А в начале октября появились первые «шевелюшки». И эти невероятные ощущения, неведомые ранее, настолько захватили ее, что, казалось, она перенеслась в какой-то совершенно иной мир. Наконец окончательно и ошеломляюще пришло полное осознание и принятие своей беременности. Все чаще Юля замирала перед зеркалом, проводя ладонью по заметно округлившемуся животу, и невольно улыбалась: — Я мама? Я? Мама! Одежда для беременных, которой она, наконец, обзавелась, красиво подчеркивала ее «интересное положение». И Степнов стал смотреть на нее иначе, она это чувствовала. В те редкие минуты, когда опер был дома или куда- то ее отвозил, она замечала, с каким интересом он ее разглядывает. Видимо, ему тоже с трудом верилось, что там, внутри нее, был живой человек, его сын или дочь. С его чертами. Его кровь и плоть. Эти частые заинтересованные взгляды тревожили ее. Неизвестно, что у него в голове. Мало ли что он может выкинуть. Хотя, если честно признаться, то в последнее время он вел себя очень достойно. Но, чем черт не шутит….

* * *

Шведов ушел в отпуск, и целый месяц приходилось еще замещать его — раздавать общие указания, собирать планерки, ездить в Управление с отчетами, хотя работы и так было невпроворот. С Юлей они почти не виделись. Только рано утром, когда нужно было отвезти ее в поликлинику или вечером на занятия, и то, все чаще приходилось просить об этом Влада, потому как тот был единственным, кому он безоговорочно доверял.

Их холодная, молчаливая «война» продолжалась. А, может, уже давно перестала быть «войной». Кажется, ей уже не было никакого дела до того, что он ночует в ее квартире. По утрам ей всегда было плохо, и если поначалу Саша периодически появлялся на пороге ванной, предлагая стакан воды, чем лишь раздражал девушку, то потом немного привык и перестал настолько остро реагировать на такие моменты. Теперь он понял, почему она совсем мало ест, особенно с утра, и больше предпочитает фрукты, которыми он старался забить холодильник.

Она стала спокойной и задумчивой. Ее рука все чаще ложилась на подросший живот, а на губах играла едва заметная улыбка, как будто девушка прислушивалась к ощущениям изнутри. Саше так хотелось знать, что она чувствует, или прочесть хотя бы отрывочно ее мысли, но, увы, Юля сейчас была для него еще более закрытой книгой, чем раньше. Ему оставалось только тайком любоваться ею, надеясь, что она этого не замечает.

В этот раз, когда Юля собиралась к врачу, а он ожидал в холле, его взгляд случайно зацепился за ее отражение в зеркале. Он сам не понял, как так получилось, но он смотрел в зеркало через чуть приоткрытую дверь в комнату на то, как она одевалась. Вообще-то, она всегда старалась плотно прикрывать дверь, а он никогда и не пытался подглядывать, но сейчас… Девушка что-то сложила в сумку, стоящую на кровати, провела расческой по волосам, локонами спадающими на плечи, и, дернув за поясок, скинула легкий халатик, оставшись в одних трусиках. А ведь это первый раз, когда он видит ее обнаженной, пронеслось в голове. Тот раз в кабинете не в счет, хотя он и тогда достаточно увидел и помнил, какая у нее красивая и аккуратная грудь. И в архиве и в кабинете ему хотелось не смотреть, а «иметь», осязать руками, чувствовать всем телом. Сейчас же казалось, что только смотреть на ее ладную фигурку, угадывать за локонами волос очертания ее груди доставляет огромное удовольствие. А осознавать, что именно он причастен к тому, что ее живот округлился, вообще казалось чем-то уму непостижимым.

Юля отошла куда-то в сторону шкафа и на какое-то время скрылась из поля зрения. Саша подумал, что она может заподозрить что-то плохое, если поймет, что он подглядывал за ней, и поспешил отступить вглубь холла. Но перед глазами так и стояла картинка, которую он наблюдал всего несколько минут назад, вызывая вполне определенные чувства и желания. И когда девушка наконец-то вышла из комнаты, уже одетая, парень так и уставился на нее, не в силах отвести взгляд. Какая же она, все-таки… — Ну, что ты так на меня смотришь? — видимо, заметив его состояние, не выдержала Юля.

— Ты…такая красивая… Всегда была… Но сейчас, — глядя ей прямо в глаза, отрывисто произнес Саша, делая шаг в ее сторону. И тут же замер, увидев, что она побледнела, а в глазах отчетливо промелькнуло уже знакомое ему выражение — страх.

— Ты что?! — еле слышно выдохнула девушка, отшатнувшись от него.

Степнов быстро взял в себя в руки, чтобы не напугать ее еще больше и не разрушить хрупкую ниточку доверия между ними.

— Я буду в машине, — кинул парень и быстро вышел из квартиры. Зря он отказывается уже в который раз от предложения мужиков скоротать вечер в стриптиз-клубе. Кое-кто даже пошутил, мол, «влюбился наш нач, по бабам больше не ходит». Спускаясь вниз и нервно поигрывая брелоком от машины, Саша подумал, что сегодня Юля будет ночевать дома одна. Он поедет в клуб, скажет, что на дежурстве. Хотя ей, наверное, все равно. Наоборот, даже рада будет, что его нет. Только, почему-то, это его задевало. Почему? Увидев, что Юля вышла из подъезда, Саша завел машину и медленно тронулся в ее сторону. Однако девушка не спешила садиться, разговаривая с кем-то по телефону, и парень невольно прислушался.

— Извините, Ольга Александровна, я не могу.

И все то время пока она пыталась противостоять наскокам главбухши, видимо, убеждающей ее выйти на несколько дней для расчета зарплаты, не сводил с нее глаз. Но Юля лишь неопределенно качнула головой в ответ на его вопросительный взгляд.

Видимо, кому-то что-то непонятно. Придется объяснить, чтобы ее не беспокоили в те дни, когда у нее больничный. Вот есть три дня между ними, тогда и будет выходить. А сейчас нет, тем более, она сама не хочет. Осталось подождать еще пару месяцев и Юля официально выйдет в декрет. А он сегодня же заедет в Управление, чтобы непонятливым все стало понятно, вот только домой ее отвезет. Но планы на вторую половину дня пришлось срочно менять. Звонок мобилы, и взволнованный голос Димона, одного из него оперов:

— Сань, у нас еще один труп. Девушка. Походу, еще один привет от нашего «клиента».

Глава 36

И понеслось… Последующие несколько дней снова прошли в выяснении личности жертвы, составлении запросов и опрашивании соседей и коллег погибшей. Как и предыдущие девушки, она также трудилась на подтанцовках в одном из ночных клубов и не отказывалась от приватов. В крови был обнаружен тот же наркотик. Но подруги убитой добавили еще информации к уже имеющейся: ухажер Ольги М. передвигался по городу на машине «Мерседес» темного цвета. По логике, расправившись с очередной игрушкой, тот ублюдок должен был начать поиск новой жертвы, однако вряд ли бы он вновь сунулся в те клубы, где уже «засветился». В итоге было решено установить наружное наблюдение за оставшимися подобными увеселительными заведениями на подконтрольной «Мневникам» территории на случай, если там появится тип, похожий на составленный фоторобот на «Мерсе» темного цвета. Таковых в районе было еще пять, не считая мелких притонов.

В течение двух месяцев каждый вечер кто-то из оперов посменно дежурил возле этих клубов, в том числе и сам Степнов, появляясь дома лишь время от времени.

Юля практически всегда находилась дома — сессия закончилась, и ей больше не нужно было ездить в институт, лишь в конце октября она вышла на два дня на работу, чтобы передать дела какой-то новой сотруднице, которую, наконец, где- то нашли. Когда он приходил поздно ночью, она уже спала, а когда уходил утром — еще не выходила из комнаты. Все чаще приходилось ограничиваться смс и короткими разговорами по телефону, когда на его короткие вопросы она отвечала односложными ответами. И лишь раз в две недели по утрам он отвозил ее в поликлинику, чтобы пройти врача и сдать анализы.

Эти несколько часов, проведенные с Юлей, были единственной отдушиной.

Саша мог любоваться ею, пока она собиралась, спускаться рядом по лестнице, открывать дверцу машины и всю дорогу осторожно кидать взгляды в зеркало заднего вида, а потом, ожидая ее в машине, вызывать в памяти картины прошлого или представлять себе возможное будущее.

И в это утро Степнов тоже застыл посреди холла, наблюдая за тем, как Юля повязывает шарфик перед зеркалом, садится на пуфик, надевает сапоги.

Молния идет совсем туго, и девушка хмурится, потому что подросший животик мешает наклониться. Опустившись на корточки и осторожно коснувшись ее голени, он тянет за замочек, затем надевает сапог на другую ногу и лишь после этого поднимает глаза.

С этого момента так и повелось. Теперь Юля реально ощутила, что его присутствие необходимо. Обуваться, разуваться, наклоняться стало совсем неудобно, и его помощь была как нельзя кстати. Поначалу она стеснялась, ведь это было так… интимно, его прикосновения обжигали, но видя, что он относится к этому совершенно спокойно, тоже решила не заморачиваться. Тем более, это было бесполезно. Она давно поняла, что если он что-то решил, то так и будет. А лишний раз ругаться не хотелось, ведь помогает же… Юля взяла с полки стеллажа стопку направлений, чтобы убрать их в сумку. Один из листков выпал и, кружась, приземлился на пол прямо возле ног парня.

Наклонившись, Степнов поднял бумажку и на секунду задержал на ней взгляд, после чего протянул Юле.

— Почему ты мне не сказала, что сегодня собираешься на УЗИ? — спросил он.

— Зачем? — пожала плечами девушка.

— В смысле, зачем? — хмыкнул Саша. — Я тоже пойду.

Юля посмотрела на него с недоумением, но вслух ничего не сказала. Убрала направление в сумку вместе с другими, проверила наличие паспорта и, застегнув замочек, перекинула ремешок через шею.

Что это ему еще взбрело в голову? Для чего пойдет вместе с ней? Лучше сидел бы в машине со своим телефоном, вел переговоры с операми, которые без него и шагу ступить не могут. Но, по-видимому, он решил играть роль заботливого папаши по полной программе — совместное УЗИ, словно они счастливая семейная парочка, ожидающая своего первенца.