— Саш, ты можешь завтра не задерживаться на работе? — тихо спросила она, снова поднимая на него глаза. — Поможешь мне искупать его? — и, вздохнув, добавила: — Просто, я боюсь. Он такой маленький.

— Хорошо, я постараюсь, — с трудом взяв себя в руки, ответил Степнов и, чтобы хоть как-то отвлечься от нахлынувших эмоций, предложил: — Давай, я его покачаю, ты устала за день. Только руки вымою.

Юля согласно кивнула. Руки, и правда, уже отрывались. А еще нужно было кинуть в стирку накопившееся за день и прогладить то, что уже высохло. И…

наверное, Саша голоден. Раньше она никогда об этом не задумывалась, стараясь не выходить на кухню, когда тот возвращался с работы, а приходил он обычно поздно и перекусывал какими-нибудь бутербродами, если вообще что-то ел.

Передав ему ребенка, Юля быстро закинула в стирку детские вещи и, прихватив утюг и гладильную доску, отправилась на кухню. В морозилке чего только не было. Она не знала, что Саша предпочитает в еде. Впрочем, что она вообще о нем знала? Практически ничего. Быстро кинув фарш в микроволновку на разморозку, почистив картошку, лук, Юля поставила все в духовку, и приступила к глажке детских вещей. Саша все это время укачивал ребенка в комнате, и девушка слышала, как он что-то негромко рассказывал Дане, что вызывало улыбку на ее лице.

* * *

Данька уже давно крепко спал на его руках, но Степнов по-прежнему медленно ходил по комнате, наслаждаясь теплом этого маленького родного комочка и не желая выпускать его из рук. Какие крошечные были у него пальчики, но как цепко они сжимали футболку отца, словно боясь, что он уйдет. И так странно было думать, что еще всего несколько дней назад он находился в животе у Юли, а еще год назад ничего даже не предвещало появления на свет этого человечка, да и они с Юлей и знакомы-то не были.

Аппетитные запахи, доносящиеся из кухни, вновь напомнили Степнову родительский дом и вечера в семейном кругу, когда они ужинали за одним столом и делились тем, как прошел день. Картину уютного, почти семейного, вечера дополнял теплый свет люстры в комнате, плотно зашторенные окна, отгораживающие их от остального мира, детские вещи повсюду и молочный запах, исходящий от ребенка на руках. Наверное, это и есть счастье? Осторожно положив уснувшего сына в кроватку, Саша тихо вышел из комнаты и прикрыл дверь. Юля стояла к нему спиной, нарезая салат из огурцов и помидор, которые должны были стать дополнением к горячему, и не сразу заметила, что он застыл в дверях, наблюдая за ней. Словно почувствовав его взгляд, обернулась.

— Уснул? — Ага.

— Я ужин приготовила. Будешь? — и тут же снова отвела взгляд, сосредоточившись на заправлении салата майонезом.

— Буду, — кивнул парень, с улыбкой подумав о том, что она старалась для него.

Впервые.

— Только я не знаю, ты что пьешь? Чай? — поставив блюдо с салатом на стол, быстро положила на тарелку горячее.

— Чай, — снова кивнул Саша, усаживаясь за стол и не сводя с нее взгляда, невольно возвращаясь мыслями в то время, когда только-только ее встретил.

Тогда он даже не задумывался о том, какая она на самом деле. Смотрел лишь на красивую внешность и сходил с ума от желания затащить ее в постель. У него и в мыслях не было, что когда-нибудь они будут делить одну квартиру, и что она будет крутиться на кухне за приготовлением ужина для него.

Неожиданно пришло осознание того, что все это стало возможным лишь после того, как он сам изменил отношение к ней. Вот уж недаром говорят: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе». И сравнивая прежнюю Юлю с нынешней, он думал, а не потому ли она встречала все его ухаживания в штыки, что он действовал нагло и напористо, видя в ней лишь одну из девиц, готовую ублажить его в первый же вечер знакомства? С такой, как она, нужно было действовать иначе. Мягко, но уверенно. И при этом не нужно было как-то особо изгаляться: говорить о неземной любви, стоять на коленях, в буквальном смысле слова носить ее на руках, да и он бы никогда не стал так прогибаться. Достаточно было лишь уважительного отношения и ненавязчивого внимания, и тогда девушка с осторожностью бы стала раскрываться для него во всей красе, приближая такой сладостный и желанный момент обладания ею.

Она будет с ним, теперь Саша в этом даже не сомневался. И даже ответ на вопрос «когда?» замаячил перед ним в уже обозримом будущем, пусть пока неясно, всего лишь как марево в жаркий день. Единственное, что омрачало радость жизни и заставляло взгляд тяжелеть, а брови хмуриться — мысль о долге перед Викой и мамой, но он его выполнит.

Степнов с улыбкой наблюдал за тем, как Юля ловко хозяйничала на кухне, отмечая про себя, что при взгляде на нее тревожные мысли уносятся прочь, оставляя на душе покой и умиротворение. Красивая, мягкая, нежная,… Наверное, и в постели она такая же, пронеслось в голове.

Поставив перед ним кружку с чаем, девушка хотела выйти из кухни, но Саша поймал ее руку.

— Юль, не уходи, — тихо позвал он. — Данька спит. Посиди со мной. Пожалуйста, — Степнов кивнул на стул напротив.

— Мне нельзя… сидеть, — слегка покраснев, вздохнула она.

Саша вспомнил слова врача о том, что после родов ее ожидает множество ограничений, в том числе и полное исключение половой жизни. Он еще подумал тогда, что вот об этом врач может даже не беспокоиться.

— Тогда давай постоим, — предложил парень, решительно поднимаясь из-за стола и, взяв тарелку, встал рядом с ней, прислонившись спиной к кухонному шкафчику. — Так больше влезет! — и улыбнулся.

Взглянув на него, Юля тоже не смогла сдержать улыбки. Сейчас он был похож на озорного мальчишку, в глазах которого горели веселые искорки, и совсем не походил на главопера района. И тем более на того, кто причинил ей столько боли.

* * *

Саша прошелся возле машины. По правой стороне шоссе тянулся густой темный лес. Над высокими, чуть колыхающимися от ветра кронами деревьев застыл бледный диск луны, который периодически скрывался за прозрачными обрывистыми облаками. Заморосил дождь. Совсем как в ту ночь…

Усилием воли парень отогнал от себя неприятно зудящие мысли, вгрызающиеся в мозг и снедающие душу, которые периодически стали появляться в последние месяцы. Никогда прежде такого не было, также никогда ранее он не вспоминал обстоятельства, связанные с темной стороной его работы, хотя при необходимости отличная память с легкостью могла восстановить всю картину минувших событий. И мук совести прежде тоже не было.

На обочину съехал автомобиль Мельниховского-младшего, и вскоре показался он сам. Ступил на подтаявший грязноватый снег, которого за городом всегда было больше, чем в Москве.

— Здравствуй, Саша, — неспешно подошел тот к оперу.

Степнов стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на него исподлобья. Постояв напротив, и так и не дождавшись ответного приветствия, Мельних лишь усмехнулся и протянул ему привычный сверток. Помедлив, Саша взял сверток в руки и, смерив его взглядом, Беслан направился обратно к машине.

— Еще один труп и я тебя посажу, и плевать мне на твоих защитников, — сквозь зубы, проговорил ему вслед Степнов.

Мельниховский остановился, затем медленно развернулся к нему.

— Ну, зачем так? — вкрадчиво промолвил он. — Мы же вроде обо всем договорились. Каждый получает то, что хочет. По-моему, вы неплохо поимели за то, что чуть, — он выделил это слово, — прикроете глаза на мое… скажем так… хобби.

— Хобби? — хмыкнул Саша. — Да ты больной. Тебя лечить нужно.

— Ну, надо же, как заговорил новый начальник и по совместительству главный «оборотень» района, — растягивая слова, с усмешкой произнес Бес. — Кто бы мог подумать! Давно ли сам с операми «драл» шлюх на «субботниках» так, что они потом по два дня отходили, а? — Я никого не убивал, — зло сказал Степнов.

— Ну, баб-то ты может и не убивал, но уж крови на твоих руках — не отмоешься, — снова усмехнулся Бес, подходя к нему ближе, и открыто глядя ему в глаза. — А ты пробовал секс в стиле садо? Ну, там… плети, стеки, цепи, веревки? Девайсы разные?… Попробуй. Уверен, тебе, с твоими-то замашками, это определенно понравится! Знаешь, какой это кайф, знать, что одним только взглядом ты можешь привести в ужас этих сук, которые за бабки готовы на все, наблюдать как раз за разом они превращаются в безвольное мясо, которое ты можешь трахать так, как тебе нравится, и столько, сколько ты хочешь.

— Бл*, да ты точно больной, — с отвращением сплюнул ему под ноги Саша.

— А кто сказал, что есть норма, а что болезнь? Все что доставляет удовольствие, то не безобразно, — перефразировал он давно известную фразу и, подойдя еще ближе к Саше, еле слышно добавил ему на ухо: — Могу организовать для тебя показательное шоу, такому научу тебя. Да на этом можно столько бабла заработать! Тем более теперь, когда этот район полностью твой, и тебе не надо будет отчитываться перед старым хрычом-полканом. Ну же, Степнов, давай! Мы с тобой такие дела делать будем!… Ты подумай, сразу не говори «нет». Давай как-нибудь вечерком встретимся, обмоем твое назначение. Я введу тебя в курс дела, совместим приятное с полезным… — Приятное?! — не выдержав, взвился Саша. — Это девок убивать ты называешь приятным?! — Ой, Степнов, только не говори, что тебе не все равно. Не поверю. Зная тебя, — нахально усмехаясь, продолжал Бес. — К тому же, они же шлюхи. Какая разница, что с ними дальше будет? Они знают, на что идут, — и небрежно пожал плечами.

— И вообще, я не виноват, что они дохнут. Убивать-то я никого не планирую. Так, развлекаюсь понемногу. И тебе советую. Чтобы стресс снимать. Работа-то у тебя нервная, смотрю… — Ты, с*ка, не только со шлюхами развлекался, — так и вертелось на языке у Саши, но он смог перебороть себя. Если он произнесет это вслух, то не выдержит и пристрелит этого ублюдка прямо здесь. Поэтому опер лишь сжал челюсти так, что заиграли желваки. Он не должен выдать себя. Нельзя. Как бы ни хотелось ему сейчас уничтожить этого садиста-любителя. Да и если бы все было так просто: из авто Беса за ними наблюдали несколько бравых молодцев из команды Равиля Георгиевича, да и в машине Степнова Влад и Димон настороженно следили за каждым их движением. Саша глубоко вздохнул, загоняя гнев подальше в душу. Не сегодня. И не завтра. Но этот день настанет.