Алиса Перова - Танго на троих

Тому ли я училась столько лет? Сейчас сомневаться уже поздно – результат, как говорится, налицо. Но, если вдруг по каким-то, неведомым мне причинам, я лишусь своего голоса, либо потеряю внешнюю привлекательность, что тогда у меня останется, какой багаж знаний и умений? Я совсем не глупая, но не семи пядей во лбу и никогда бы не смогла оправдать все те надежды, что возлагал на меня Великий, Могучий и Темнейший. И сейчас я стараюсь запустить свои щупальца всюду, но до сих пор не поняла, чем бы я хотела заняться по-настоящему, чтобы душа развернулась и потянулась. С чего мне начать строить собственную империю?

Раньше моей великой целью был танец. Но столько лет из меня лепили бездушного киборга, безжалостно отсекая привязанности и мечты. И всё же танец остался со мной, и в моём сердце, покрытом грубыми шрамами, по-прежнему есть трепещущий уголок – место для чудесной сказки, а ещё сотни гигабайт нерастраченной нежности. Чужой мир не смог вытравить то, что вросло в душу, и я сумела не потерять себя. А помог мне в этом мой Феликс – он спас меня когда-то… уже на самом краю.

Я торопливо открываю его первое письмо:

«Диана, срочно включи телефон!»

Я фыркаю – тоже мне, командир. Второе письмо:

«Послушай меня, ты, безголовая мартышка, если ты задумала обидеть меня, то х** тебе. А если обиделась сама, то ты ещё большая дура, чем я озвучил. Не буди во мне зверя, детка, ведь ты же в курсе, как я страшен в гневе?! И, знаешь, я люблю тебя, несмотря на все твои закидоны, и дороже тебя у меня на свете никого нет. Пусть тебе будет стыдно, хотя откуда у такой кобры совесть!

P.S. Надеюсь, твои психи – это лишь последствия утреннего падения с кровати!»

Я смеюсь сквозь слёзы и бегу за телефоном. Включённый гаджет сразу же оживает в моих руках – Реми.

– Мышка моя, ну, ты где там пропала? Я тебе обзвонился.

Мы проговорили почти полчаса, и всё это время на второй линии прорывался Феликс. Но даже ради него я не могла прервать разговор. Попрощавшись с Реми, я поспешила сама позвонить Филу и, едва услышав его, перебила и горячо зашептала:

– Фели, милый, прости меня, пожалуйста, я тебя недостойна.

– Да уж, поимела ты меня знатно. Но это мне решать, достойна ты или нет. Расскажешь, чем занималась, пока я, забив на все дела, атаковал все доступные средства связи?

– Принимала контрастный душ, а потом висела в почте.

– И что помогло принять тебе верное решение – душ или почта?

– Фели, и как ты меня только терпишь? – жалобно проскулила я.

– Знаешь, детка, как только в этом мире найдётся второй человек, способный тебя терпеть круглосуточно, я подумаю над тем, чтобы оставить это неблагодарное занятие. Хотя, боюсь, что сдохну от ревности.

Феликс ещё долго меня лечил в своей излюбленной манере, а я плавилась от осознания, что только у меня есть такое сокровище – такой невероятно красивый, талантливый, любящий и самый лучший в мире друг.

 2018 год

 Женя

Логово Соболева мы с Генычем нашли быстро. Друг наотрез отказывался оставаться один и рвался выступить в качестве орудия пыток над Артуром.

– Геныч, мы с тобой не беспредельщики, а интеллигентные переговорщики.

В ответ друг презрительно фыркнул. Да я и сам себе не верил, мысли о Соболеве вызывали нестерпимый зуд в кулаках. В итоге решили, что в квартиру я иду один, а Геныч ждёт меня в машине.

В домофон я звонить не стал и, дождавшись попутчиков, нырнул в подъезд и поднялся в лифте на двенадцатый этаж. Дверь мне открыла яркая, стройная блондинка, на вид лет сорока. Удивление на её холёном лице быстро сменилось узнаванием, и женщина мне улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы. Я сразу узнал её, видел неоднократно в обществе моей матери. Сам я старательно избегал любые семейные торжества и тем сильнее возбуждал любопытство подруг и знакомых моей общительной матушки.

– Ох, Женечка, какой приятный сюрприз, – блондинка потянулась на носочках и невесомо клюнула меня в щёку.

– Здравствуйте, Надежда, простите, не помню Вашего отчества.

– Оу, а мне как раз нравится, как звучит «Надежда» из уст такого красавчика. Какими судьбами, милый? – блондинка кокетливо наклонила набок голову.

Эта тётка со мной флиртует, что ли? Судя по возрасту её сына, ей не меньше полтинника или около того. Совершенно точно «мама Стифлера» –  не мой формат. Надеюсь, это просто её привычная манера общения.

– Мне бы увидеть Артура, он дома?

– Вот как? Неожиданно, Арик ничего мне не говорил,  – Надежда округлила красивые голубые глаза.

Арик?! Прикольно, Геныч бы поржал.

– Решил сделать ему сюрприз. Так он дома?

– Дома, но ещё не выходил из своей комнаты. Женечка, ты проходи, хорошо, что пришёл. Артур вчера вернулся сам не свой и… – Надежда осеклась и внимательно посмотрела на меня. – Ты из-за этого пришёл?

Я решил ничего не отрицать и, широко улыбнувшись, ответил:

– Да, вчера мы отмечали наш совместный удачный проект в ресторане, но Артур очень неожиданно уехал, возможно, он кого-то встретил. Вот я и пришёл у него узнать, всё ли в порядке.

Женщина внимательно меня разглядывает, но, не уловив подвоха, заметно расслабляется.

– Женечка, ты пока располагайся, – она приглашающим жестом указывает мне на распахнутые двери большой комнаты с излишне помпезным интерьером, – а я схожу посмотрю, проснулся ли Артур.

Надежда скрылась в недрах квартиры, но я вовсе не тороплюсь никуда проходить, сосредоточив свой слух на том, чтобы понять, что происходит там, где прячется Соболев. Послышались дверной хлопок, щелчок выключателя, и откуда-то слева выпорхнуло бледное, тощее существо с полотенцем на голове и в коротком голубом халатике, открывающем бледные, тонкие ноги.

– Ой! – пискнуло существо и сквозняком метнулось мимо меня, исчезнув тут же в лабиринтах большой квартиры. Моё «здрасьте» унеслось ей вслед, но рассеялось, не достигнув преследуемой цели. Неужели это соболевская пассия? А у него, однако, странный вкус. Если снять с этой малышки халатик и поставить у белой стены, то вполне можно и не заметить.

Из глубины коридора показалась Надежда, а за её спиной маячил Артур с выражением крайней озабоченности на лице, но когда меня смущали чужие заботы. Я дружелюбно улыбнулся и протянул ему руку для приветствия. Рукопожатие Соболева вышло вялым, но фейс он слегка поправил и выдавил кислую улыбку. Уверен, что без своих бубенцов он и на такую бы не был способен. Значит, всё не так критично.

– Ну, ты как, дружище, проспался? – весело поинтересовался я.

– Мугу, – промычал Соболь и кивнул в сторону кухни, где Надежда уже звенела чашками. – Ну что, по чайку?

– Конечно, мальчики, я уже чайник поставила, проходите в кухню, – ласково проворковала маман Соболя.

– Да я совсем ненадолго, к тому же меня ждут, – бросил я в сторону кухни и, повернувшись к Артуру,  понизил тон: – Давай перетрём пару вопросов по-быстрому.

– Полагаю, чаепития тебе не избежать, – развёл руками Соболев, – а мне всё равно надо под душ занырнуть.

– Да-да, Женечка, никаких отказов. Ты в первый раз у нас в гостях и даже не надейся, что я тебя быстро отпущу. – Надежда, ухватив меня за руку, потащила в кухню.

– Мне бы руки помыть, – намереваюсь я увязаться за Соболем.

– Женя, так мой здесь, – Надежда указала на мойку.

Неудачный поворот, совсем не по сценарию, но делать нечего. Надеюсь, Геныч найдёт, чем себя развлечь.

Слиняв под душ, Соболев, наверняка, решил выкроить для себя время и выработать стратегию для предстоящего разговора. Это тоже никак не входило в мои планы. Надежда разливала по чашкам чай и щебетала о какой-то ерунде, которую я слушал вполуха.

– Ох, Женечка, может быть, ты хочешь кофе, а я даже не предложила. Просто мы все предпочитаем пить чай, ведь кофе так вреден для сердца и портит белизну зубов.

Кофе однозначно был бы предпочтительнее, но я махнул рукой, соглашаясь на чай и мечтая перекрыть этот нескончаемый поток бесполезной информации, но блондинку прорвало:

– К счастью, я только недавно испекла шарлотку, дети её очень любят. Знаешь, я испекла её по новому рецепту…

Какие у них тут дети? И когда она заткнётся? И вдруг меня осенило. Поймав секундную паузу в монологе Надежды, я вклинился со своим вопросом в рецепт шарлотки, где-то между яблоками и корицей:

– Надежда, а вы помните Диану? –  Ух, ей действительно взбледнулось, или мне показалось? – Мне рассказывал про неё Артур.

– Про какую Диану тебе говорил Артур? – надтреснутый голос Надежды выдал её напряжение.

– А их было несколько? Просто имя довольно редкое. Но я спрашиваю о Диане Шеро, такую девочку забыть трудно, – я абсолютно бесхитростно улыбаюсь, ожидая ответ.

Вот как, оказывается, лечится словесный понос отдельно взятой блондинки – стоит лишь произнести волшебное слово «Диана».

– Шеро? – после недолгой паузы рассеянно переспросила Надежда, и я кивнул. – А, ну да, наверное, Шеро, я уже и не помню фамилию её французских родственников. А что именно Артур тебе о ней рассказывал?

– Не очень много, а Вы что о ней помните?

Надежда нервно передёрнула плечами и устало присела на стул. В голубых глазах женщины тревога, уголки губ скорбно опустились – передо мной малопривлекательная испуганная тётка, и меня уже колбасит от любопытства. Что-то не так с этой француженкой…

– Прошло уже пятнадцать лет, что я могу помнить? – произносит Надежда почти шёпотом.

Она никак не хочет говорить о Диане, при этом безошибочно знает, сколько прошло лет с момента их встречи. Что же такого случилось пятнадцать лет назад, что их так корёжит? А может, Диана внебрачная дочь Соболева-старшего? Тогда кто её увёз во Францию, если мать умерла здесь? Не сходится. Чего же они все боятся и скрывают?