Действительно, моя машина сдохла в самый неподходящий момент. Но ведь у меня была другая! Точнее, не у меня, я от нее отказалась… но если только представить, как летела бы сейчас за рулем по-настоящему крутой «тачки», наслаждаясь комфортом, удобными сиденьями и прохладой…


      Я едва сдержалась, чтобы не выпалить это вслух. Черт! Почти проболталась. Хорошо, что Ден ничего не заметил. Я чувствовала себя так, словно балансировала на тонкой грани.


      – Пить хочешь? – заявил он, когда мы снова продолжили путь.


      – Угу.


      – Где-то на заднем сиденье валялась банка «Колы». Правда, она может оказаться чертовски горячей. Надо было купить в магазине холодного.


      – Не хочу больше останавливаться, даже ради магазинов. Хочу побыстрее приехать и упокоить фокусника, – я повернулась, просунула руку прямо сквозь привидение и нашарила круглый бок жестянки.


      Выпрямившись, со щелчком открыла банку и сделала глоток.


      – Ну и как? – поинтересовался Ден, поглядывая то на меня, то на дорогу.


      К счастью, мы ехали по почти пустому шоссе среди равнин, и особого водительского мастерства здесь не требовалось.


      – Отвратительное пойло, – поморщилась я.


      – Дай попробую…


      Я предложила банку, но Ден лишь отмахнулся. Положив руку на мою шею, он притянул к себе и лизнул в губы.


      – М-м-м… не такое уж и отвратительное.


      Увидев, что мы вот-вот укатимся в кукурузные поля, я взвизгнула. К счастью, Ден вовремя среагировал и вернул автомобиль на асфальт. Тех, кто ехал позади нас, обдало облаком пыли с обочины. Раздался недовольный сигнал. Мы рассмеялись.


      – Ты – псих! – простонала я.


      – Да, детка, – Ден задрал нос и посмотрел на меня свысока. – Это все любовь. Она превращает любого мужчину в конкретного психа. Я – не исключение.


      Он повернул руль вправо, потом влево, заставив машину вилять по дороге. Хорошо, хоть на встречной полосе никого не было. Сзади снова посигналили, на этот раз более настойчиво.


      – Они, наверно, думают, что мы пьяные, – предположила я.


      – Да плевать!


      – Ты знаешь другую универсальную отмазку на все случаи жизни, кроме «да плевать»?


      – Да, – он ухмыльнулся. – «Это все любовь».


      Я захохотала так, что даже прослезилась. Ден выглядел таким счастливым. По-настоящему счастливым. Даже тяжелую и нудную поездку он умудрялся скрасить для меня своими дурацкими шутками.


      Наше счастье было взаимным. Одним на двоих. Я поймала себя на мысли, что сижу с глупой улыбкой. Навсегда ли это?


      Я не знала.



      На место мы прибыли только к вечеру. Солнце почти закатилось за кроны деревьев. Зато цирк-шапито долго искать не пришлось: он раскинул свои шатры прямо на большом пустыре на окраине города. Импровизированная стоянка у дороги оказалась полностью забита транспортом. На главном шатре светилась яркая иллюминация. Играла веселая музыка, а в деревянной будке с надписью «Касса» над окошком вывесили объявление: «Билеты на представление в 20.00 проданы».


      Пока Ден парковался, я успела разглядеть два шатра поменьше, несколько грузовых автомобилей с надписями «Цирк» и ряд вагончиков-трейлеров с занавешенными окнами.


      – Да у них тут аншлаг, – заметил Ден, когда мы вышли из машины.


      Из главного шатра раздавалось грозное рычание и детский визг, затем грянули аплодисменты. Но, несмотря на то, что представление уже началось, множество праздной публики слонялось вокруг, то останавливаясь возле стоек с попкорном, сладкой ватой и газировкой, то заглядывая в «Комнату смеха» или «Комнату страха».


      Украдкой я глянула на фокусника: бедняга, по-моему, прослезился. Он совершенно забыл обо мне и принялся порхать между людьми, а потом и вовсе улетучился в шатер. Я обрадовалась хоть какой-то передышке, но тут же вздохнула:


      – И где в этом вертепе нам найти Айзу?


      Ден положил руку на мои плечи и притянул к себе.


      – Расслабься, детка. Мы долго ехали и имеем право немного снять стресс. Сейчас сообразим, что к чему.


      Он потащил меня куда-то в сторону. Девушка в белом кухонном фартуке продавала сладкую вату.


      – Вы случайно не знаете Айзу? – поинтересовался Ден, покупая у нее огромный моток на палочке.


      Та только растерянно пожала плечами и поспешила спрятать деньги в карман. Вату Ден вручил мне, и мы отошли.


      – Пожуй, старушка, а то в печали.


      – Старушка?! – взвилась я. – Ты совсем страх потерял?


      – Да, да, старушка, – он отщипнул кусок ваты и затолкал себе в рот, – подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя.


      – Я тебе сейчас дряхлым кое-что другое сделаю, если не прекратишь издеваться, – пригрозила я, но, как обычно, злиться на него по-настоящему не получалось.


      – Пожалеешь, ой, пожалеешь, – с хитрым прищуром он полез ко мне целоваться.


      – О дряхлом? Да нисколечко! – я напустила на себя гордый вид и начала есть вату.


      – Я посмотрю, как ты ночью запоешь, – губы Дена были сладкими, и на них играла манящая улыбка.


      Я невольно вспомнила, что делали его губы с моим телом. Сразу стало еще жарче, хотя, казалось, уже некуда.


      – Ночью я буду спать без задних ног в какой-нибудь гостинице, – протянула я не слишком уверенно.


      – А дряхлый спать не будет… – зловещим тоном предупредил Ден.


      Я только закатила глаза.


      – Ты у меня приступ членофобии сейчас хочешь вызвать?


      Он намазал мне кончик носа ватой, а потом слизнул ее.


      – Да ладно тебе. Но я всерьез намерен наложить на себя руки, если твой фокусник не испарится в ближайшие дни, – он подумал и добавил: – Или наложу руки на тебя.


      – Но ты ведь как-то прожил последние два месяца без меня, – нервно усмехнулась я, облизывая остатки ваты с палочки. – А до этого еще десять лет.


      Ден тоже слегка улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.


      – Единственная причина, по которой я не был с тобой, это ты сама, Вика.


      Страх снова протянул липкие пальцы к моему горлу. Неужели всплывут старые обиды?


      – Но, тем не менее, теперь ты со мной, Вика. Ты – моя, – Ден положил мою ладонь себе на грудь, и я резко втянула в себя воздух. – Ты думаешь обо мне. Ты хочешь меня.


      Я не нашлась, что возразить, и только беспомощно уставилась на него. Взгляд Дена выражал бешеную уверенность в себе. Впрочем, она у него всегда имелась в переизбытке, эта уверенность. У меня не осталось никаких шансов на сопротивление.


      – А чего хочешь ты? – слабым голосом спросила я.


      – Быть твоей опорой, – он покачал головой, словно удивлялся сам себе. – Всю жизнь мечтал быть твоей опорой.


      Мне вдруг стало все ясно. Чертов Ден Овчаренко стал понятен мне, как никогда прежде. Он всегда ею и был. Опорой. Даже когда он не общался со мной, когда бросил меня, когда делал вид, что увлечен своими одноразовыми подружками. Он все равно незаметно оберегал и защищал меня. Он делал вид, что мы не вместе, хотя на самом деле у меня не оставалось шансов построить что-то с кем-то другим. Он воспитывал меня, и ему нравилось это занятие. Нравилось ждать меня.


      Он всю жизнь боролся за меня.


      – Нам нужно поговорить… – я буквально заставила себя произнести эти слова.


      Ден не удивился. Наоборот, он был чертовски серьезен, когда ответил:


      – Да, Вика. Нам нужно поговорить. Давно уже. Но не здесь. Чуть позже. В каком-нибудь тихом и спокойном месте.


      У меня сердце ушло в пятки. По опыту, такой подход со стороны Дена не предвещал ничего хорошего. Он все знает? Опять молчал и ждал, когда же я расскажу? Ну, не бросил меня на глазах у всех в очередной раз, хоть это радует.


      В этот момент в толпе мелькнул цветастый цыганский платок, и я, как утопающий – за соломинку, ухватилась за возможность уйти от неприятного разговора.


      – Смотри! Разве Айза – это не цыганское имя? А вдруг это она? – я указала пальцем в сторону темноволосой женщины.


      Ден пригляделся.


      – Пойдем и узнаем.


      Мы начали проталкиваться следом за цыганкой. Со спины не удавалось понять, молодая она или не очень, виднелась только копна смоляных кудрей, яркая бахрома по краям платка и какое-то пестрое платье. Ден оказался проворнее, и когда мы выбрались из основного потока зевак, сделал рывок и догнал нашу цель. Он окликнул цыганку и попросил остановиться.


      Женщина повернулась, с настороженностью оглядела нас. На вид я могла бы дать ей под пятьдесят. Запястья и шею обильно украшали псевдозолотые украшения, глаза и брови были подведены черным карандашом, на нарумяненной щеке виднелась крупная родинка.


      – Вам погадать, красивые? – она подбоченилась.


      – Скажите, вы – Айза? – с плохо скрываемой надеждой спросила я.


      Накрашенные глаза цыганки смерили меня еще более подозрительным взглядом.