Алекс Джиллиан - Танцы на стеклах. Книга 2

Тот танец на стеклах… Смогу ли я объяснить, зачем он был? Зачем я хотел, чтобы она прошла через то, что мне приходилось не раз и не два. Что-то внутри меня неустанно кричит ей – посмотри на меня, пойми меня, увидь настоящего, глубоко внутри. И я уничтожаю ее за то, что она не видит… И не перестану это делать, пока не получу все, что хочу, все, в чем нуждаюсь. И теперь пределом моих желаний является не только тело. До дна… Но после того, что я сделал, она вряд ли позволит мне даже прикоснуться к ней. И в этом тоже был свой смысл. Я рву себя на части, пытаясь вырвать ЕЕ из своего сердца, а последствия обретают размеры ядерной катастрофы, после которой наши души становятся пеплом.

Иногда я думаю о том, что с нами не так? Почему мы не можем, как другие? Тихо, красиво, мирно и уютно? Почему она, несмотря на презрение и ненависть, позволят мне снова и снова причинять ей боль? А я, как наркоман, хочу больше и больше. Боли. Слез. Терзаний. Почему, когда мы оказываемся рядом, все вокруг исчезает и вспыхивает адским пламенем? Воспитанный отцом анмарец, жаждет видеть ее рабыней, склоненной возле моих ног, покорной и всегда готовой доставить удовольствие, но другой… другой видит в ней, достойную себя, женщину, сводящую с ума одним только взглядом. Никто и никогда не заставлял меня испытывать столько боли, гнева и желания. И никто никогда не сможет.

То, о чем рассказывала моя мать, случилось. «Единственная женщина, которую ты будешь любить всю жизнь. И даже если ее не будет рядом, для тебя ничего не изменится.» Многое из того, что рассказывала она мне в далеком детстве, вспыхивает сейчас яркими, короткими воспоминаниями. Мама хотела видеть меня другим, не похожим на своего отца, пыталась взрастить во мне мужчину из ее мира. Но вышло иначе… Могла ли она понять уже тогда, во что, в кого я превращусь? Что, если да? Возможно, в этом кроется причина того, что она не боролась за меня… своего единственного ребенка.

В красивых фильмах про любовь, сценарий разнится с тем, что имеем мы с Мэл. Лучшее во мне – вот, что должна была пробудить во мне любовь. Но нет, она взывает к худшей стороне, все громче и сильнее.

В нашем случае романтикой и мелодрамой даже не пахнет. Гребаный фильм ужасов – вот во что превратилась наша жизнь.

Так странно возвращаться в Штаты, не испытывая привычного облегчения от того, что Анмар остался за спиной. Я всегда выдыхал, оказываясь в каменных джунглях Нью-Йорка. Но сейчас все иначе, и я понимаю, почему.

Здесь нет Мелании Йонсен.

Никогда не думал, что буду так остро ощущать ее отсутствие и свое одиночество. Я люблю ее и убиваю одновременно, и ни Бог, ни Дьявол не помогут нам. Я не перестану бороться со своими чувствами, как с единственным, что делает меня слабым и уязвимым. Инстинкт, выработанный годами в доме Норы. Ее воспитание не прошло даром. Старая, завистливая, ревнивая сука выбила из меня остатки человечности. Но, частично, я ей благодарен. Она научила меня быть сильным. Только для того, чтобы быть победителем, одной силы мало. Я понимаю, но как исправить – не знаю.

В офисе «Лакшери корп» меня встречают, как короля. Аплодисментами и бесконечным совещанием, которое длится и длится.

Отчеты, графики, презентации, новые идеи, старые ошибки. Бесконечный поток информации, в который я погружаюсь с головой, но часть меня – нет. Часть меня там… с Мэл, где бы она не была. Не замечаю ни красивых женских лиц, ни глубоких декольте, ни призывных взглядов, бросаемых в мою сторону, не смотря на четкий запрет. Меня тошнит от одной только мысли прикоснуться к кому-то, кроме Мэл… Закрывая глаза, я снова и снова вижу ее неподвижное тело со связанными ремнем запястьями. Не покорности я добился от нее, а ненависти, обжигающей, яростной, живой… И находясь за тысячи километров, я ощущаю ее гнев всеми фибрами души. И он питает меня, заставляет жить и дышать. Ненависть – это почти, как любовь по силе эмоций. Я хочу стать источником самых сильных, самых сжигающих и мощных по накалу чувств. Если она не хочет по своей воле отдать мне свою душу, я возьму силой. По-другому не умею, не способен, не научили…

Покидаю офис ближе к полуночи. Голова гудит, тело ломит от усталости. В телефоне десятки пропущенных звонков от Мэтта.

Черт, Мэтт! Я должен был позвонить, как прилечу. Он на днях обещал мне какую-то бомбовую новость, но я совсем забыл. До Мэтта ли мне было. Забыв про время, набираю его номер, рассеянно глядя, как мелькают неновые огни рекламных щитов за окном.

– Первый час ночи, Джар. Ты охренел? Я весь день тебе звоню, – раздраженно бросает Мэтт, вместо приветствия. Я устало откидываюсь назад, ухмыляясь про себя.

– И я рад тебя слышать, друг, – с сарказмом замечаю я. – Мэтт, я не мог позвонить раньше. В офисе меня просто разорвали на части, и я частично еду домой, частично продолжаю работать.

– Отличное оправдание, – недовольно буркнул в трубку Калиган. – Слушай, сейчас поздно, я уже сплю. Поговорим завтра. Ты сможешь разгрузить вечер?

– Не уверен, – с сомнением произношу я, проводя ладонью по лицу. Мне нужно в душ и в постель.

– Хотя бы в девять вечера, если раньше никак.

– Постараюсь. Что такого грандиозного случилось? – интересуюсь я.

– Вот завтра и узнаешь. Хочу пригласить тебя к себе. Но будь готов, что Сэм не рада будет тебя видеть. Я, конечно, ее морально готовлю, но неприятных вопросов тебе не избежать. Она по-прежнему уверена, что ты имеешь отношение к исчезновению Мелании Йонсен. Я с трудом убедил ее, что ты ни причем, но не уверен, что Саманта до конца поверила.

– Вы живете вместе? Хотя, завтра все и расскажешь. Ладно, я тебя понял. Постараюсь приехать. Мне взять что-то с собой?

– Себя, – усмехнулся Мэтт. – Пока, Джар. Увидимся… уже сегодня.

Калиган отключается, и я убираю гаджет в карман. Через десять минут поднимаюсь в свой пейнтхаус на верхнем этаже элитного небоскреба. Рания уже спит. В квартире идеальный порядок, ужин с запиской, что он нуждается в разогреве на столе. Какая к черту еда…

В душ и спать. Завтра очередной безумный день.

Встаю раньше, чем Ран и снова ускользаю из дома. Наверное, не так ведут себя мужья в нормальных семьях. Но мы не нормальные. В моей жизни нет ничего нормального уже много лет. Я сам – прежде всего.

Утро начинаю с еще одного незаконченного дела.

Еще перед вылетом с Мэл в Анмар, я дал команду парочке проверенных парней потолковать с Ником Дэвисом. Тогда я был зол и уверен, что Мэл спала с ним. Поэтому приказ был однозначный отбить уроду всякое желание трахаться на несколько месяцев вперед. А теперь мне необходимо было знать правду. Уверен, что сученыш тогда смекнул, откуда к нему пришла беда.

Набирая его номер, который все еще сохранен в моем справочнике, я не ожидаю конструктивной беседы. Может быть, он, вообще, не возьмет трубку, но я упрямо жду. И Дэвис отвечает.

– Что тебе нужно, Саадат? – резко спрашивает Ник, заставляя меня внутренне напрячься и ощериться. Видимо, мой номер тоже все еще забит в его телефоне.

– Один вопрос, который не дает покоя, – металлическим тоном, произношу я.

– Судя по том, как уверенно вели себя твои шакалы, ты не сомневаешься в ответе. Думаешь, что тебе все можно?

– А тебе? Что ты позволил себе, Дэвис? – спрашиваю, с обманчивым спокойствием.

– Ничего, ублюдок. Я пальцем ее не тронул. А вот что ТЫ с ней сделал, урод? – Ник смеет повышать на меня голос.

– Я не понимаю, о чем ты, Дэвис, – сухо произношу я, сильно сжимая в руке телефон. – Удачного дня.

Разъединившись, я, не отрываясь, смотрю на отражающееся солнце в окнах офисного небоскреба напротив. Мой гребаный кофе остыл.

Мой чертов ад замерз.

Я закрываю глаза, задерживая дыхание, осторожно кладу гаджет на столешницу стола. Поднимаюсь из удобного, выполненного на заказ для моей фигуры, кресла. И со свистом выдыхаю, хватаю телефон, швыряя его в стену, и он, сука, как обычно, не разбивается. Следом летит кружка, которой везет меньше. Завороженно смотрю, как по белой стене стекают грязные подтеки кофе, а на полу мелкими осколками рассыпается стекло.

Блядь. Это напоминает мне…

Несколько минут мечусь по кабинету, как раненный тигр, не находя себе места. Меня бросает то в жар, то в холод. Резко останавливаюсь возле окна. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, но не остываю. Солнечные лучи проходят сквозь меня, сжигая дотла, превращая в пепелище душу и сердце. Примитивное животное. Хуже всех. Так она сказала… И это правда.

Все это время у меня был номер Дэвиса. Я мог позвонить ему в любую минуту, но не сделал этого…

И я знаю почему.

Наверное, с самого начала я понимал в глубине души, что Мэл невиновна, что эти глаза не могут лгать. Мне необходима была причина сделать с Мэл то, что я сделал. Я искал повод и все равно бы нашел…

Ник, конечно, мог соврать, но зачем? Он уже получил свое сполна, терять нечего. А я, кажется, потерял все…

Дотрагиваюсь пальцами до того места, где она навсегда оставила свой шрам. Именно сейчас он болит сильнее, чем тогда, когда я истекал кровью.

Прости меня, девочка, но правда ничего не меняет. Ты проникла в мою кровь, и теперь мы связаны. Любовь или ненависть, теперь уже неважно…

– Адам? Все в порядке? – осторожно спрашивает мой новый ассистент, заглядывая в приоткрытые двери. Я поворачиваюсь, равнодушно кивая ей. – Убери здесь. У меня встреча с «Манго Бэнд». Буду через час-два, – сухо сообщаю я, проходя мимо оторопевшей девушки. Черт. Я напрочь забыл ее имя.

Следующие два дня я собираю себя по кусочкам, стараюсь не падать духом. Смотрю комедии, но ни одна не вызывает у меня улыбки. Амир заботливо приносит мне еду, интересуясь, как я себя чувствую.