На полу, привалившись спиной к стене, полулежал парень, белая футболка которого была измазана кровью, вытекающей из живота.

— Сука, — прошипел он, прижимая руки к ране, и поднял на Сашу злой взгляд.

Забрав его оружие, валяющееся возле противоположной стены, Степнов мазнул взглядом по лежащему неподалеку парню, глаза которого были широко раскрыты, а неподвижный взгляд устремлен в потолок — выстрел пришелся точно в висок.

Опер Дима сидел на корточках возле Влада, прижимая к его ране снятую с себя и свернутую в несколько раз толстовку.

— В больничку его надо, — подняв на начальника глаза, сказал опер.

— Вызвал уже, — кивнул Саша, тоже опускаясь рядом и наклоняясь к раненому. — Влад, держись…

— Саня, это Мельниховские, — помолчав, тихо произнес Дима, оглядываясь на убитого.

— Я уже понял, — коротко ответил Степнов, устало потерев виски, и снова вглядываясь в мертвенно-бледное лицо Влада. Если бы не он, это ему, Саше тогда лежать бы здесь, истекая кровью. Он оттолкнул его в последнюю секунду, получив пулю, предназначенную ему.

— Шведов нас за это не похвалит, — вздохнул опер.

— Знаю, — отрезал Саша. — Это мой просчет, и отвечать тоже мне…

* * *

Халат, ночнушку, нижнее белье и все необходимые туалетные принадлежности на следующий день ей купили и принесли девчонки с работы — ее соседка по кабинету Таня и кассирша Даша, за что Юля была им очень благодарна. Они же ее успокоили, что главбухша не «рвет и мечет», как она ожидала, а вполне искренне пожелала ей быстрее поправляться.

Первую ночь в больнице Юля тихо проплакала, отвернувшись к окну и тайком смахивая слезы, думая о том, какую злую шутку сыграла с ней судьба. Сначала всеми силами мешала ей сделать аборт, медленно, но верно подводя к принятию решения оставить этого ребенка, и все для чего? Чтобы потом, когда она уже привыкла к мысли, что скоро станет мамой, отнять его? В палате их было трое, еще одна кровать пустовала. Молодая веселая Рита работала в отделе кадров одного из районных отделов, совсем недавно вышла замуж и ждала своего первенца, но, несмотря на юный возраст и отсутствие хронических заболеваний, у нее уже не в первый раз возникала угроза. Пожилая серьезная Надежда Валентиновна уже много лет трудилась вследствие, у нее было двое взрослых сыновей, а в больницу она легла на плановую операцию.

Рита постоянно болтала, пытаясь развлечь новую соседку, а заодно и себя, но Юля не была настроена обсуждать ее семейные дела, мужа, свекровь. Благо, что кровать была расположена у окна, и она часто просто смотрела на голубое небо, качающиеся ветки деревьев и прыгающих по ветвям деревьев птиц, размышляя о своей судьбе.

Юля не знала, правильно ли поступила, решив сохранить беременность или нет.

Теперь ей всю жизнь придется жить с мыслями об отце ребенка и воспоминаниями этого жуткого периода своей жизни. Но теперь уже все, назад пути нет… Ну, почему у нее все не просто в жизни? Не так, как и должно быть у обычного человека. Полная семья — мама, папа, брат или сестра. Молодой человек, который стал бы любящим мужем, красивое свадебное платье, искры шампанского в бокалах и крики «Горько». Свое уютное семейное гнездышко, где она бы ждала мужа с работы с ужином и с радостью обустраивала детскую для своего первенца. Все это осталось где-то в другой жизни, в той, где счастливая Юля обсуждала бы с соседками по палате, как она почувствовала, что забеременела, как на это отреагировал муж, кого он хочет больше — сына или дочь, и все остальные милые сердцу нюансы, которыми наполнена обычно жизнь будущих мам.

А она еще и не до конца осознала, что действительно беременна, хотя в приемном отделении ей поставили уже десять недель. Господи, целых десять недель… А ведь, по сути, все произошло восемь недель назад. И в то время, когда она морально готовилась к этой дурацкой проверке, ее организм уже вовсю вел подготовку к будущему зачатию.

— Сергеева, завтра в 12 часов быть на УЗИ, — перед сном зайдя в палату, проинструктировала ее постовая медсестра, строгая Тамара Павловна. — Это на втором этаже — отделение диагностики напротив хирургии. 206 кабинет, третья дверь налево. С собой иметь полотенце. Без опозданий, — и, обращаясь уже ко всем, напомнила: — Девочки, завтра общий обход с утра, поэтому подъем в 6.30.

И наведите порядок в тумбочках. Все, всем спокойной ночи! На следующий день, направляясь на УЗИ, Юля впервые за время госпитализации прошла через все отделение, и это расстояние показалось ей невероятно длинным. Она старалась идти медленно, все время прислушиваясь к своим ощущениям и боясь вновь почувствовать боль внизу живота. К счастью, после приема лекарств боль сразу уменьшилась и постепенно сошла на нет, но ощутимое напряжение где-то внутри по-прежнему присутствовало.

— Хотите посмотреть? — сделав записи в карте, поинтересовалась молодая УЗИ- стка.

— А можно? — несмело спросила Юля.

— Да, конечно, — врач повернула к ней экран монитора. — Вот он…

— Он? — затаив дыхание, переспросила девушка.

— Он. Ребенок. Пока я еще не вижу, кто это, мальчик или девочка, — с улыбкой взглянув на Юлю, пожала плечами та. — А вы кого хотите? — Не знаю. Мне все равно. Главное, чтобы с ним все было в порядке, — задумалась Юля, вглядываясь в экран, и обратила внимание на то, что внутри плода что-то быстро пульсирует. — А это что? — Это? — врач загадочно улыбнулась, — это сердце… — Сердце? — ошеломленно переспросила девушка.

— Ну, да. Он еще маленький, всего семь сантиметров по КТР, но у него уже бьется сердечко. Сердце у плода начинает биться уже с пятой недели.

Семь сантиметров! Юля не поняла, что значит КТР, но это было и не важно. Важно то, что она видела своего малыша, видела, как бьется его сердечко, и теперь осознание того, что он живой, настоящий буквально захватило ее.

Все это было так неожиданно и ново, так ошеломительно. И какая разница, кто его отец? Этот малыш, живущий внутри, только ее. Она — мама, и это невероятно. А Степнов может и дальше упиваться осознанием того, что имел над ней власть те жалкие минуты. Если это и есть главное достижение его жизни, то ей жаль его. Пытаясь ее сломать, он сам того не подозревая, лишь сделал ее сильнее. Господи, разве она когда-нибудь могла представить, что ей под силу пройти через такое и улыбаться, прижимая руку к своему животу, чувствуя, как в душе расплывается любовь к этому малышу? Юля выходила из отделения диагностики наполненная новыми впечатлениями, погруженная в свои мысли, и впервые за последние несколько месяцев на ее губах играла легкая улыбка. Но от того, что она увидела в следующий миг, сердце упало куда-то вниз, и сразу стало нечем дышать. По коридору прямо на нее шел Степнов.

* * *

Скорая приехала через десять минут. Влада погрузили в машину, Саша поехал вместе с ним. Пуля прошла навылет, лишь зацепив предплечье, и по пути в ведомственную больницу ему прямо в салоне наложили на руку временную повязку. Уже в отделении рану обработали и сделали перевязку.

Влада забрали в реанимацию, и несколько часов Саша просидел возле отделения, ожидая результата операции. Прикрыв глаза, он только сейчас ощутил, как сильно устал, а очнулся, лишь услышав чьи-то шаги, и вскочил на ноги. Из палаты вышел врач и сказал, что операция прошла нормально, но парень пока под наркозом и несколько часов еще побудет в реанимации.

— Повезло ему. Если бы пуля прошла чуть выше, то попала бы в сердце, — заключил он и, развернувшись, опять скрылся за дверями операционной.

Саша снова медленно опустился вниз на скамейку, устало провел рукой по лицу.

Влад, который презирает его, считает мразью, все равно закрыл его собой.

Потому что так привык, потому что просто не мог поступить иначе. Он не побоялся рисковать своей жизнью. Хотя, может, и не стоило. Возможно, для всех было бы лучше, если бы его не стало. Влад прав. Какой смысл в его жизни? Нет никакого смысла. Мало того, что он ничего не смог построить в своей жизни, так еще и другие поломал.

Юля… Ей дорого стоило его минутное удовольствие, она еще долго будет собирать себя по осколкам. Она, наверное, также рыдала в тот вечер дома, как и Вика. Хорошо, хоть руки на себя не наложила. Как бы он хотел сделать для нее хоть что-то, хоть как-то помочь. Только вот чем? Да и не примет она от него никакую помощь.

В кармане куртки, лежащей рядом на скамейке, завибрировал мобильник.

— Какого черта вы устроили этот цирк? — на повышенных тонах спросил Шведов. — Ты вообще в курсе, кого вы подстрелили? — Мы не знали, что это они. Это было мое решение, ребята здесь не при чем, — безразлично ответил Степнов.

— А какая мне разница, кто при чем, кто не при чем! Проблемы-то с Мельниховскими теперь мне разгребать, — сквозь зубы проговорил начальник и добавил: — Что мне теперь прикажешь делать? Все на этого мелкого барыгу вешать? Кто поверит? — Мы можем раскрутить Мельниховских. Хычевин даст показания, — устало предложил Саша.

— Чего? Ты вообще в своем уме? Раскрутить Мельниховских… Они нам половину прибыли приносят! — взвился Шведов. — А Хычевин твой в допросной повесился полчаса назад, так что забудь про него…

— Помогли? — помолчав, невесело усмехнулся Степнов.

— Тебя, Саша, это не должно волновать, — отрезал Константин Николаевич. — Этим делом я сам займусь. А тебе придется отвечать за превышение должностных полномочий, срыв операции, ранение сотрудника… Хотел я тебе внеочередное дать, а теперь ПНСС получишь. Майора и того, снять придется…

Саша медленно нажал на кнопку отбоя. Все правильно, заслужил… ПНСС…

Хорошо, если с начальствующей должности не снимут. Он поставил под угрозу жизни своих подчиненных просто потому, что не смог вовремя остановиться.

Как всегда, слишком много на себя брал, руководствуясь импульсивным порывом, а не здравым смыслом.