Поэтому я старалась. И танцевала на разрыв – соблазнительно, лаская руками свои бедра и живот.

Движения давались легко, но сквозь сжатые зубы. Мой танец был для Джареда, и буквально кричал: «Ну вот, ты получил то, что хотел. Шлюху, Джаред. Нравится? Теперь я, как и подобает шлюхе, принадлежу всем. Всем, а не тебе. Наслаждайся.»

– А ты какая-то другая. Отличаешься от всех наяд, – Кристиан сжал подлокотники кресла. Я заметила его возбуждение ниже пояса, и поняла, что нужно действовать.

– Какая? – томно прошептала я, приблизившись к мужчине. Изгибаясь под музыку, я наклонилась к Кристиану, и начала поглаживать ворот рубашки, и его грудь, содрогаясь от отвращения внутри.

Он симпатичный, спортивный. Но у меня еще не скоро появится желание заняться сексом с кем-либо, кроме… вообще, с кем-либо…

– Страстная. Но невинная. Ты как ангел… распутный ангел, – отвечает он, и я с горечью осознаю, что даже незнакомец это заметил. Эти слова часто говорил мне и Эдвард. Заглушаю в себе воспоминания, и засовываю записку в карман на его груди, продолжая вращать бедрами под музыку.

Интересно, испытал бы Саадат хоть каплю той боли, что испытала я, если бы увидел меня с другим? Как я трахаюсь с чужим мужчиной, выкрикивая его имя, содрогаюсь в экстазе для другого, ускоряя движения… больше не для него.

Меня тошнит от этих мыслей. Еще больше тошнит, когда понимаю, что ни черта Джареду не было бы больно.

– Что это, ангел?

Сердце болезненно сжимается. Только Джаред может называть меня так… melegim.

– Это… мой телефон, – подмигиваю Кристиану я, и понимаю, что дело сделано. Остается только надеяться на то, что мужчина поможет мне. Должен помочь. Он американец… должно же быть чувство какой-то солидарности. Уверена, что он не такой дикарь, как Саадаты…

Кстати о Саадатах. Весь вечер чувствую на себе раздевающий взгляд Али. Я узнала мужчину сразу – черные омуты глаз, злые, но какие-то жалкие. От него исходит запах страха и напускной самоуверенности, похоти, от которой подташнивает. Я понимаю, что мне нужно немедленно скрыться, но разум затягивается дымовой завесой. Я задерживаюсь рядом с Американцем больше, чем нужно, словно на несколько минут выпадаю из реальности…

Отчасти, мне даже хочется касаться его… касаться, чтобы убедиться в том, что я теперь равнодушна к Джареду. Что я победила свою болезнь и зависимость, что когда он вновь явится, мне хватит сил его отвергнуть…

Я хочу стереть с себя его прикосновения, навсегда. Отрезать его из души с корнем, прикасаясь к другому.


Прихожу в себя, когда уже чувствую крепко сжатые ладони Кристиана вокруг своей талии. Он заглядывает в мое декольте, пошло облизывая губы. Отвратительно… всего пара сантиметров отделяет меня от того, чтобы он точно также облизал мою кожу. Фу…

Вдруг кто-то кладет мне руку на плечо. Сердце останавливается, время замирает… Господи, если это Джаред… он убьет меня.

Я резко поворачиваюсь, и встречаюсь взглядом с черными глазами Али.

– Красивая sharmutah, станцуй теперь для меня, – вежливо просит Али, поглядывая на Кристиана. – Надеюсь, ты не против.

– Нет, – пожимает плечами Кристиан, а я понимаю… что мне страшно. Страшно где-то внутри, тело остается спокойным и уверенным.

Нужно было быть готовой, к тому, что что-то пойдет не так.

К моему ужасу Али ведет меня как раз в ту часть комнаты, где еще недавно находился Джаред. Боже, надеюсь он ушел. В туалет, к шлюхе, куда-угодно, черт возьми… Я послушно следую за Али, другого выхода у меня нет.

Я попалась. Остается танцевать для него развратный танец, пока ему не наскучит.

Эта часть комнаты закрыта шелковыми вуалями, на мягких диванах сидят мужчины. Кто-то из них наслаждается алкоголем, кто-то танцами девушек, кто-то безучастно пялится в телефон. Али садится на свободный диван, отдает мне короткий приказ:

– Танцуй, наяда, – его взгляд скользит по мне, раздевает. Замирает на груди… Али осматривает мои ребра, где скрывается замазанная Саминой татуировка. Смотрю вниз и замечаю, что девушка плохо ее скрыла, меня накрывает еще большая волна паники и ужаса. Но я танцую, танцую… с болью ловя себя на мысли: лучше танцевать для Джареда на стеклах, чем полуобнаженной для Али.

Но я вынуждена стараться, выкладываться на сто процентов. Быть музой и соблазнительницей. Мое правило: не привлечь к себе внимания.


Голова кружится, я слышу, что Али с кем-то разговаривает, бросая короткие фразы.

– Чудесный аромат, – к моему ужасу, мужчина дергает меня за запястье и резко усаживает к себе на колени. Сжимает мои бедра так, чтобы я могла почувствовать его мощную эрекцию.

Меня передергивает от отвращения, и я слабо сопротивляюсь, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания. Черт возьми, ну как мне сбежать отсюда? И не хочу я больше прикасаться ни к кому, даже с затуманенным от «трав» Самины, разумом.

Мое тело превращается в вату, я чувствую себя невыносимо бессильной… не могу танцевать, не могу шевелиться. Мечтаю слезть с этого ужасного человека, и скрыться в своих покоях. Я не успеваю опомниться, начинаю отбиваться от рук Али, бью его в грудь… но от непреодолимой слабости, мои ладони ложатся на его плечи. Я так хочу ударить его, избить… но мои руки не слушают сигналы мозга, они нежны и расслаблены… страшно представить, как это выглядит со стороны.

– Как ее зовут? – интересуется еще один гость у Саадата.

– Что за глупость, Адам. Как ты мог забыть ее имя, – ладони Али ложатся на мою грудь, с силой сжимают. Я пытаюсь кричать, но из губ вырывается стон…

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы меня не стошнило, вырываюсь, лягаюсь, но делаю только хуже, черт возьми. Мышцы не слушаются.

Али уже почувствовал себя «хозяином»… Противно, когда он толкается членом в мои раздвинутые бедра.

Снова и снова. Тошнота подступает к горлу, это невыносимо. Я понимаю, что он может просто изнасиловать меня сейчас, а я и не пойму… полный туман в голове.

Ладони Али мнут мою грудь, и совсем бесстыдно сдвигают кружева топа. Он прикасается к моим соскам, лаская их. Его ласка противна мне… он словно змей, мерзкий паук, с мохнатыми лапками.

Я хочу закричать снова, умолять о спасении, но просто не успеваю, когда взор, на доли секунд, проясняется…

Воздух покидает легкие, слова застревают в горле, от ужаса и шока, пронзившего меня с ног до головы.

– Ты знаешь, брат, я очень тщательно выбирал для тебе подарки. И точно помню, что у моих не было птичек, – произносит мерзкий араб, нагло трогая мое тело, где ему вздумается.

Я встречаюсь взглядом с пламенем из серебра, обещающим сжечь меня на смертном костре прямо сейчас. Прямо в эту секунду. Глаза Джареда мечут молнии, он толкает меня, грубо, прикладывая силу. Упираюсь ладонями в пол, пытаясь смягчить удар. Чувствую себя вещью…

Не успеваю прийти в себя, как его жестокая рука ложится на мое горло и сжимает. Почти перекрывает дыхание.

Мне так хочется, чтобы его злость была обращена к Али, а не ко мне. Чтобы он понял, что я ни в чем не виновата, что я не хотела, что мне была противна каждая секунда с Саадатом и американцем… но по взгляду Джареда я понимаю: сейчас, он не услышит моих слов. Его зубы скрипят от гнева и желания разорвать меня на части.

Джаред

– Иди ко мне, красавица, – приказывает наследник Анмара той, которая привлекла его внимание. Я подношу к губам стакан с виски, равнодушно наблюдая, как девушка неуверенно двигается в танце перед Кристианом. Али медленно встает, идет в сторону девушки, ведет за собой и хлопает в ладоши, подавая ей знак танцевать для него.

– Танцуй, наяда, – не спуская с нее горящего взгляда, озвучивает он свое пожелание. И она начинает сладострастно извиваться всем телом. Монеты издают мелодичный звон при малейшем движении, привлекая внимание к каждому эротичному жесту танцовщицы. А она недурна… Али ловит ее руку и обхватывает пальцами тонкое запястье, прикасаясь губами к тыльной стороне ее ладони.

– Чудесный аромат, – ласково говорит он, притягивая к себе девушку. Она неожиданно и неуместно упирается, чем привлекает более пристальное внимание с моей стороны. Я детально всматриваюсь в очертания ее фигуры. Не смотря на прозрачность одежд, воздушные покрывала не позволяют увидеть всего, завлекая, заставляя желать сорвать тонкие тряпки с гибкого тела. Я лихорадочно пытаюсь припомнить имена девушек, которых подарил мне Али, и не могу.

– Как ее зовут? – спрашиваю я у брата, а он не теряет времени зря и усаживает, стушевавшуюся перед наследником танцовщицу, на колени, спиной к себе, вульгарно ухмыляясь и шаря по ее телу руками.

– Что за глупости, Адам. Как ты мог забыть ее имя, – смеется Али. Девушка пытается освободиться и встать, но он резко удерживает ее, хватая за бедра и прижимая таким образом, чтобы она почувствовала степень его заинтересованности. Мне неприятно на это смотреть. Хотя я не раз видел, как развлекаются со шлюхами мои братья. Несмотря на множество запретов и ограничений в нашей стране, здесь имеется огромное количество борделей, куда самые набожные анмарцы не брезгуют ходить чуть ли не чаще, чем к себе домой. И я тоже не брезговал подобными заведениями. Там и доводилось сталкиваться с братьями.

– Ты знаешь, брат. Я очень тщательно выбирал для тебя подарки. И точно помню, что у моих не было птичек, – произносит Али, когда я уже встаю, чтобы уйти в другую часть огромной гостиной, откуда мне машет один из моих коллег. Я резко поворачиваюсь. Брат, не отводя пристального торжествующего взгляда, обхватывает своими смуглыми ладонями грудь девушки, сжимая ее, потом опускается ниже, отодвигая в сторону кружево, которым подшит топ. Мой взгляд останавливается на подтянутом животе девушки, скользит выше, и вижу едва заметных наколотых на ребрах птичек, которых явно пытались скрыть под слоем косметики. А потом снова вижу ладони Али, тискающие девичью грудь. Смотрю в прорези маски, ярко накрашенные голубые глаза смотрят на меня с ужасом. Гребаные аквамарины. Меня прошибает холодный пот. Какого… В меня словно Shaitan вселяется. Какая сука! Одним резким движением я хватаю девушку за горло…