Мы обречены, melegim.

– Позволь мне делать все, что я захочу, и ты получишь больше, чем мечтала, – тихо говорю я, проводя губами по ее губам. Медленно, упоительно медленно, выпивая ее дыхание и боль. – Ты хочешь, я знаю, как сильно ты хочешь, чтобы я сделал все, что обещал сейчас, прямо сейчас. Скажи, что я ошибаюсь…

Я смотрю в небесные, грешные глаза, кончиками пальцев нежно касаясь линии ее скул. Мой язык повторяет контур горячих губ Мэл, и она, затая дыхание, притихает в моих руках. Ладонью сжимаю ее грудь, и Мэл резко выдыхает. Немного отстраняюсь, чтобы удобнее устроиться между ее бедер. Большим пальцем кружу по напряженному соску, впиваясь в приоткрывшиеся губы, которые больше не сыплют оскорблениями. Ее язык касается моего, когда я проникаю в горячий, сладкий рот. Втягиваю распутный язычок Мэл глубже, закусывая зубами, заставляя почувствовать, что буду достаточно жестким, что заставлю потерять голову. Целую ее долго, развратно, жадно, до дна, до последнего дыхания.

– Скажи, что я ошибаюсь, Лана, – повторяю я хрипло, отрываясь от влажных губ, скользя эрекцией по ее промежности. Она хватает ртом спасительный кислород, отчаянно глядя в мои глаза. Алые щеки, расширенные зрачки, припухшие губы… Бл*дь, есть от чего свихнуться.

– Скажи, что ты не хочешь получить его внутрь, – продолжаю дразнить ее низким, чувственным полушепотом. Все мои мышцы натянуты до предела, перед глазами стелется туман, безумное, яростное, болезненное желание затмевает разум. Нас ничего не разделяет, я могу получить ее прямо сейчас. Трахнуть так, как хочу. И куда хочу. Ее руки связаны, она слишком возбуждена и напугана, чтобы остановить меня.

Я опускаю взгляд вниз, наблюдая, как мой член двигается по нежным складочкам, задевая головкой чувствительный бугорок. Бедра Мэл предательски дрожат, испарина покрывает груди и плечи. Как натянутая струна, которая стремится убедить маэстро сыграть на ней. Она инстинктивно приподнимает бедра, чтобы усилить ощущения, получить больше. Всхлипывает, как обиженная малышка, когда я отстраняюсь. Она смотрит тужа же, куда и я. Горячо, и больно. Меня разрывает от потребности войти в жаркое узкое лоно. Она такая влажная, что одновременно хочется придушить ее и трахать до одурения, выколачивая стоны из хрупкого, чувствительного тела.

– Ты всегда так легко заводишься, melegim? – вырывается у меня, когда Мэл приглушенно стонет, выгибаясь подо мной. Ударяю головкой по ее клитору, и она кусает губы, чтобы не выдать степень своего возбуждения. – Нравится, когда тебя трахают? Как сильно? Попроси меня.

– Пошел к черту! – сцепив челюсти, выдыхает Мэл, – Ненавижу тебя, Джаред Саадат.

– Тебе не надоело? – толкаюсь сильнее, сжимая пальцами твердую вершинку соска. Опускаю голову, обводя розовый ореол на второй груди. Идеальная, сладкая. Я хочу больше, хочу, чтобы ты плакала, ослепленная желанием… Накрываю ртом сосок, лаская его кончиком языка, продолжая дразнящие, скользящие движения бедрами. – Кусаешься, а потом ноги раздвигаешь. Давай опустим перебранку, и начнем с приятного. Шире, Мэл. Покажи мне, насколько ты испорченная маленькая шлюшка.

– Нет, никогда… – бормочет Мэл, но, вопреки своим словами, делает то, что я прошу. Приподнимает бедра и похотливо трется об меня, раздвигая ноги максимально широко.

– Бл*дь, ты сегодня будешь умолять меня остановиться, – сквозь зубы, рваными выдохами вырывается у меня. Я смотрю на ее влажную малышку, готовую к приключениям, и едва сдерживаюсь, чтобы не насадить ее прямо сейчас. Но я хочу свети Мэл с ума… Shaitan, я сам в шаге от безумия.

– Это мы еще посмотрим, – хнычет Мэл, ее взгляд прикован к моему члену, и ее откровенное желание рвет мне крышу напрочь. Приподнимаюсь на коленях, скользя пальцами по ее выпирающим ребрам, животу, подрагивающему от каждого прикосновения, по впадинке пупка, замираю в миллиметре от ее лона, и она всхлипывает, вздрагивая всем телом, когда я развожу складочки пальцами, двигаясь между ними, размазывая влагу, кружа вокруг входа, заставляя Мэлл вскрикивать и дрожать, проникая на пару сантиметров и снова вверх, сжимаю клитор, глядя как ее тело жадно откликается на каждое мое движение.

– Тебя легко заставить течь, правда, melegim? – немного грубо, от переполняющего меня болезненного возбуждения, спрашиваю я. – Тебе это нравится. Признайся. Когда тебя имеют, не оставляя выхода. Трахают, как сучку. Ты и тогда хотела, в библиотеке. Если бы я поимел тебя, ты бы не побежала в полицию. Ты просила бы еще. И я дал бы тебе столько, сколько нужно.

– Ты ненормальный, Джаред… – выдыхает Мэл. – Что бы я не сказала, в твоей голове – свое кино. Я могу подыграть, если тебя заводят слова. Да. Я хочу, сильно и прямо сейчас.

Она стонет, дергаясь всем телом, когда я полностью погружаю в нее сразу три пальца, без подготовки.

– Так достаточно, или ты хочешь больше. Хочешь мой член, melegim? Твое кино не сильно отличается от моего, не так ли?

Я резко вынимаю пальцы с влажным звуком, глядя, как губы Мэл дрожат, капельки пота над верхней губой. Наклоняюсь, чтобы слизать их языком. И она ловит его, посасывая губами, целуя меня, натягивая путы на запястьях, и отчаянно стонет, когда чувствует боль. Я отрываюсь от нее, испытывая настоящие адские муки. Я хочу исполнить все ее желания, самые грешные фантазии. Прямо сейчас.

– Еще, больше… – шепчет она, глядя мне в глаза. Пламя и жажда. Она потеряла контроль. Я тоже, блядь…

– Еще немного, – задыхаясь, хриплю я. – Тебе больно, маленькая? И горячо? Низ живота, каждая мышца на пределе. Ты хочешь кончить, тебе это жизненно необходимо. Прямо сейчас?

– Да, Джаред, – с мольбой всхлипывает Мэл. Я опускаю руку между ее ног, наблюдая, как она трется о мои пальцы. Это тот самый край, за которым нет возврата.

– Нет, – рычу я.

Мои губы медленно скользят по ее груди, опускаясь к напряженным мышцам живота. Каждое касание языка к разгоряченной коже заставляет Мэл дрожать и всхлипывать от нетерпения. Я опускаюсь между ее бедер, и прежде, чем она успевает запротестовать, одурманенная желанием, накрываю губами пульсирующий комочек плоти. Я касаюсь его языком, чувствуя, каким гибким и мягким становится тело Мэл в моих руках. Она почти не дышит, концентрируясь на своем удовольствии. Мать его.

– О, черт, Джаред, это слишком. Я не могу… Не могу больше. Просто трахни меня.

Ее страстный шепот превращает меня в первобытное животное. Кончиком языка кружу вокруг клитора, двумя пальцами лаская влажный вход. Когда пальцы заменяет язык, она кричит, сжимая мою голову бедрами и выгибаясь всем телом. Моя melegim сладкая, как ангел. И горячая, как настоящая дьяволица.

– Ты издеваешься, сумасшедший. Ахх, бл*дь. Еще сильнее. Слишком приятно. Я умру сейчас, Джаред.

Обхватываю губами чувствительный комочек, одновременно толкаясь в узкое лоно двумя пальцами, сильно, жестко, ритмично, пока Мэл не начинает биться подо мной и кричать в голос.

– Нравится, сучка? Давай, маленькая. Сейчас, – приказываю я, отрывая губы от ее сладкой девочки.

Бархатистые стенки сжимают мои пальцы, сигнализируя о том, что она дошла до своей грани, а я, черт, умираю, кусая губы, и кайфую одновременно, любуясь ее запрокинутым лицом, выгнутой спиной и маленькой красивой грудью с розовыми сосками, россыпью мурашек по всему телу, судорожно сокращающемуся животу и раскинутыми стройными ногами.

Я не даю Мэл опомниться и прийти в себя. Моя личная доза удовольствия еще не получена. Просовываю ладони под ее ягодицы, притягивая к себе.

– Ахх… – вырывается у нее удивленный, болезненный возглас, когда я одним мощным толчком проникаю в, все еще содрогающееся от испытанного оргазма, лоно.

– Вот так, weshah[40], – шиплю, сквозь пересохшие губы, жестко и глубоко вколачиваясь в хрупкое тело. Слышу, как скрипят натянувшиеся самодельные веревки на запястьях Мэл, испытывая запоздалое чувство вины. Хотя нет. Вру. На самом деле, я забыл, что она связана, невозможно думать о чем-либо, когда мой член внутри ее узкого, горячего тела, которое сжимает меня по всей длине, заставляя терять контроль и способность к ясному мышлению. Я пьян, одурманен и одержим. И неизлечимо болен.

– Маленькая сучка, я вытрахаю тебя из своего сердца, – рычу я на-арабском, двигаясь мощно и сильно, не давая ей передышки.

– Развяжи… – умоляет Мэл. – Я хочу прикоснуться к тебе.

– Нет! – рявкаю я, толкая ее ближе к изголовью, чтобы уменьшить напряжение. Полностью выхожу, игнорируя ее протестующий возглас. Поднимаю ноги Мэл, сгибая в коленях, немного разводя в стороны. Она смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, щеки охвачены румянцем. Страсть, смущение? Близость очередного оргазма?

Я опускаю ее израненные ступни на свои плечи, и когда наши тела с влажным шлепком соприкасаются, соединяясь в пульсирующем удовольствии, мы оба стонем в голос. Я целую ее в губы, как оголодавшийся хищник. Это не поцелуй, а сражение. Мы кусаем, лижем, сосем языки и губы друг друга, стукаясь зубами. Яростно и гортанно рыча.

– Еще, weshah? Еще сильнее? – спрашиваю я, вдавливая ее в подушки, и мощно работая бедрами, с каждым толчком приближаясь к персональным вратам в адский рай. Я там еще не был, только заглянул, и это полное безумие. Алая пелена застилает глаза, сверкая, вспыхивая, огненные языки пляшут по пояснице и позвоночнику, спускаясь ниже. Охх, khara… я чувствую, как горят веки. Черт… Что за хрень? Я отключаюсь, не слышу, что она говорит, или делает. Не понимаю, что делаю сам. Выныриваю внезапно и остро, почти на гребне оргазма, который задерживаю с огромным трудом. Моя ладонь властно касается ее шеи, удерживая, когда Мэл пытается приподняться. Она жалобно всхлипывает, нуждаясь в освобождении. Я замедляюсь, пытаясь перевести дух, делая круговые движения бедрами. Она всхлипывает, дергая запястьями. Весь ее вид кричит о том, насколько она близка.

– Я знаю, что тебе нужно, маленькая распутница, – обжигая ее губы дыханием, шепчу я. – Потрогать тебя там? – скольжу пальцами между нашими телами, безошибочно находя пульсирующий комочек плоти и нажимая на него подушечкой большого пальца.