— Александр Павлович, добрый вечер, — поприветствовал его хозяин заведения, протягивая руку для рукопожатия и присаживаясь, напротив, за стол.

— Добрый, — кивнул Саша и стряхнул пепел сигареты в пепельницу.

— Желаете отдохнуть? Сегодня как раз Вероника работает. У нее скоро выступление, а потом…, - начал, было, мужчина, но Степнов прервал его на полуслове.

— Я по работе, — Саша выложил на стол фотографии обеих погибших девушек.

Мужчина тут же остановил взгляд на снимке, на котором была первая найденная жертва-«потеряшка». Протянув руку, он взял фото и поднес ближе.

— Знаешь ее? — понаблюдав за его реакцией, спросил Степнов.

— Да, знаю, — помолчав, ответил тот, с трудом оторвав взгляд от карточки и поднимая глаза на опера. — Это Марина. Она работала у меня. Недолго, месяца три. У шеста вертелась, приват-танцы. Потом в начале лета сказала, что увольняется. Больше я ее не видел.

— Почему, не уточнила? — поинтересовался парень.

— Я особо не расспрашивал, у нас желающих достаточно. Я никого не держу, — проговорил хозяин заведения и, помолчав, добавил задумчиво: — Хотя она была неплохой танцовщицей, умела заводить публику.

— Не возражаете, если я с девочками поговорю? Может, кто-то вспомнит что-нибудь.

— Конечно, — пожал плечами мужчина и, поднявшись, сделал жест следовать за ним.

Еще минуту спустя Степнов сидел в гримерке и задавал вопросы танцовщицам, которые по очереди взглянули на фотографию погибшей, немного повздыхали и продолжили готовиться к выступлению, ничуть не стесняясь при парне своих откровенных нарядов.

— Она мало проработала. Платят не так уж и много, а выкладываться приходится по полной. Только на привате можно нормально подзаработать, — вернув ему снимки, проговорила одна из девушек. — Сначала она не отказывалась, брала по несколько приватов за вечер. А это не только танцы, вы же понимаете… Потом, видимо, выдохлась, стала периодически на работу забивать — позвонит, скажет, что заболела. Ей Мишаня и сказал: «Либо работай, либо уходи», она тут же заявление на стол, и больше мы ее не видели.

— Ухажер у нее появился при бабках, вот и свалила, — не отрываясь от накрашивания ресниц, с завистью сказала одна из девушек — невысокая, миниатюрная брюнетка в костюмчике стюардессы.

— Ты-то откуда знаешь? Мы с ней и не пересекались толком, она в начале обычно выходила, потом на привате работала, — осекла ее другая, та самая блондинка, что недавно извивалась на шесте.

— Потому что один и тот же приходил, сидел за столиком возле самой сцены, да и приват тоже он заказывал, — уверенно ответила брюнетка, продолжая прихорашиваться.

— Сможешь описать его внешность? — спросил у нее Саша, понимая, что шансы того, что она вспомнит чьего-то клиента несколько месяцев спустя, равны нулю.

— Хотя бы примерно? — Конечно, — кивнула девушка. — У меня хорошая память на лица, — и, помолчав, все-таки спросила: — Думаете, это он ее? — Мы постараемся это выяснить, — уклончиво ответил Степнов, доставая ручку и блокнот, приготовившись записывать.

Когда он вышел из клуба, стрелки часов уже перевалили за полночь. Улицы опустели, лишь ночные проспекты сверкали огнями. Всю обратную дорогу Саша прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Теперь ему было стыдно за свою вспышку гнева. Только днем он выговаривал ей за то, что она затеяла уборку, а потом грубо схватил ее за руку посреди улицы, сам же заставил ее нервничать. И кто будет виноват, если, не дай бог, что-то случится с ребенком.

Будет еще один грех на его, и без того грешную, душу… Подъезжая к Юлиному дому, он взглянул на ее окна — конечно, свет уже не горел. В принципе, чтобы не разбудить ее ненароком, Саша мог бы поехать к себе домой. Однако он сказал, что приедет, и если не сдержит своего обещания, это будет означать, что он согласился с ее доводами и признал, что ему здесь не место. Ну, уж, нет! Он бесшумно вошел в темную квартиру, сбросил обувь. Дверь в ее комнату была плотно закрыта, и, немного постояв на пороге, парень решил, что вряд ли она уйдет куда-то на ночь, лишь бы досадить ему, и не стал заходить. К тому же, вроде, верхняя одежда была на месте. Умывшись холодной водой, Саша прошел на кухню. Прикрыв дверь, включил чайник, застелил себе узкий кухонный диванчик, с трудом представляя, как поместится на нем. В холодильнике все было на тех же местах, как он и разложил вчера. Кажется, она совершенно ни к чему не притронулась. Может, каши варит? Хорошо бы, если так…

Перекусив бутербродами и выпив кружку чая, Саша выключил свет, разделся и с трудом улегся на диване. Некоторое время он лежал, заложив руки за голову и уставившись в потолок, на котором отражались причудливые тени колышащихся за окном деревьев.

Да, судьба та еще затейница… Разве он мог представить, что будет ночевать на Юлиной кухне, ютясь на жестком узком диване, с замирающим сердцем думая о том, что она спит в соседней комнате. Впервые он оставался дома у девушки не в качестве ее любовника. Впрочем, в данном случае и вовсе было сложно определить его роль в ее доме и ее жизни.

Парень сам не заметил, как провалился в тяжелый глубокий сон. А проснулся от монотонного пиканья будильника, заведенного на телефоне. Он сел на диване и потер лицо руками. В ванной бежала вода. Семь утра. Куда она собралась? Натянув джинсы и футболку, Степнов вышел в холл и немного постоял возле ванной, ожидая, когда Юля выйдет. Вода стихла, но девушка, по-прежнему, не выходила. Постучавшись и не получив ответа, Саша приоткрыл дверь.

Юля сидела на бортике ванны, уткнувшись лицом в полотенце.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил он.

Девушка медленно подняла голову, взглянула устало, но ничего не ответила.

Лишь снова опустила глаза, бессмысленно уставившись куда-то в одну точку перед собой.

Саша немного помялся возле двери, старательно отводя взгляд от ее обнаженных плеч и коленей, которые не скрывала коротенькая ночнушка на тонких бретельках.

— Юль, я… вчера… завелся, … перегнул палку… ты извини… такого больше не повторится, — с трудом подбирая нужные слова, произнес парень.

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулась Юля.

Саша вздохнул.

— По поводу института… Скажи мне, какой у тебя факультет и курс, я подъеду, договорюсь с преподавателями…

— О чем? — она даже головы не повернула в его сторону.

— О твоей сессии. Ты же понимаешь, что не сможешь посещать ее.

— Это еще почему? — девушка подняла на него глаза и взглянула с недоумением.

— Не переживай, сессию «разведем», — пообещал Степнов.

— Ну, знаешь, я никогда не платила за экзамены! — возмущенно произнесла она. — Я всегда все сдавала сама! — Молодец! — совершенно серьезно сказал парень. — Но в этот раз придется поступить иначе.

— Позволь, я сама буду решать! — Не позволю. Сейчас ты мыслишь не разумно…

— А я не позволю тебе командовать! С понедельника начнется сессия, и я буду ездить на занятия, — Юля поднялась с бортика ванной и только сейчас осознала, что так и находится перед ним в одной ночнушке. Бросив мокрое полотенце на раковину и демонстративно осторожно обойдя Степнова сторонкой, поспешно вышла из ванны. Схватив с кресла халат, быстро натянула его на себя и завязала пояс.

— Юля! — Саша прошел следом за ней и теперь уже остановился на пороге комнаты — А с работой моей ты что сделаешь?! Тоже заплатишь, чтоб я не ходила туда?! — А ты и не пойдешь! — уверенно сказал он. — Будешь продлевать больничный до самого декрета.

— Ты, вообще, что ли с катушек съехал?! Кто будет держать меня на больняке пять месяцев?! — Юля, купить больничный — это не проблема…

— Господи, как же у тебя все просто…

Она отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать этот разговор. В следующий миг где-то в холле зазвонил его мобильник, и парень неохотно направился на звук.

Нет, ну, что он о себе вообразил вообще?! В институт не езди, на работу не ходи… Царь-бог нашелся…

Она слышала, как Степнов еще какое-то время ходил по кухне, продолжая с кем-то разговаривать, а потом входная дверь захлопнулась, и наступила тишина.

Оставшись одна, Юля включила телевизор, пощелкала пультом, нашла какой-то музыкальный канал для фона, а затем открыла шкаф и, вывалив весь гардероб на кровать, принялась перебирать одежду. Многие вещи уже явно не сойдутся в талии. На дворе осень, скоро совсем похолодает. По сути, из «теплых» вещей, пригодных к хождению на работу, у нее осталось только трикотажное темно- синее платье, несколько свободного покроя, едва достающее до колен. О форменной одежде уже и речи не было.

Словно прочитав ее мысли, ближе к вечеру позвонила главбухша и поинтересовалась, когда она планирует выйти на работу, напоминая, что «на носу» зарплата, которую некому рассчитывать. Не собирается же она до самого декрета на больничном просидеть?! И поставить кого-то другого на ее участок пока не представляется возможным, потому как все и так загружены, а свободных должностей для новых сотрудников нет. Да и рассчитывать зарплату это ведь не мешки разгружать! Выслушав эту тираду, Юля заверила ее, что, скорее всего, выйдет уже в понедельник и произведет все расчеты.

Около девяти вечера пришло стандартное смс от Степнова, на которое, она уже поняла, проще было ответить. Провозившись с какими-то мелкими домашними делами и посмотрев вечерние новости, Юля не заметила, как пролетел вечер, и едва часы перевалили за десять, ее уже поклонило в сон. В очередной раз взглянув на время, она с надеждой подумала о том, что, может, наконец, надоела ему эта затея, и он все-таки предпочтет собственную кровать ее кухонному диванчику. Такие мысли еще долго кружили в голове, не давая спокойно заснуть. Она еще какое-то время поворочалась в постели, прислушиваясь к каждому шороху в подъезде и гадая, придет он или нет. А потом и сама не заметила, как заснула. Однако проснувшись утром, обнаружила на кухне следы его ночного пребывания: на диване было небрежно свернуто постельное белье, в раковине стояла кружка с остатками кофе, а и без того забитый холодильник был пополнен новыми продуктами. Надо же, а она так крепко спала, что даже не слышала, как он пришел.