— Да, — как можно тише проговорил он.

— Саша, он здесь. Этот тип… Беслан, кажется. Он возле моего подъезда, — услышал он взволнованный голос Ани.

Поднявшись со стула, Степнов отошел к окну.

— Ты уверена, что это он? — переспросил он, подумав про себя, что, вряд ли, этому ублюдку проблема узнать нужный адрес.

— Уверена, Саш. Я и тачку его узнала, прямо напротив дома стоит, — быстро проговорила девушка. — Он поднимался, в дверь звонил, потом в машину сел и сидит там. Видимо, ждет.

— Черт… Говорил, уехать тебе надо, — чуть слышно выругался Саша. — Сиди дома, не высовывайся. Собери необходимые вещи и жди меня. Я все решу.

Поспешно закончив разговор, он убрал телефон обратно в карман и обернулся к Юле.

— Мне нужно ехать на работу. Еще заеду… Юля растерянно кивнула:

— Да, конечно…

* * *

Бросив машину возле дороги, Степнов надвинул шапку на брови и направился к дому Ани, краем глаза отметив, что неподалеку, действительно, стоит Porsche Мельниховского-младшего. Зайдя в соседний подъезд, Саша поднялся на этаж и, подойдя к окну, устроился на подоконнике.

Минут через двадцать из машины вышел сам Бес, размял конечности, выкурил сигарету. Похоже, уезжать он не собирался. При одном взгляде на него память снова выдала картинки того вечера, когда Вика рыдала, уткнувшись в колени, а мама прижимала ладонь к сердцу, которое в итоге не выдержало потрясения. И теперь ко всем этим реальным кадрам из прошлого добавились новые, щедро выдаваемые воображением, главным героем которых был Беслан Мельниховский.

Рука сама потянулась к наплечной кобуре. Пристрелить этого чертова ублюдка, утолить мучительную жажду мести и одним махом избавить мир от новых жертв больной фантазии Мельниховского-младшего. Это так просто. Только что дальше? По пуле, выпущенной из служебного пистолета, вычислить стрелявшего не составит труда. Папаша Беса приложит все усилия, чтобы посадить его надолго. А что будет с Юлей? Месть Мельниха-старшего может напрямую коснуться ее и ребенка.

Нет, все нужно сделать по уму. Забыть о том, что произошло с сестрой и, тем более, простить, он не сможет. Это понимает и он сам, и Шведов. Можно исключить возможность их дальнейших встреч с Бесланом Мельниховским, можно загрузить его другими расследованиями, а в будущем заткнуть новой должностью. Только это ничего не изменит. И долго продолжаться тоже не сможет. Рано или поздно месяцами назревающий нарыв однажды прорвется наружу. Либо они его. Либо он их.

Парень снова вернулся в салон авто, а Саша, усилием воли отбросив эти тяжелые мысли, поднялся на последний этаж и дернул на себя дверь, ведущую на чердак, которая оказалась не заперта. Еще через минуту он стоял возле квартиры Ани.

— Это я, открой, — набрав ее номер, сказал кратко.

Замок чуть слышно щелкнул, и девушка распахнула дверь. Степнов быстро прошел в квартиру.

— Ты его видел? Он у подъезда, — протараторила девушка, едва дверь за ним захлопнулась. — Он меня ждет.

— Ты вещи собрала? — коротко спросил Саша.

— Да. У меня вещей-то почти нет. Квартира съемная. А как мы выходить будем, он же там, внизу? — растерянно произнесла Аня, глядя на него огромными глазами, полными испуга.

— Через соседний подъезд, у вас чердак общий, — подойдя к окну кухни, парень осторожно посмотрел во двор. Машина Мельниховского стояла на прежнем месте. — Лучше бы, конечно, дождаться вечера, но неизвестно, что там в его больной башке. Может, он дверь решит взломать.

— Так это он? Тот, кого вы разыскиваете? — дрожащим голосом пробормотала девушка.

— Да, это он, — только и смог сказать Степнов, с трудом отгоняя от себя цепкие, тяжелые мысли, которые словно хищники медленно окружали его, все сокращая расстояние. Казалось, стоит подпустить их еще чуть ближе, и они накинутся, вгрызутся в шею своими острыми клыками, и разомкнуть эту мертвую хватку уже будет невозможно.

— Но…если это он, почему вы его не закроете? — недоуменно спросила Аня. — Вы ведь его посадите, да? — Нет, никто его закрывать не будет, — сквозь зубы ответил парень. Эта тема была для него слишком острой. Он был бессилен. Впервые в жизни, он ничего не мог сделать. — Одевайся! Уже не задавая никаких вопросов, девушка быстро натянула сапоги, застегнула куртку. Саша подхватил ее сумку, и они вышли из квартиры.

— Капюшон надень, — кинул он, когда они, благополучно преодолев чердак, спускались по лестнице соседнего подъезда.

Выйдя на улицу, Степнов положил руку Ане на плечо, слегка притянув ее к себе, чтобы со стороны они казались влюбленной парочкой. Еще полчаса спустя они были на вокзале.

— Саша, спасибо. Не представляю, что бы я без тебя делала, — растерянно проговорила девушка, сжимая в руках билет до Нижнекамска.

— Вот, на первое время тебе. Потом найдешь какую-нибудь работу, — парень достал кошелек и выудил оттуда несколько купюр. — Ты говорила, что педагогический окончила…

— Не нужно, — Аня остановила его жестом руки. — Ты и так слишком много для меня сделал. Для меня никто столько не делал, — и, глядя ему прямо в глаза, попросила: — Поцелуй меня,… пожалуйста…

Саша молча смотрел на нее.

— Мы ведь больше не увидимся, — привстав на мыски, она потянулась к его губам, коснулась их своими и, не встретив ответа, отстранилась.

— Прощай, — Степнов протянул ей сумку.

— Прощай, — кивнув, словно соглашаясь с чем-то, тихо произнесла девушка.

Развернувшись, он медленно направился к выходу с вокзала, ощущая, как в кармане куртки вибрирует мобильник. Бл*, в последнее время ему хотелось разбить его к чертовой матери. Нервишки все же пошаливают. В отпуск пора.

— Саш, — услышал он в трубке голос Петровича, — ну, ты где потерялся-то? За результатами почему не идешь? Ну, да, он совсем забыл про отпечатки Беса. Только теперь это было уже не важно, он и так знает всю правду, за исключением одного.

— Да запарился что-то, Василь Петрович. И что там? Полное совпадение? — спросил опер, уже наперед зная, какой он услышит ответ.

— Стопроцентное.

Вставив ключ в замок зажигания, Саша посидел еще какое-то время, размышляя об этом деле, невидящим взглядом смотря прямо перед собой.

Профессиональная привычка требовала узнать еще кое-что. Для себя. Чтобы быть точно уверенным. И чтобы не возникло в будущем возможных сожалений.

Осечек быть не должно. Включая поворотники, опер думал, каким образом связаны между собой Бес и школьник Никифоров. Что свело их вместе в тот роковой день?

* * *

Постепенно Юля привыкала к мысли о том, что она мама, и что рядом спит ее кровиночка, ее сыночек Данечка. Даниил… Даня… Ей всегда нравилось это имя.

Невероятно, но если бы она могла, то и глаз бы не сводила с ребенка. Смотрела бы и смотрела, наслаждаясь каждой минуткой. Однако ее часто дергали, нарушая идиллию пребывания с сыном — то на обработку швов дважды в день, то на осмотр, то на прививки. И как же у нее обливалось кровью сердце, когда сыночек плакал — ведь он только-только уснул, но пришла медсестра, разбудила, еще и укол поставила. Юля сама готова была расплакаться от жалости к сыну, благо слова медсестры — «зато потом болеть не будет» — звучали успокаивающе.

Лена лишь хихикала над ней, когда, пользуясь тем, что Даня спит, Юля рассказывала ей по телефону про свои чудачества и глупые вопросы врачам: «А почему он плачет?», «А сколько он должен спать?», «А почему он глазки не открывает?». И Лена же, посмеиваясь, поведала ей о том, что Саша прошел «крещение» и в тот же вечер «обмыл» ребенка. Она звонила ему, чтобы поздравить новоиспеченного отца, и тот был, как говорится, «в дупель пьяный».

Вот и сейчас Юля с улыбкой смотрела на сына, полулежа в кровати. Все уговоры медсестер, что нужно самой спать, пока ребенок спит, на нее не действовали.

Как можно спать, когда здесь такое чудо. Как будто почувствовав ее взгляд, Даня проснулся и недовольно закряхтел. Помня о том, как правильно вставать, Юля осторожно приподнялась с кровати, взяла малыша на руки, прижалась щекой к его головке. Какая же у него нежная и гладкая кожа, мягкие и шелковистые волосики. Юля блаженно закрыла глаза. Несмотря на то, что каждое движение давалось с трудом и при каждом шаге болели швы, она была счастлива.

Детский врач советовала ей прикладывать малыша к груди чаще, чтобы стимулировать выработку молока, прочитав при этом целую лекцию о необходимости и пользе грудного вскармливания. Несмотря на то, что мальчик родился чуть раньше положенного срока, педиатр была весьма довольна его состоянием, и дала добро на выписку, как и положено, на третьи сутки.

Единственное, что омрачало Юлину эйфорию, это то, что она не успела заблаговременно приготовить все для малыша, о чем и сказала Саше, когда он вечером снова к ним заглянул.

— Не волнуйся, все будет, — у него, как всегда, было готово решение на любую проблему. — Когда выписка? Завтра? Напиши, что нужно.

Пока Юля припоминала все, что может понадобиться им в первый же день дома и составляла список, опер был занят разговором по телефону. Девушка лишь краем уха уловила, о чем речь.

— Да, привет, Ир. Нет, не забыл. Конечно, помню. В десять, как договаривались.

Ну, раз ты без меня никак, то жди, приеду.

Глядя на захлопнувшуюся за ним дверь, девушка ощутила что-то вроде тоски и грусти. Кажется, он не пробыл и получаса. Едва пришел, взглянул на малыша, оставил пакет с тем, что она просила привезти, перебросился с ней парой слов и снова умчался. И этот звонок…от женщины, после которого он сразу же ушел.

Впрочем, что тут удивительного? Наверняка, у него кто-то есть. Он молодой, здоровый, видный парень. Такой не может быть один. Теперь ему нет необходимости постоянно опекать ее и рано или поздно он все равно уйдет.