Когда Ден усадил меня в свою машину и собственноручно пристегнул ремнем безопасности, я ощутила, что сотрясаюсь от мелкой дрожи. Через несколько секунд он уселся за руль и посмотрел на меня долгим взглядом. Я не отводила глаз от его встревоженного, но такого мужественного лица.


      – Папа умрет, – в который раз сорвалось с моих губ.


      – Нет! – Ден повернулся, обхватил мое лицо ладонями и приподнял к себе, продолжая пристально разглядывать. – Твой старик не умрет. Клянусь, что с ним будет все хорошо.


      Я грустно усмехнулась.


      – Ты не можешь этим клясться. Это не в твоей компетенции. Ты что, Господь Бог, чтобы решать, кто умрет, а кто – нет?


      Ден помрачнел.


      – Ты права, я не Бог. Но я точно знаю, о чем говорю, в отличие от тебя.


      – С такой же уверенностью ты клялся, что любишь меня, что никогда не оставишь, – боль начала прорываться из моей груди все сильнее вместе с потоком обвинений. Словно кто-то убрал невидимый барьер, заставлявший сдерживаться раньше. – И чем все закончилось? Ты любишь раздавать пустые обещания, Овчаренко!


      – Я. Люблю. Тебя! – почти прорычал он мне в лицо, обдавая какой-то неистовой яростью, сквозившей не только во взгляде, но и в тоне голоса.


      – И, тем не менее, ты меня бросил! – выкрикнула я не менее яростно.


      – Да!


      – И теперь ты хочешь, чтобы я поверила твоим новым обещаниям?!


      – Да!


      – Почему ты решил, что я это сделаю?!


      – Потому что я люблю тебя! – на скулах Дена заиграли желваки. – И ты любишь меня.


      На этот аргумент я не нашлась, что возразить. Только прошипела:


      – Тогда прекрати давать обещания.


      – Хорошо, – он отпустил мое лицо, отвернулся и положил руки на руль. – Просто пойми, Вика, я не желаю тебе зла. Я прекрасно знаю, что такое потерять родителей, и могу представить, что с тобой происходит.


      Я прижалась щекой к прохладной обивке сиденья и продолжала рассматривать профиль Дена. Вот дерьмо. Он же потерял в детстве мать. Понятное дело, что Ден знает, каково это.


      – Ты был тогда ребенком… – зачем-то произнесла я вслух.


      – Да, – он кивнул, – и поэтому мой старик успешно врал мне, что она вот-вот выздоровеет. Так и говорил: «Да придет твоя мамка, никуда не денется».


      Пальцы Дена сжались вокруг руля, костяшки побелели.


      – Говорил, хотя знал, что врачи уже поставили на ней крест, – продолжил он глухим голосом, – никто не хотел возиться с алкашкой. Ее просто оставили догнивать последние дни. А мой старик потчевал меня светлыми сказками. Не хотел, наверно, слушать мое нытье. Просто врал, не подумав, что в день похорон я окажусь неготовым.


      – Так и получилось? – тихо спросила я.


      Ден медленно кивнул, глядя прямо перед собой.


      – Так и получилось. Когда я увидел гроб, словно в ледяную прорубь нырнул. Не мог поверить, что это правда. Даже когда заглянул в него.


      Я сглотнула, представив себе маленького мальчика, который до последнего верил, что мама жива. Потом зажмурилась, вспомнив кое-что еще, и простонала:


      – Черт, какая же я дура! Прости меня. Я же тебе про маму столько дерьма в школе наговорила…


      – Это ничего, Вика, – ровным тоном отозвался Ден. – Ты же не знала. Никто не знал. Но теперь ты знаешь, поэтому пойми меня. Я не стал бы врать тебе, если бы услышал, что твой отец при смерти. Я бы помог тебе подготовиться. Но это не так. Твой старик пойдет на поправку, и у вас все будет хорошо.


      Я оставалась сидеть неподвижно и слушать его голос.


      – Вика… – я почувствовала, что Ден наклонился ко мне, и открыла глаза. Его лицо было очень близко, хотелось коснуться его губами.


      – Ты поэтому психанул, когда узнал, что я не призналась про гипермаркет?


      Он прищурился.


      – И поэтому тоже.


      Я промолчала и повернулась на сиденье, откинувшись затылком на подголовник. Ден выпрямился, завел мотор и тронул машину с места. Тяжесть давила мне на грудь, едва позволяя дышать.


      – Я никогда не говорила папе, что люблю его, – произнесла я.


      – У тебя еще будет такая возможность, – приглушенно отозвался Ден, сосредоточившись на дороге.


      – Я не уверена, что смогу ему это сказать вслух. Вообще, всегда была уверена, что не люблю его. Он меня раздражал своими вечными придирками. Словно я виновата, что родилась не сыном, а дочерью. Но сегодня поняла, что все равно его люблю.


      Ден молчал и не смотрел на меня больше.


      – Это ведь всегда так? – спросила я скорее у самой себя, чем у него. – Мы по-настоящему понимаем, что любим, только когда потеряем человека?


      Он пожал плечами.


      – Я поняла, что люблю тебя, только когда ты ушел.


      На его губах заиграла кривая ухмылка.


      – А как же Антон?


      Я вздохнула и с трудом  выдавила из себя:


      – Думала, что он может тебя заменить. Но нет. Не смог. Каждый раз, когда мы с ним… когда у нас с ним что-то было, я представляла, что это ты. По-другому просто не могла.


      Оу. Неужели я сказала это?!


      Вот теперь Ден повернулся и уставился на меня своими глазищами так, что я испугалась.


      – Смотри на дорогу, а то вмажемся куда-нибудь.


      Он послушно перевел взгляд от моего лица. Я могла лишь гадать, какие чувства вызвало в нем услышанное признание. Впрочем, усталость навалилась с новой силой. Я лишь пообещала себе, что немного отдохну и поверю словам Дена о том, что все будет хорошо. Поверю в который раз, хоть уже и зарекалась так делать.


      Из объятий сна вырвало прикосновение чего-то прохладного. Я встрепенулась, обнаружив, что Ден только что опустил меня на кровать. Двух секунд хватило, чтобы понять: мы – у него дома. Обстановку квартиры в стиле минимализма я бы ни с чем не перепутала. Работал кондиционер, поэтому темное шелковое постельное белье показалось на ощупь прохладным. Я узнала этот комплект, потому что сама его купила когда-то, решив внести разнообразие в спартанскую берлогу холостяка.


      Ден заметил, что я пришла в себя, но ничего не сказал. Он занимался тем, что снимал с меня босоножки. Разобравшись с крохотными застежками, отбросил обувь к двери. Потом склонился, уперевшись руками в постель по обеим сторонам от меня.


      – Отдыхай, – услышала я его тихий голос.


      Меня переполняли странные чувства. Боль и тревога за отца смешивалась со страхом одиночества и отчаянным нежеланием отпускать Дена. Я боялась, что потеряю его, хотя видимых причин для этого в данный момент не было. Просто все в моей жизни настолько запуталось, что я не могла предугадать, что ждет за следующим поворотом судьбы.


      – Почему ты не поехал ко мне? – тоже полушепотом спросила я, не в силах отвернуться от сияющих глаз Дена, взгляд которых скользил по моему лицу.


      – Потому что только здесь я уверен, что тебя никто не потревожит. Хочу, чтобы ты выспалась, как следует. Мне пора на работу, так что будет тихо и спокойно.


      Я закусила губу, ожидая, что он вот-вот выпрямится и покинет меня. Но Ден продолжал нависать надо мной. Между нашими телами оставалось пространство, но жар постепенно охватывал меня, как будто я оказалась в раскаленной печи. Каждая моя клеточка так истосковалась по прикосновениям Дена!


      Словно прочитав мысли, он наклонился и коснулся моей щеки легким поцелуем.


      – Спи, Вика. Ты сама похожа на привидение.


      В ответ я потянулась и легонько, одними губами, прихватила нижнюю губу Дена. Из его груди вырвался протяжный прерывистый выдох.


      – Ты скучал по мне? – спросила я, снова встречаясь с ним взглядом.


      Ден покачал головой, давая понять, что не находит подходящих слов.


      – Каждый. Чертов. День, – ответил он серьезным голосом.


      Внизу моего живота рождалось знакомое напряжение. Черт возьми, я так давно его не чувствовала. Я казалась себе безжизненным трупом, не способным уже откликнуться на ласки ни одного мужчины. Но стоило Дену Овчаренко оказаться надо мной в постели – и тело само все вспомнило и взорвалось желанными ощущениями.


      Я подняла руки и обвила ими шею Дена, показывая, что никуда не хочу его отпускать. Наши губы встретились и слились в упоительном осторожном поцелуе. Первом за столько времени. Язык Дена ласкал меня, проскальзывая в рот. Я зажмурилась, растворяясь в этих ласках и отбросив посторонние мысли.


      Затем Ден дорожкой почти невесомых поцелуев прошелся по моей щеке вниз, к шее. Я выгнулась, пожалев, что на нас обоих еще так много одежды. В этот момент Ден опустился на меня весом своего тела и зарылся пальцами в мои волосы.


      – Ты жалел, что бросил меня? – пробормотала я.


      – Хренову тучу раз, – хрипло отозвался он, покусывая мочку моего уха.


      Как ни странно, я ни секунды не сомневалась, что услышала правду. Прежние страхи отступили под напором нашей взаимной любви и желания. Я мечтала лишь, чтобы Ден не останавливался и не бросал меня больше.