— Юля… Испуганно обернувшись, девушка застыла от неожиданности, ее глаза расширились. Они смотрели друг на друга не меньше минуты. Словно опомнившись, девушка быстро заскочила в квартиру и хотела захлопнуть дверь, но Степнов вытянул руку и придержал ее.

— Давай поговорим, — попросил он спокойно.

Юля лишь покачала головой, вцепившись пальцами в дверь и пытаясь все же закрыть ее, но силы были не равны. Кроме того, к горлу снова подступила тошнота, и, отпустив дверь, девушка медленно попятилась назад.

— Я ничего тебе не сделаю, не бойся, — Саша по-своему истолковал ее поведение.

Чувствуя, что предотвратить очередной приступ ей не удастся, Юля вбежала в ванную комнату, едва успев включить воду, прежде чем желудок снова вывернулся наружу.

Саша беспрепятственно прошел в квартиру и закрыл за собой входную дверь.

Из-за неплотно прикрытой двери в ванную доносились характерные звуки, чуть заглушаемые бегущей из-под крана водой. Парень замер посреди холла и просто стал ждать. Засунув руки в карманы джинсов, он огляделся по сторонам.

На полке открытого стеллажа он заметил фотографию в рамке. Юля и, видимо, ее отец, сидящие в обнимку на берегу моря. Судя по надписи художественного стенда за ними, это было прошлым летом. И здесь девушка была совершенно другой — веселой, жизнерадостной, она словно лучилась изнутри. Сейчас же ее было трудно узнать. Она похудела, хотя и так была достаточно стройной. Лицо бледнее мела, усталый взгляд заплаканных глаз. Но особенно поразило то, как она смотрела на него: в глазах был жуткий страх и отчаяние.

Вернув портрет на место, мазнул взглядом по стеллажу и заметил маленькую черно-белую карточку, распечатанную с принтера. Снимок УЗИ. Немного помедлив, Саша взял карточку в руки, вглядываясь в темное размытое изображение, на котором было сложно что-то разобрать. Наверху дата — несколько дней назад. Значит, все-таки беременна и вполне возможно, что от него.

Когда рвотные спазмы, наконец, закончились, Юля выключила воду, обессиленно опустилась на краешек ванны, промокнула лицо полотенцем. За последние две недели эти действия повторялись так часто, что уже стали заученными, выполняемыми на каком-то автопилоте.

Думая лишь о том, что нужно добежать до ванной, она даже не успела по- настоящему испугаться, но сейчас все внутри сжалось от леденящего страха: он здесь, в квартире, и они тут совершенно одни. Если его не остановило тогда, что в ОМВД были люди, то на что он способен сейчас, в ее пустой квартире? Кто услышит ее крики, кто придет на помощь? Глухая пенсионерка, наверняка, еще тусуется со своими подругами на лавочке возле подъезда, а Ирина Андреевна, живущая справа от нее, сейчас на даче — у Юли и ключ был от ее квартиры, чтоб цветы поливать. Так что кричать особого смысла нет. Да и сил тоже. После этих приступов, выворачивающих ее наизнанку, кружилась голова, и дрожали колени, ей нужно было прилечь хотя бы ненадолго.

Только как ей выйти из ванной, если за дверью Степнов? Скользнув взглядом по полкам, Юля машинально отметила, что здесь нет ничего, чем можно было бы защититься. Разве что, женская бритва, которой и порезаться то нереально. Да и стоило ли его злить, как тогда со статуэткой? Но не может же она сидеть здесь вечно! Кроме того, на двери даже щеколды нет, и войти сюда не составит труда. А если он снова начнет к ней приставать? Она умрет! Теперь, точно умрет! Еще раз пройти через подобное?! Нет! Действительно, лучше умереть! В коридоре было подозрительно тихо, и мелькнула неуверенная мысль: «Может, все же, ушел?». В любом случае, ей ничего другого не оставалось, как выйти из своего временного и ненадежного укрытия.

Степнов по-прежнему находился здесь, стоял посреди холла, показавшегося ей сейчас крошечным, и смотрел на нее. Сделав несколько шагов и встретившись с ним взглядом, она снова невольно попятилась назад, прижавшись спиной к стене. Какой уж там кричать, у нее не было сил даже на то, чтобы просто что-то произнести, хотя бы слово! Только легкие жадно вбирали в себя воздух и никак не могли надышаться, словно это были последние вдохи в ее жизни.

— Наверное, ты сейчас думаешь, зачем я пришел? — помолчав и с трудом подбирая нужные слова, проговорил Саша, делая шаг к ней и замечая, как ее взгляд становится еще более настороженным. — По правде, я и сам не знаю.

Когда я ехал сюда…и пока ждал тебя…думал, что попрошу у тебя прощения за то…что я сделал… Но сейчас… понимаю, что мои извинения настолько ничтожны…и не смогут ничего исправить, — он снова замолчал, глядя на испуганное лицо девушки, и качнул головой в сторону стеллажа. — Это ведь снимок…с УЗИ? … Какой у тебя срок?.. Хотя…я все равно в этом не разбираюсь…

Просто скажи мне… Ты знаешь…от кого? Юля смотрела на него расширившимися от ужаса глазами и по-прежнему молчала, чувствуя, что еще мгновение, и она расплачется. Он сделал еще один шаг к ней, и девушка отодвинулась немного в сторону, понимая, что если он все равно захочет приблизиться, ей никуда от него не убежать.

— Кто? Я? Или твой парень? — настойчиво спросил Степнов, продолжая стоять напротив и смотря ей в глаза. — Или это уже не определить? В такой ситуации…

— Уходи, пожалуйста, — наконец смогла прошептать она сквозь слезы, которые все-таки вырвались из глаз и потекли по щекам.

— Юль, прошу тебя, ответь, — Саша невольно сделал шаг вперед и тут же остановился, поняв, что сейчас ему к ней лучше не приближаться.

— Ты получил что хотел, теперь оставь меня в покое! — казалось, девушка его совсем не слышала.

— Твой парень, он…знает? — он не знал, зачем ему это, но сейчас для него это было важно.

Закусив губу, чтобы не разреветься в голос, Юля лишь смотрела на него во все глаза, совершенно ошарашенная его словами. Господи, о чем он вообще?! Зачем так мучает ее?! Для чего пришел?! Поиздеваться лишний раз?! — Ты имеешь полное право меня ненавидеть, — невесело усмехнулся Саша. — Я это заслужил, — и, помолчав, все же, спросил: — Что ты собираешься делать? — А вот это тебя не касается! — с трудом разомкнув пересохшие губы, медленно произнесла Юля, глядя на него снизу вверх и чувствуя, как все внутри сжимается от страха. От этого психа можно было ожидать всего, что угодно.

Возможно, не стоит говорить с ним в таком тоне — он может ударить, может и убить, но ей уже было все равно. Какая теперь разница? Он уже убил ее в тот вечер. Раз и навсегда.

Саша кивнул, соглашаясь. Она стояла всего в двух шагах от него, такая маленькая, хрупкая, заливающаяся слезами, дрожащая от страха. Он видел это, чувствовал. Она боится его, и это вполне понятно.

— Давай, я все оплачу? — тихо, но твердо предложил Степнов.

— Что… все? — растерянно пробормотала девушка, медленно отодвигаясь по стене еще немного в сторону, стараясь хоть чуточку увеличить расстояние между ними.

— Ну, … аборт, — выдохнул Саша, впервые в жизни произнеся это слово с таким трудом. — Ты же, наверное, аборт сделаешь? Если не уверена в том…чей? Юля взглянула на него так, словно он направлял на нее пистолет, и его палец уже лежал на курке, и зажмурилась. Ее плечики слегка подергивались от рвущихся из груди рыданий, которые она едва сдерживала. Закрыв лицо руками, девушка отвернулась.

— Уходи! Пожалуйста, уходи! Саше очень хотелось подойти и обнять ее за хрупкие плечи, но он понимал, что нельзя. Она и так уже была близка к самой настоящей истерике. Ему самому стало страшно от мысли, что будет, дотронься он до нее.

Через несколько секунд, показавшихся Юле часами, Саша медленно повернулся и направился к двери. Достав из кармана куртки листок бумаги и ручку, что-то на нем написал и положил его на полку стеллажа рядом с фото.

— Если тебе понадобится моя помощь, просто позвони, — сказал он уже на пороге.

Через секунду Юля услышала, как дверь захлопнулась, и квартира погрузилась в гулкую тишину. Быстро подойдя к двери, девушка щелкнула замками, а затем, схватив со стеллажа этот листок, разорвала его на мелкие клочки.

Глава 21

Выйдя из ее подъезда, словно во сне Саша сел в машину и поехал, сам не зная куда. Кружил по ночному городу, курил одну сигарету за другой, прокручивая в голове события недавнего прошлого. В какой-то момент съехал на обочину и резко остановил машину, обхватил голову руками и сидел молча. Он не знал, сколько прошло времени. Казалось, до него только сейчас в полной мере дошел смысл того, что он узнал совершенно случайно. А ведь мог и не узнать. Тогда было бы легче просто забыть о ней, а теперь…

Его всегда будет преследовать ощущение, что он сломал ей жизнь. Мало того, что взял ее силой, так еще и ребенка сделал. А, может, это ребенок ее парня? Или она, действительно, и сама не знает, от кого? Беременность она не оставит, это понятно. Если этот ребенок от него, то зачем ей он? Ведь он будет всю жизнь напоминать о нем и о том, как он был зачат. Если ребенок от ее парня, то тот может ей и не поверить, после того, как он его убеждал, что у них с Юлей что-то есть. А если сама не знает, то у нее только один выход. Не думал он, что все зайдет настолько далеко и заденет его за живое. Если бы можно было все вернуть и исправить! Тогда ему казалось, что он может подчинить себе весь мир и ее в первую очередь. Кем он себя возомнил? Богом? Нет, скорее, дьяволом.

Черный БМВ стоял на обочине городского проспекта. Вокруг кипела жизнь, нейлоновыми огоньками светилась реклама, мимо на большой скорости проносились автомобили, люди спешили по своим делам. Парень будто отгородился от окружающего мира в салоне своей машины. Стряхнул за окно пепел от сигареты и плотно закрыл стекло. Рука потянулась к наплечной кобуре.

Стальной холод обжег пальцы. Такой привычный щелчок предохранителя.

Сколько раз в своей жизни он слышал этот звук? Сколько раз без сожаления нажимал на курок? Каково это оказаться по другую сторону от пистолета? Заглянуть в черную пропасть, из которой вот-вот вырвется твоя смерть? Возможно, это стоило сделать уже давно, чтобы не ломать чужие жизни, не причинять вреда стольким людям ради своего благополучия, ради своей прихоти. Медленно развернув пистолет к себе, он с удивлением взглянул в зияющую пустоту дула.