Я ухмыльнулся – да какой он, на хрен, Сокол? Тетерев откормленный. А в рот этой суке заглядывает, потому что другие места ему не судьба разглядеть.

– Пап, а где наша француженка живёт?

– Так во Франции, вроде бы, в Париже, – неуверенно ответил отец.

– Да я не об этом. Где она живёт в нашем городе, где остановилась?

– Сынок, ты вообще меня не слышал? Забудь о ней, – повысил голос отец, но меня не проняло.

– Слушай, а зачем ей, иностранке, жить в нашем городе, что за бред? – Почему-то только сейчас меня озадачил этот вопрос.

– Да она, кажется, родилась здесь, в нашем городе, но про родственников я ничего не знаю. Во всяком случае, живёт она в гостинице, пока квартира не готова.

– И что, она собирается променять Париж на нашу провинцию? Даже не на Москву? – Я злился и не мог понять почему, но желал получить утвердительный ответ.

– Ну, я не знаю, зов крови, родные корни…

– Пап, какие корни, ты посмотри на неё, какая кровь? Её родные корни остались на плантациях, среди чернокожих рабов.

– Евгений, я понимаю, что ты парень горячий, но хочется верить, что не глупый. Поэтому засунь подобные  мысли себе поглубже в… Куда-нибудь засунь, короче. Её происхождение – это не наше собачье дело. Тебе не нравится спокойно жить, хочешь нам всем проблем огрести? Пусть она живёт, где пожелает. У неё, кстати, и в Москве есть квартира – Соколов устроил. Так вот, главный акционер ей дорожку вылизывает и не конфликтует, а какой-то пацан тут плещет гормонами. Не беси её, по-хорошему тебя прошу. – Отец нервничал, и я понимал, что он прав – зачем совать нос в змеиную нору?

– Да ладно, пап, успокойся, не буду я к ней лезть. Пусть живёт в своей «Крепости» на зависть людям. С её стервозностью ей надо обнести свою хату каменным трёхметровым забором, и выставить вооружённых бойцов по периметру. Вот не зря она именно крепость задумала, уверен, что ей есть от кого в ней прятаться. Она и из Парижа свалила не просто так. Может, продадим её каким-нибудь охотникам? – с азартом разошёлся я в своих гипотезах.

Отец, как ужаленный, вскочил из-за стола и нервно заходил по кабинету, а я удивлённо уставился на него. Нарезав пару кругов, он остановился напротив меня и с яростью уставился мне в глаза.

– Женя, у тебя чувство самосохранения алкоголем вымыло? Ты что несёшь? – прорычал он, приблизив ко мне разъярённое лицо.

– Пап, у тебя разыгралась паранойя? Какое самосохранение, я что, должен бояться какую-то сопливую девчонку? Ты шутишь? – Сейчас мне реально было смешно. А, может, я чего-то не знаю?

– Во-первых, сыночек, Диана уже далеко не сопливая девчонка и ей под тридцатку, – торжественно выдал отец, а у меня непроизвольно отвисла челюсть. Да ладно!? – Во-вторых, мы не знаем, кто за ней стоит. А в-третьих, ты сам неужели не заметил, какая она? Ты видел её взгляд, смотрел ей в глаза? Да мне под стол залезть хотелось, когда ей что-то не понравилось. Ты голос её слышал? А ты вообще подобный голос когда-нибудь слышал? Помнишь, как ты сам сказал, что ей стоит зайти в автосалон и выбрать машину, а об оплате никто не вспомнит? Ты с чего так решил? Да потому что ты тоже видел и слышал, просто тебя отпустило уже, а я с ней сегодня общался. И мне, сынок, показалось, что, если она кого-то попросит сигануть с крыши, то её послушают.

– Ну, прямо Мессинг в юбке, – мрачно прокомментировал я. – Если ты, пап, однажды выпадешь из окна, я буду знать, с кого спросить. Спасибо, что предупредил.

У меня в голове не укладывалось, что отец говорит на полном серьёзе, но шутить на эту тему расхотелось. Не желаю, чтобы из-за этой ведьмы у него сердечный приступ случился.

– Но ведь бывает же, Жень, это, между прочим, не только мои выводы, а Соколов мало похож на параноика. Поэтому давай просто не будем ей на хвост наступать, – устало произнёс отец.

Я хотел было развить тему змеиного хвоста, но, взглянув на отца, просто ответил:

– Хорошо, давай не будем, – и заметил, как тот облегчённо выдохнул.

Да что это за хрень такая?


– Пап, ты для этого меня вызывал?

– Нет, конечно, спасибо, что напомнил. С твоими финтами я совсем мозги растерял. Я вот что хотел – помнишь, твой знакомый приобретал парковочное место на первом уровне? Ты не мог бы уговорить его поменять на второй?

– С чего бы? – удивился я.

Отец хмуро пожевал нижнюю губу и вкрадчиво произнёс:

– Понимаешь, Диане нужно ещё одно место на парковке.

– Так вроде бы у неё уже есть два места,  – мне стоило огромных усилий сохранить невозмутимый тон. Отец молча кивнул.

Да что происходит, чем эта ведьма так его запугала?

– Этой сучке понадобилось третье парковочное место? Она там собственный автопарк решила устроить, что ли? – хладнокровие меня покинуло.

– Жень, это уже не наше дело. Ты думаешь, что она одна собирается жить в этом дворце?

А вот об этом я, кстати, вообще не думал и теперь во мне всё взбунтовалось против. Только против чего или кого?

– Она замужем? – спросил я, боясь услышать ответ.

– Вроде нет, – ответил отец, – да и какая нам разница? Просто договорись о месте, а мы вернём твоему знакомому часть денег. Пусть возьмёт второй уровень.

– Нет, – отрезал я, – пусть сама договаривается, если она такая проныра. Может, ей владельцы бесплатно весь первый уровень отдадут, пусть их гипнотизирует эта горгона.

– Сынок, Диана наш партнёр и она попросила именно нас. Думаю, что мы должны ей помочь.

– Ни хрена я ей не должен. Тебя, я смотрю, она уже тоже заколдовала, раз ты несёшь всю эту хрень. А знаешь, пусть она сама меня попросит, может, я тогда и помогу, а заодно проверю на себе её волшебные чары. – С этими словами я сорвался с места и стремительно покинул кабинет.

Но уже через пятнадцать минут я вернулся в кабинет отца. И что, спрашивается, я на него вызверился за эту грёбаную парковку? Старик и так не в себе и, уж точно, не виноват в этой ситуации. В истинной причине моей злости мне не хотелось признаваться даже себе. Да я и сам не уверен ни в чём, что касалось бы этой стервы. Те воспоминания о ней, что клином засели в моей голове, уже казались нереальными. Отпустило уже, как говорит отец? Моя больная фантазия превратила Диану в совершенство, а может, всё дело в её глазах? Точно – в глазах и в голосе. Какая-то мелкая дрянь за несколько дней превратила нас с отцом в неврастеников. Кстати, и не мелкая, как оказалось. Поверить не могу, что она старше меня. А, может, ей уже лет двести? Бля-а-а, что за бред у меня в голове, мне что, подумать больше не о чем? Ещё как есть – мне вчера Вика изменила с Соболевым. И это, как бы, серьёзная трагедия…

Да что такое в её глазах, может, и правда, гипноз?

– О чём задумался, сынок? – Отец смотрел на меня устало и почти ласково. Эта вампирша, похоже, из него высосала всю энергию и злость.

– Пап, а что тебе известно о Диане, кроме её имени и страны проживания?

Отец тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

– А что тебя интересует?

– Всё. Всё, что знаешь.

– Да ничего я почти не знаю. Родилась здесь и жила какое-то время, лет до десяти, кажется. Сейчас восстанавливает российское гражданство. У неё двойное полное имя – она и Диана, и Эсмеральда. Фамилия Шеро досталась от отца. Он вроде как был мощным воротилой, но пару лет назад почил с миром. Бабла у нашей девочки-наследницы немеряно и ума палата. Ну и всё, вроде бы. А ты никак не угомонишься?

– Не густо. А наши СБэшники её проверяли?

– Жень, Соколов же не идиот, конечно, он собирал информацию и остался удовлетворён. Косяков серьёзных за ней нет, образование блестящее, хватка железная,  колоссальные навыки и связи для нашего плодотворного сотрудничества, – подытожил отец.

– Вот-вот – колоссальные навыки. Какие навыки, пап?

– Жень, она переговорщик, причём самый лучший, и этого уже достаточно, будь у неё даже всего три класса церковно-приходской школы. Есть результаты, превосходящие самые смелые ожидания, и это главное.  И не в обиду, Жень, тебе она не по зубам и мне тоже, и Соколову. Отпусти и не думай.

– Ладно, проехали. Пойду поработаю на благо родной компании. – Я криво улыбнулся отцу и направился к выходу.

– Жень, так что с парковкой? – догнал меня тихий голос отца.

– Я поговорю.

Идти к Соболеву не было ни малейшего желания, как, впрочем, и не было желания трудиться. Но давать коллегам дополнительный повод считать меня тупым мажором тоже не дело, да и отцу неприятно. Я позвонил Соболеву по внутренней связи и попросил перебраться со своим проектом ко мне в кабинет. Сидеть вместе с ним в его «аквариуме» под прицелом десятков пар глаз я нужды не испытывал. Как там вообще можно нормально работать? Меня выбешивали эти прозрачные кабинеты – ни задуматься, ни расслабиться. Или, как прокомментировал их Геныч:  – «Ни жопу почесать, ни в носу поковырять».

Раздался стук в дверь и в кабинет с опаской заглянул Соболев. Ссыт, когда страшно.

– Проходи, располагайся, – я указал ему на второе кресло за моим извилистым столом, напротив меня.

– Слушай, Женёк, прежде чем мы начнём работать, я хотел прояснить вчерашний инцидент, – начал Соболев, заметно нервничая.

Что же ты, шакал, вчера не волновался, когда ощупывал своими клешнями задницу моей девочки. Непроизвольно я сжал кулаки, но признать себя рогоносцем перед этим чмошником – это ещё отстойнее, чем представить под ним мою Вику. «Бывшую», – напомнил я себе и с деланым удивлением уставился на Соболева.

– А у нас с тобой был инцидент?

– Я про Вику, она мне всё рассказала после вашего ухода. – Соболев чувствовал себя неуютно под моим   взглядом. – Короче, Вика рассказала, что она твоя девушка. Женёк, я не знал, серьёзно. Ну, посуди сам – красивая девчонка совсем не прочь пообщаться, заигрывает, потом просит её поцеловать. Ты бы отказался?