Утро добрым не бывает! Сейчас начнётся прицельный обстрел упрёками и претензиями со стороны сплочённого бабского батальона.

– Мам, что за слова такие, с чего ты взяла? Мы с ней сами во всём разберёмся, а ты поменьше её и Наташку слушай.

– Сынок, ты даже не представляешь, как это больно, когда тебя предаёт любимый человек. Ведь ты же сам видел, как я страдала из-за папы. – Надрывный голос мамы призывает меня образумиться и раскаяться, но я раздражаюсь.

– Мам, что ты сравниваешь?  У отца обязательства перед семьёй, а я чем обязан Вике? Какое, на хрен, предательство?

– Евгений!  – маму возмущает моя грубость.

– Прости, мамуль, но это только моё дело, а у тебя есть своя дочь, за неё и переживай. А Вика тебе никто, и нечего отчитывать родного сына из-за чужой девчонки. Их ещё будет сотня, а у тебя за всех переживать здоровья не хватит.

– Но, сыночек, я же думала, что у вас с Викой всё серьёзно…

– Так, всё, мам, я на работу тороплюсь, а о Вике можешь с Наташкой поговорить, хорошо?

Мама неохотно отступает, и мы прощаемся. Но через минуту раздаётся звонок от Наташки. Эта ещё сопля учить меня будет! И я с раздражением сбрасываю вызов от сестры.

 *****

Направляюсь в офис безо всякого энтузиазма. Ну не могу я работать без настроения, хоть ты тресни. Зато, открыв дверь в приёмную отца, наблюдаю потрясающую картину. Алинка, выставив напоказ хорошенькую попку и приложив ушко к двери шефа, пытается услышать, что же происходит в кабинете. Алина – бальзам для моих глаз и сильное слабительное для нервов отца.

– И что за страшные тайны скрываются в кабинете нашего босса? – с насмешкой в голосе интересуюсь у Алинкиной… попы. Девчонка подпрыгивает от неожиданности, но испуг в глазах сменяется облегчением, когда она видит меня.

– Женечка, – заговорщически шепчет Алина, – я думаю, что у Александра Андреевича там любовница.

– С чего такие выводы? – теперь мой вопрос звучит очень жёстко, и секретарша испуганно лепечет:

– Ну, как бы, Александр Андреевич пришёл сегодня нарядный. Потом он съездил в салон и сделал стрижку и укладку. А ещё, он отменил все дела после обеда и сказал, что ждёт очень важную гостью. Она пришла в два часа, и теперь они, как бы, там – в кабинете, – Алина многозначительно играет бровями.

– И что за тёлка?

– Какая-то… Ас-ми-ралда, – отвечает секретарша, подглядев имя в блокноте.

– Кто?! – меня начинает бесить эта тупоголовая кукла.

– А это она сама так сказала, а он другое имя называл, но я забыла записать. Она такая наглая, сама впёрлась в кабинет, а теперь у них там, как бы, всё подозрительно, – зашептала Алинка, сделав страшные глаза.

– И что там подозрительного? – меня обуяла злость. Совсем недавно мать накрыла этого престарелого ловеласа с какой-то шмарой и чуть с ума не сошла. Так он теперь что, на работе развлекается?

– Ну-у, там звуки всякие странные и вообще… – слова Алины звучат не слишком убедительно, но я уже достаточно завёлся и, не задумываясь, врываюсь в кабинет.


Поймать отца на горячем не вышло и, судя по всему, они даже не начинали. Начищенный и сияющий, как новый башмак, отец восседал на своём месте. Гостью же отделял от него массивный стол. На звук моего резкого вторжения девушка с роскошной каштановой гривой повернулась в крутящемся кресле и обратила ко мне лицо прекрасной амазонки. Мне стоило героических усилий не растерять самообладание и привычную надменность со своей физиономии. А эта девчонка скользнула по мне равнодушным взглядом и спокойно отвернулась. Она просто отвернулась ОТ МЕНЯ! То есть, она сочла меня неинтересным, не достойным её внимания? Да кто она такая, вообще? Кажется, самое время это выяснить.

– Евгений, ты что себе позволяешь, не видишь, что я занят? Тебя не научили хотя бы стучать, прежде, чем вторгаться в чужие переговоры? – взбеленился отец. Но гостья и ухом не повела.

– Здрас-сьте, прошу прощения, если помешал. Просто Алинка мне сообщила, что у нас гостит Эсмеральда, и я не мог пройти мимо. Обладательница столь необычного, редкого имени невольно вызывает интерес. Наша гостья без козы?

Кажется, своим выпадом я привлёк лишь внимание отца, который тут же снова на меня обрушился:

– Ты что несёшь, какая коза? Диана, простите, пожалуйста, за такой ужасный приём – сначала Алина, а теперь…

Диана? Неужели та самая?

– Не волнуйтесь, Александр Андреевич…

В моей голове взорвалась буря эмоций – её нереальный голос парализовал мой мозг, и я даже не вник в смысл сказанного, но насмешливые нотки быстро развеяли очарование и разбудили злость. Отец поспешил меня представить своей гостье:

– Кстати, познакомьтесь, Диана, раз так вышло – это мой сын, Евгений и он, к сожалению, иногда забывает о хороших манерах.

Ох уж эти правила приличия. Стерва была вынуждена развернуться и взглянуть мне в глаза. Таким взглядом можно сразить наповал, но я закалённый парень, и циничные слова уже срываются с языка:

– Закон и приличия, папа, – это две мирные формы насилия. К чему себя искусственно ограничивать? Юная Эсмеральда со мной не согласна?

Её рыжие кошачьи глаза холодно изучают меня, а слова, произнесённые волшебным голосом, не оставляют сомнения в её стервозности:

– Вы цитируете Гёте, юноша, очень похвально.  К сожалению, теперь хорошее воспитание – это помеха, оно закрывает слишком много дверей. И Вы нам это наглядно продемонстрировали, ворвавшись сюда без стука и приглашения.

– Госпожа Диана Эсмеральдовна умна не по годам, – меня злит, что я не нахожу для неё достойный ответ, её голос сбивает с мысли, но вовремя вклинивается отец:

– Сынок, помолчи, я ещё не представил тебе нашу иностранную гостью, потому что ты слишком много и не по делу болтаешь и своим бесцеремонным вторжением нарушил ход моих мыслей и отнял драгоценное время. Диана, если ты не в курсе, – наша очень важная и долгожданная гостья. Она прилетела к нам из Франции, и это по её проекту мы создали наше «Седьмое небо», и благодаря ей выиграли тендер.

На последнем слове отец сделал ударение, призывая меня включить мозги и догадаться, насколько важная персона предстала или, скорее, предсела перед нами. Я уже давно это понял, не самое распространённое у неё имя. Но стерва смотрит как дерзко, будто я на поклон к ней явился.

– Ух, ничего себе, ужель та самая Диана, чей «скромный» пентхаус будоражит любопытство и зависть бедных горожан? И что же Вы так радеете за правила хорошего тона? Манеры прогнутся под тонной бабла.

– А Вы, я так понимаю, тот самый бездельник Евгений? Скажите, а чем Вы занимаетесь в этой компании – взвешиваете чужие кошельки? – её рот произносит слова, но их смысл теряется, споткнувшись о мои фантазии.

Я залип, как чумной, на этих подвижных, невероятных губах. От тембра её голоса у меня даже член мурашками покрылся. Наверное, именно так прекрасные сирены заманивали и усыпляли морских путников, а потом пожирали их с потрохами. Ну, уж нет, детка, тут ты нарвалась на боевого Орфея. Что ты там сказала?

– Я не понял, простите, –  вот на хрена я это сказал, идиот. Выдал себя с головой. Интересно, отец тоже половину беседы с ней пропустил?

– А это как раз неудивительно и лишь подтверждает сказанное мной, – стерва мгновенно воспользовалась моим промахом. Я стряхиваю с себя морок и пытаюсь реанимировать мозг.

– Кажется, ты усомнилась в моей мозговой активности, детка? – уже открыто нарываюсь на конфликт.

Она изучает меня своим кошачьим взглядом, а во мне закипают ярость и похоть.

– А напомните мне, невоспитанный мальчик, когда мы с Вами перешли на «ты»? – чувственные губы растягиваются в хищной улыбке, а я мысленно наматываю на кулак её гриву и грубо, и глубоко вбиваюсь членом в этот дерзкий рот, вколачивая её слова обратно ей в глотку. Эта наглая сука меня отчитала, как шкодливого пацана, и меня понесло:

– Послушай, ты, дерзкая девочка, а тебя в твоей Франции не научили, как вести себя в гостях у взрослых дядей? Или ты привыкла, что всегда и всё улаживают всемогущие папики, и просто пока не сориентировалась в незнакомой обстановке? – Вот я дебил, что я несу?

У отца чуть паралич не случился. Но француженка меня снова уделала:

– Я не вполне уверена, что Вы подразумевали под словом «папики»…

Она воспитывала меня, не теряя улыбки, опустила, сука, ниже канализации, а во мне бушевали стыд и ярость.

Да, малышка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. Нам всем повезло, что я в штанах. Вот я конь педальный, хер меня сюда принёс. Эта малолетняя гюрза жалила больно и без промаха. Бля…, я с ней не справляюсь, и это бесит, сука! Удавил бы гадину голыми руками.

– Я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная.., – Ой, деби-и-ил... Но ничего остроумного в голову в этот момент не приходит, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе. И в руках, бля*ь.

– С языка снял, – улыбается француженка.

Будь мы наедине, она бы уже извивалась подо мной и повизгивала, а не ядом  плевалась.

– Это ты такая только в кабинете моего отца?

– А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? – она открыто смеётся надо мной.

– Вот именно, проучить. Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

У меня реально сорвало крышу, если я позволил ей понять смысл моих больных фантазий. Но эта сука не выглядела оскорблённой и развеселилась ещё больше:

– Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – и она так  громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился. Шах и мат!

И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири. Он негодовал, стыдил меня, а я с ним даже не спорил. Да что там говорить – он был абсолютно прав. И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы выпер меня из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке  Эсмеральде.