеялась, оценив шутку.

А потом он сел на байк и понесся по улицам, чувствуя себя единым целым со своим аппаратом. Ветер выдувал из головы тяжелое послевкусие, появлявшееся всегда после общения с теткой. Она постоянно выговаривала Роману за его нежелание вплотную заняться наукой, за его общение с шумными байкерами, за его девушек и его кожаные прикиды. Порой Крейзи задумывался, как две сестры – тетка и его мама – могли оказаться настолько разными людьми. Мама всегда и во всем его поддерживала, хотя порой начинала мягко намекать, что неплохо бы и с внуками понянчиться. Однако у самого Романа мигом начинала болеть голова при одной только мысли о пищащей, писающей и какающей «личинке человека» – так он называл младенцев. К тому же он вовсе не хотел, чтобы в его квартире появился кто-то, кто станет там все менять на свой вкус. А женщины всегда меняли. Они, по мнению Крейзи, незаметно втискивались в повседневную мужскую жизнь и начинали подстраивать ее под себя. Да, да, да, не успеешь оглянуться, как в ванной появятся две зубные щетки, а свою пену и крем для бритья он начнет отыскивать в горе тюбиков, баночек и коробочек с сильно пахнущими притираниями, кои делают женщину, по ее мнению, красивой и вечно молодой. А еще она начнет истерить каждый раз, когда он решит встретиться с друзьями или сгонять на пару дней в другой город всем клубом…

Крейзи остановился неподалеку от набережной. С реки тянуло сильной свежестью, дул холодный ветер. Прикрывая зажигалку рукой, прикурил и уставился на воду, в которой отражались огни уличных фонарей.

Почему-то пришло в голову, что Кристина не стала бы вести себя так, как он боялся. Хотя с чего он это решил?

Глава девятая

Юлиан спал и видел очень волнующий сон, в котором фигурировала девушка на лошади. В этот раз она сидела верхом на самом Юлике, причем оба были совсем голые. Парня дергали за волосы и просили «изобразить лошадку» и пробежаться галопом вокруг длинного прямоугольного стола. Как Юлик ни выворачивал шею, лица незнакомки он увидеть не мог. А потом вдруг выяснилась, что вместо девушки у него на спине восседает Роман Андреевич в натуральном виде. От такого Юлик в ужасе проснулся и минут пять лежал, боясь подумать, к чему бы такое. Потом встал и заглянул к сестре в комнату.

Кристина сидела на кровати и терла пальцами виски, бормоча под нос какие-то ругательства.

– Извращенка.

– А? – Крис откинула со лба спутанные волосы. – Тебе чего?

– Либо я в душе гей, либо ты только что видела во сне нашего препода без одежды.

– Тебя больше какой ответ устраивает? – сестра увидела, как медленно вытягивается лицо братца, и сжалилась. – Расслабься, мне правда наш Роман приснился. Прям фильм ужасов какой-то.

– Не смотри такие сны!

Решив, что много дрыхнуть вредно, тем более когда погода вновь решила осчастливить всех бабьим летом, Юлиан плюхнулся на пол и подтянул поближе ноутбук.

Кристина оглядела полуголого брата, покачала головой и ушла в душ. Внизу уже слышались голоса родителей, взревела машина Макса – братец умчался на какую-то встречу, наплевав на выходные. Бабушки-дедушки спорили о политике и о том, что приготовить на обед. Обычное субботнее утро.

А в спальне за прошедшие двадцать минут обстановка изменилась. Юлик сидел и тихо шипел от злости, словно взъерошенный рыжий кот с дурными наклонностями.

– Смотри! – он подтолкнул к присевшей рядом сестре ноутбук. На экране красовалось электронное послание от Милены. Истеричная брюнетка многословно и слезливо вымаливала прощение, говорила, что ей не нужен никто, кроме Юлика, и если он ее не простит, то она с собой что-нибудь сделает.

– Ну вот нормально, нет? – злился парень. – Пусть уже сделает с собой что-нибудь, честное слово! А то прям ждать устал!

– Нехорошо так говорить, девочке плохо.

– Девочке надо пять уколов успокоительного в задницу вколоть. Сразу жизнь сказкой покажется.

– Злой ты. Ладно, я пошла попрыгаю немного.

Юлик с интересом приподнял рыжеватые брови, когда сестра, в полном облачении и с канатом на поясе, полезла в окно.

– А обычная дверь теперь не в кайф?

– Внизу предки решают, ехать в сад или нет, чтобы копать картошку. Еще увидят меня и решат использовать в качестве рабсилы.

– Э-э-э-э, а чего сразу не сказала?

Юлиан метнулся к себе в комнату, натянул джинсы и свитер, потом выскользнул через окно, подражая сестре.

По периметру дома, как раз над третьим этажом проходила узкая полоска кровли, непонятно для чего предназначенная. Вот на нее-то и вылезли близняшки. Кристина – легко и играючи, Юлик – пыхтя и стараясь не жмуриться. Парень не то чтобы боялся высоты, просто опасался. Тем более что в детстве он пару раз летал со стола головой вниз, чем породил массу ехидных предположений от Макса и Кристины.