Ох-ре-неть.


      Вот это я попала.


      – Подумай, Виктория. Помечтай в деталях. И позвони.


      За спиной раздались удаляющиеся шаги. Лишь через пару мгновений я осознала, что мои плечи больше никто не удерживает, а Валентина и след простыл.


      И что это было?!


      В поле зрения появился официант, молодой парень с ямочками на щеках. С дежурной улыбкой он сообщил:


      – Закажете что-то еще?


      Я обвела взглядом стол, ломившийся от еды.


      – Разве тут можно заказать что-то еще?


      – Как знаете, – официант усмехнулся, – счет закрыт с авансом. Вы можете еще что-то взять на оставшуюся сумму.


      Я только покачала головой.


      – Нет, спасибо.


      Парень смерил взглядом, и я могла поручиться, что он считает меня кем-то вроде девицы из эскорт-услуг. Нет, он просто уверен в этом!


      И самое гадкое, что у него имелись все основания. Со стороны я бы и сама по-другому не взглянула.


      Поморщившись, я достала из сумочки телефон и набрала номер Ромки. Меня буквально распирало от желания поделиться.


      – Ты уже не обижаешься? – пробубнил в трубку друг.


      Ч-ч-черт. А я уже и забыла про нашу ссору в аллее!


      – Не обижаюсь, – проворчала я, – не до этого. Меня тут Валентин перехватил.


      – Иди ты! – воскликнул тут же Ромка.


      – В дорогой ресторан зазвал под предлогом прощального разговора, обедом на двадцать персон начал угощать.


      – Нахрена?


      – Вот и я думала, нахрена ему это. Пока разговор не зашел о свидании в «БельФлер». Ты бы слышал, что он нес. Про всякие эротические фантазии и бла-бла-бла.


      – А потом?


      – А потом просто предложил подумать и перезвонить. Лизнул меня за ухо и ушел.


      – Жесть какая.


      – Не то слово, – я поежилась, – вот, спрашивается, зачем ему столько денег тратить? Ведь я могу отказаться. И я хочу отказаться. И я отказалась. А он на один только визит в ресторан наверно половину моей зарплаты просадил!


      – А я понял, – вдруг отозвался Ромка, – это как фотография на улице с обезьянкой. Ты смотришь на обезьянку. Ты гладишь ее. Кормишь. А потом – хоп! – давай «пятихатку» за фото.


      – То есть, он банально заманивает меня? Как я и думала?


      – Ну конечно! – завопил Ромыч. – Чтобы ты привыкла к тому, что на тебя тратят много денег. К хорошей жизни ведь легко привыкают. Покатаешься на новой машине, поешь «вкусняшек» в ресторане. Твои запросы возрастут, а удовлетворить их сможет только он. Вот ты и попадешься. Даже не вздумай туда ходить.


      – Я что, по-твоему, на больную похожа? Конечно, нет. Чтоб меня там в хвост и гриву отодрали?


      – Правильно-правильно. Ты без пяти минут замужем.


      – Угу, – я фыркнула, – без десяти.


      – Да неважно. Главное, держись от этого типа подальше.


      – Есть, кэп.


      Все-таки, как хорошо, когда есть друзья. Перекинулась парой шуток с Ромычем – и уже почувствовала себя лучше.


      Я хотела уже убрать телефон в сумку и уйти, когда снова раздался звонок. На этот раз – мама. Я удивилась, что могло ей потребоваться среди бела дня, ведь мама в такое время всегда пропадала на собраниях и планерках и сама не отвечала ни на чьи звонки.


      Но когда я услышала в трубке ее голос, все внутри оборвалось.


      – Вика! – мама плакала и, похоже, навзрыд. – Папа… он… в больнице…



      Я не помнила, как добралась до больницы, куда по «Скорой» поступил отец. Не понимала, что говорит мама, которая встретила меня в коридоре. Все вокруг раскачивалось, плыло и звенело. К нам вышел врач, высокий мужчина в очках, и что-то объяснял. Мама плакала и кивала. Он взял меня за руку и обратился с каким-то вопросом. Я стояла и продолжала таращиться на него, не зная, что сказать. Только запомнила прикосновение его теплой руки к своей коже. Врач с пониманием покачал головой и ушел. Напоследок он сказал что-то вроде: «У девочки шок», но я так и не поняла, про кого идет речь.


      Я не замечала привидения, да в тот момент и забыла о нем думать. В голове крутилась только одна мысль: папа умирает. У него инсульт. Он упал прямо посреди лекции, перепугав своих студентов. Папа много работал и не думал о здоровье. Он не хотел прерывать занятия, даже когда почувствовал себя плохо.


      Все это, видимо, рассказала мне мама, но я не запомнила ее слов. Просто информация каким-то образом появилась в голове.


      Отца разместили в платной двухместной палате, но вторая кровать пока пустовала, и мы с мамой могли оставаться здесь без опаски кому-то помешать. Я сидела на стуле, держала папу за руку и смотрела в его неподвижное перекошенное лицо. Мама суетилась, приносила воду, спорила о чем-то с медсестрами, которые приходили проверить состояние пациента. Я слышала ее голос вокруг себя, он возвращал к реальности.


      Для меня же время остановилось.


      Был только туман, окутавший все вокруг, лицо отца и наши сплетенные руки. Запах больницы, лекарств и обреченности наполнял легкие.


      Неизвестно, сколько времени прошло, когда мама всунула мне в руки телефон. Ромка звонил, чтобы узнать, добралась ли я домой после встречи с Валентином. В тот момент мне показалось, что уже тысяча лет прошла с обеда в ресторане, хотя минуло всего полдня. Я что-то ответила другу и положила трубку.


      В голову лезли всякие дурацкие воспоминания из детства, из общения с отцом. Как он учил меня кататься на роликах и постоянно ругался, потому что не получалось. Черт возьми, по факту не нашлось воспоминаний, в которых бы отец не ругался или не напоминал, что я могла бы справиться лучше. Но почему-то они вдруг стали мне дороги.


      Кто-то трогал меня за плечи, и, кажется, это был Ромка. Он приехал, потому что я сказала ему, что случилось. Даже задержался подольше, так как мама ушла. Мы договорились, что на ночь она уедет, а утром навестит отца. Я продолжала сидеть в прежней позе. Просто боялась отойти хоть на шаг: а вдруг папа проснется, и ему понадобится помощь?


      Потом Ромка тоже исчез, и я запоздало заметила его отсутствие. Приходила медсестра и что-то предлагала, но я не смогла сообразить, чего она хочет, и только отмахнулась.


      Мой отец реально может не выкарабкаться.


      И я ничего не в силах с этим поделать.


      Всю ночь я просидела без сна, не выпуская отцовской руки. Боялась, что, как только закрою глаза, он умрет, и никто не успеет позвать врачей на помощь. Где-то перед рассветом веки начали слипаться помимо воли. Я всего лишь на мгновение сомкнула их, а когда заставила себя встряхнуться от навалившегося тяжелого сна, поняла, что рядом…


      Ден.


      Я подняла голову и поморгала, чтобы разобраться: видение это или реальность? Но он никуда не делся. Руки Дена держали меня за плечи, разворачивая к нему.


      – Пойдем, – мягко позвал он.


      – Куда? – я поморщилась, потому что голос казался хриплым и чужим. Как скрежет металла по металлу.


      – Домой. Тебе надо отдохнуть.


      – Не могу. Надо дождаться маму…


      – Она уже здесь. Разговаривает в коридоре с медсестрой. Пойдем.


      Я тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. Что-то в происходящем казалось слишком волшебным, чтобы быть правдой.


      – Как ты… узнал?


      – Ромка позвонил. Он не мог отпроситься с работы, поэтому попросил, чтобы тебя забрал я. Как знал, что сама ты не справишься, – взгляд Дена наполнился сочувствием.


      – А тебе разве не надо на работу? – вяло удивилась я.


      – Совру про деловую встречу. Это пустяки. Не бери в голову, Вика.


      Его заботливый тон и нежные прикосновения надломили что-то внутри меня, и слезы потекли по щекам. Я сердито шмыгнула носом. Всю ночь не проронила не слезинки, держалась, но стоило появиться Дену – и «поплыла».


      – Ну пойдем же! – он встал и потянул меня, чтобы поднялась на ноги.


      – Он умрет! – я покосилась на отца, продолжавшего лежать неподвижно.


      – Нет. Он не умрет. Я слышал, о чем общалась твоя мама с медсестрой. Жизнь уже вне угрозы. Твоему старику просто предстоит долгое лечение. Если ты поспишь и наберешься сил, он будет только рад.


      – Нет! Ты не понимаешь. Это же инсульт. Посмотри на него!


      Я начала вырываться, не желая уходить от постели больного.


      – Все излечимо, Вика! – процедил Ден, и я почувствовала, что его хватка стала сильнее. – Ты веришь мне? Слышишь? Я говорю тебе, что кризис миновал.


      Верю ли я ему? Верю ли я мужчине, который разбил мне сердце своими неосторожными клятвами в вечной любви?!


      – Я не… – я растерянно покачала головой, – я не знаю…


      – Все. Хорош истерику устраивать, – Ден подхватил меня на руки и куда-то понес.


      Я даже не представляла, столкнулся ли он в коридоре с моей мамой, и как она на это отреагировала. Футболка Дена пахла свежестью и стиральным порошком. Я вцепилась в нее, уткнувшись носом в его плечо и обильно орошая ткань слезами. Наверно, это было чертовски неприятно, но он ничего не сказал.