– Ты слишком взрослый холостяк, Юрочка, пора бы уже… – я решительно встала из-за стола и закончила, что называется, из другой оперы: – Пора бы тебе, Юрочка, уже в аэропорт собираться.

Надо срочно отпустить от себя этого мальчика или себя от него, но, однозначно, нам пора прощаться. Оставив несколько купюр на столе, Рыжик встал и подошёл ко мне. Я прижалась к нему, обхватив обеими руками за торс, а он сжал меня крепко, вдавливая в своё тело, и прижался губами к моему виску.

– Ну, ни хрена себе, мы его уже с собаками ищем, а он развёл тут лямур-тужур, – голос Серого звучал весело, но взгляд был полон раздражения и зависти.

Дмитрий только молчал и лукаво улыбался. Я была рада, что Юрины друзья застали эту трогательную сцену – неприкрытая зависть ребят слегка успокоит его эго. Я поцеловала Рыжика в шею и, прошептав «до встречи», высвободилась из крепких объятий и устремилась к выходу. Ребятам я лишь молча махнула рукой.

Спустя полчаса в моём номере раздался настойчивый стук в дверь. Я точно знала, кто это. Вот дурачок – передумал.

Уезжай, Юра, пожалуйста, не искушай меня и не мучай себя.

Он окликнул меня несколько раз и ещё долго стоял под дверью, вероятно, прислушиваясь.

Убирайся, Рыжик.

Вскоре я услышала удаляющиеся шаги.

Вот и хорошо, вот и правильно.


Вибрация телефона вырвала меня из беспокойного сна. За окном шёл проливной дождь, почти не пропуская в комнату утренний свет. Плаксивая, хмурая суббота. Я дотянулась до мобильника, когда он уже прекратил жужжать и ёрзать по тумбочке. Увидев пропущенный номер, тут же перезвонила сама.

– Реми, милый, прости, я спала и не успела ответить. Как ты? Ты не позвонил вчера, я волновалась.

– Мышка, это ты меня прости, что разбудил. Время уже позднее, а ты спишь. Что, всю ночь гуляла?

– Наоборот, я легла очень рано, но не могла уснуть до утра. Скажи лучше, что у тебя новенького, ты не шалишь?

– Я шалю так скромно, что тебе не о чем волноваться. Ди, я очень соскучился, когда ты прилетишь?

Да я прямо сейчас готова лететь к тебе, мой драгоценный мальчик.

Моё сердце выпрыгивало из груди под напором внезапной аритмии.

– Милый, я тоже сильно скучаю. В ноябре прилечу обязательно, и ничто меня не остановит, мне так тебя не хватает, просто не смогу дольше тебя не видеть.

– Хм, попробовала бы ты ещё и в ноябре не прилететь, я бы тогда сам к тебе прилетел. Ну, ладно – ноябрь так ноябрь. А как там горячие русские парни, ты успешно от них отбиваешься?

– Конечно, милый, ведь я не хочу, чтобы ты перешёл на язык резких жестов, и потому просто не провоцирую мужчин.

Мы ещё долго говорили, шутили, смеялись, и хмурое субботнее утро обрело краски.

Контрастный душ окончательно вернул в меня бойца. Это потому, что мой список срочных дел перерос список необходимых покупок, и мне стоит поторопиться. А сегодня вечером я приглашена на крутую тусовку – Карабас позаботился. Не люблю эти гламурные сходняки, однако, надеюсь, что сегодняшняя вечеринка станет для меня очередной ступенью к успеху. И я обязана на ней блистать.

Ровно в семь часов вечера роскошный чёрный «BENTLEY», любезно предоставленный мне Карабасом, притормозил у входа в ресторан, откуда мне навстречу уже спешил сам Соколов Карабас Барабасович. Боже, ткани, угробленной на его гигантский костюм, думаю, хватило бы на чехол для танка. Мой квадратный кавалер галантно предложил свою потную руку, помогая мне выбраться из авто. Он пребывал в радостном возбуждении от возможности сопровождать и представлять меня гостям вечеринки.

Я же не разделяла его щенячий восторг. Но согласилась составить ему компанию при условии, что он будет себя вести, как мой друг и партнёр по бизнесу, а вовсе не как денежный мешок, проложивший тропу в мои трусики под щедрый шелест купюр. Карабас, вероятно, так себе и рисовавший наше парное дефиле, заметно сник, но согласился. Да и куда бы он делся.

В гардеробной я задержалась у огромного зеркала, чтобы проверить макияж и убедиться, что выгляжу готовой к большой охоте. О да, я готова. Платье в пол из чёрного шёлка спереди выглядело полностью закрытым и струилось вдоль тела, не обтягивая, но подчёркивая каждый изгиб во время движения. Зато глубокий вырез на спине открывал соблазнительный вид на идеальную смуглую кожу, а небольшой разрез демонстрировал стройные щиколотки, обтянутые тонкой паутинкой чулок. Чёрные лабутены позволяли смотреть большинству мужчин в глаза, не запрокидывая голову. Вечерний макияж «смоки айс», подчёркивающий яркость и цвет глаз, завершал образ опасной чёрной пантеры. Помаду я, как обычно, заменила прозрачным блеском. Мои волосы были гладко зачёсаны назад, подчёркивая точёный овал лица, и собраны в мягкий валик в области шеи. Из украшений я предпочла лишь маленькие бриллиантовые серьги и широкое кольцо из платины с дорожкой бриллиантов. Переведя входящие звонки на голосовую почту, я забросила телефон в клатч, и с ослепительной улыбкой повернулась к своему шкафообразному спутнику.

Мы вошли в зал, сверкающий изобилием дорогих украшений и фальшивых улыбок, и наша полярная парочка мгновенно привлекла к себе внимание жадной до зрелищ и сплетен толпы.

Ну, берегись, столичный бомонд, кто не спрятался – я не виновата.

Моя вечерняя охота оказалась весьма продуктивной. В лёгкой атмосфере всеобщего веселья я обзавелась очень полезными связями, пустив в ход всё своё обаяние. Мои новые знакомые потирали руки, считая меня лакомым трофеем, моя же заинтересованность выглядела лишь ответной вежливостью. Надо отдать должное Карабасу, он свою роль отыграл на отлично, хотя это было не обременительно. Пузан вовремя подчёркивал мой высокий профессионализм в той или иной сфере, и своевременно пресекал поползновения интимного характера в мой адрес от некоторых, уже неадекватных, гостей. Итак, главный редактор модного глянца, успешный ресторатор, гламурный стилист, фотограф… К концу вечера в моём клатче собралась приличная стопка щегольских, разноцветных визиток.

Но моим главным трофеем стал известный адвокат Пётр Мендель – с виду очень обаятельный мужчина лет сорока, а по слухам невероятно циничная сволочь. Пётр, с его обширными связями и возможностями, был для меня очень ценной и желанной добычей. Но я сама пока представлялась ему лишь сладким десертом, с которого он уже примеривался слизать сливки и заглотить вишенку. Мне же был нужен трезвомыслящий, всемогущий деловой агент в этом городе, готовый на добровольное, взаимовыгодное сотрудничество. Но поскольку я не представлялась Петру сколь-нибудь полезной в деловом аспекте, пришлось изрядно потрудиться, чтобы адвокат начал думать обо мне верхней головой. И я открыла сессию по его укрощению и покорению.

По воле счастливого случая, клиент Петра и его основная головная боль на сегодняшний день оказался в числе приглашённых гостей. Прожив двадцать три года в законном браке и имея троих взрослых детей, этот похотливый индюк собрался обзавестись свежей женой, а нынешней дать отставку, оставив её буквально ни с чем – банальная история. Жена, понятное дело, упиралась, пытаясь отвоевать заслуженный кусок семейного пирога через суд. Ушлый, компетентный Пётр нащупал-таки золотую середину, которая просто не могла не удовлетворять обе стороны, но глава семейства оказался бескомпромиссен до абсурда.

– Выбрасывая на свалку старый комод, вы ведь не станете подсовывать в его рассохшийся, скрипучий ящик мешок денег, чтобы осчастливить очередного пользователя, – рассуждал неверный супруг. С комодом было более-менее ясно, но аналогия со скрипучим рассохшимся ящиком Петра озадачила.

– Мебель, подобранная в своё время с умом и вкусом, при должном уходе и бережном обращении может превратиться в ценнейший антиквариат, – осторожно заметил Пётр, сопроводив комментарий обаятельной улыбкой.

– Я предпочитаю хай-тек, – отрезал несговорчивый скряга.

Пётр, уже неаккуратно позволивший себе усомниться в здравом уме и хорошем вкусе клиента, не рискнул заверять его, насколько ненадёжен современный хай-тек. Но допустить «хай так» в своей работе он не мог. Не привыкший проигрывать адвокат, был, мягко говоря, в замешательстве, но помощь пришла, что называется – откуда не ждали...

– Когда я с ним закончу, позаботьтесь, чтобы у Вас на руках были необходимые документы, на которых Ваш клиент поставит подпись, – с уверенностью сказала я Петру и, нацепив обворожительную улыбку, отправилась штурмовать омерзительный пивной бочонок на коротких ножках.


Этот престарелый, лысый пигмей с выдающимся пивным брюхом звался Ильёй Андреевичем. Явился он на вечеринку в сопровождении тонконогой, белокурой малолетки. Девочка, в алом платьице, походившем на ленту выпускника, была на полголовы выше своего спутника и на полвека моложе.

Пересилив отвращение и брезгливость, я врубила своё обаяние на полную мощь и включилась в игру. Ловко оттеснив от Ильи Андреевича его юную спутницу, которую тут же взял на себя разговорчивый и симпатичный Пётр, я атаковала противника своим главным оружием. Разговоры о погоде, курсе валют и международном положении незаметно перетекли в «ячейку общества». Я была полна «искреннего» сочувствия к Илье Андреевичу, охотно поведавшему мне о своих проблемах, свалившихся на него в связи с бракоразводным процессом.

Нащупав самые тонкие струны гнилой душонки, я виртуозно сыграла на них грустную композицию. И мужик разглядел-таки страшную угрозу для своей репутации в случае, если он пустит по миру свою, безусловно, старую и жадную жену. Ведь тогда для всех она станет несчастной жертвой, отдавшей свои лучшие годы скупому и бездушному мужу. Уж тут журналисты постараются, чтобы грязные портки Ильи Андреевича смердели из каждого говорящего гаджета.

Спустя сорок минут знакомства меня тошнило, а этот похотливый гном считал меня своей феей-спасительницей и выискивал глазами Петра, чтобы скорее урегулировать вопрос с подписанием мирового соглашения между супругами. И ведь ничего нового я ему не сказала, чего бы он не знал сам, или уже не услышал от Петра, но ведь как проникся. Я же просто сделала то, что умею делать лучше всего, делать исключительно и непревзойдённо – я провела переговоры.