А пока в нем снова включился опер.

— Завтра. В клубе твоего отца. В одиннадцать.

Глава 43

Весь путь до отдела Саша молчал, глядя на стелющуюся перед ним тонкой змеей дорогу. Влад и Димон тоже сидели молча, уже зная, что когда он в таком расположении духа лишних вопросов лучше не задавать. Вернувшись в ОВД опера отправились в оперскую, а Степнов — в свой кабинет. Включив настольную лампу и устало откинувшись в кресле, закурил сигарету. Под силу ли ему та роль, которую он собирается сыграть? Но и без этого спектакля ничего не получится.

А в это время Беслан Мельниховский входил в гостевую комнату клуба, где на мягких диванах сидели его отец и пока еще начальник ОВД «Мневники» полковник Шведов, неспешно обсуждая вопросы, касающиеся их сотрудничества, и распивая бутылку дорогого виски.

— Ну, что, как встреча, Беслан? — взглянув на сына, поинтересовался Мельниховский-старший.

— Хорошо, — кивнул молодой мужчина, затягиваясь сигарой. — Скоро Степнов станет полноправным хозяином Мневников, с ним нужно «дружить», вот я и думаю, как контакт с ним наладить, — и перевел взгляд на Шведова. — Наш бизнес нуждается в поддержке со всех сторон. Константин Николаевич будет обеспечивать нам защиту на «верхах», а Степнов — здесь, на «земле».

Мельниховский-старший согласно кивнул головой, одобряя слова сына.

— Что за человек этот ваш Степнов? — присаживаясь на диван напротив полковника и тоже наливая себе выпить, спросил Беслан. — Если мне предстоит вести с ним дела, я должен знать о нем все.

— Он не человек, — хохотнул мужчина и, сделав глоток, произнес уже серьезно: — Это — дьявол в плоти. Опасный и беспринципный. За деньги и власть пойдет на все.

— Так уж и на все? — прищурился Мельниховский-младший.

— Мы почти десять лет проработали вместе, три года из которых он был моим опером, пока я не перешел на должность начальника отдела, — медленно проговорил Константин Николаевич. — Он всегда был без башенным, однако грань между благоразумным риском и излишней рискованностью всегда ощущал, за что опера его и уважают. После смерти сестры и матери, правда, крышу у него сносило конкретно.

— А что с ними случилось? Почему они погибли? — заинтересовался парень, делая небольшой глоток из стакана.

— Девочку изнасиловали какие-то ублюдки, и она приняла смертельную дозировку лекарств, а мать не выдержала, отказало сердце, — с холодным безразличием поведал Шведов.

— Всегда есть нож, которого не ждешь, и он острее всех, — задумчиво произнес парень.

— Да уж… В одночасье потерять всех близких.

— Всех? А его отец? — Погиб от рук каких-то наркоманов, когда Саша еще школу заканчивал, — и, помолчав, уточнил: — А ты с какой целью интересуешься? Просто так? Или хочешь найти «слабые» места? — Ну, а вдруг пригодится в нашей «дружбе», — хмыкнул Беслан, умолчав о том, что уже сделал попытку «сдружиться» с ним поближе. — И, что, он совсем один? — По сути, да, — помолчав, кивнул Константин Николаевич. — Но не совсем…

— Что вы имеете в виду? — взглянул на него парень. Все это время Мельниховский-старший внимательно наблюдал за сыном, с удовольствием отмечая, что сын постепенно втягивается в «дела».

— Живет он с одной, родила от него недавно. Девка из Управления, приходила к нам на проверку в прошлом году. Вроде поговаривали, что Саша поразвлекался с ней и бросил, но потом, узнав про беременность, стал помогать материально.

Беслан задумался. Сестру изнасиловали, она покончила с собой, и крышу у него снесло. Вот только в какую сторону? Не этим ли объясняется его неожиданный «бзик» по поводу развлечений Беслана с клубными шалавами. Даже Шведов удивлен был, с каким рвением взялся Степнов за его поиски. Видимо, действительно, не все равно ему.

— А как он к «девочкам» относится? Стриптиз, приват и все такое. Любит? — Какой опер «девочек» не любит, Беслан?! О чем ты? — Нет, вы мне лучше скажите вот что — «субботники». Насколько я знаю, это дело он любит, и в отделе у вас такое частенько было. Не спрашивайте, откуда, знаю и все, — пресекая возможные расспросы, уточнил Бес. — Как сейчас с этим дело обстоит? Последний раз когда было? — Да я уж и не помню, — растерянно проговорил Шведов, сбитый с толку и вопросами, и тем деловитым тоном, с каким эти вопросы задавались. — А что? — Да нет, ничего, — озадаченно протянул Мельниховский-младший, поигрывая дорогой зажигалкой в руке. — Ни-че-го.

Видимо, он просчитался сегодня, делая такое предложение Степнову. А завтра — встреча в клубе. Придется вносить коррективы в планы на завтрашний вечер.

Будет обычная встреча без излишеств, без того, чем он планировал зацепить нового «хозяина района».

* * *

Для Юли дни полетели так, что она их попросту не замечала. Как оказалось, материнство — это не только счастливая мама и радостный малыш, но и каждодневный, ежечасный, ежеминутный труд: кормление, купание, переодевание, стирка, глажка, уборка, готовка, гуляние на улице. Как бы она с этим всем справлялась, если бы не было рядом Саши? Иногда, укачивая ребенка в коляске, она пыталась представить себе жизнь без него и признавала, что это было бы очень и очень трудно. Даже банальный поход в магазин за продуктами был бы для нее сложным делом — одного ребенка дома не оставишь, с собой не возьмешь. Коляску выносить с четвертого этажа трудно, без коляски гулять невозможно — руки быстро устают, а присесть нельзя, и много с собой за раз не унесешь. Саша несколько раз приезжал, выносил ей коляску, но это тоже было не дело.

— Юль, поехали ко мне? У меня и квартира побольше, и лифт есть. Сама сможешь справляться с коляской.

Его предложение застало ее врасплох. Одно дело — жить на своей территории и совсем другое — в его квартире. Он и так ее, можно сказать, полностью содержит уже несколько месяцев, а теперь еще и жить у него. Да и в качестве кого? Матери его сына? Квартирантки? Домработницы? Любовницы? — Юль, если ты боишься, что что-то изменится, — видя, что она замешкалась и тянет с ответом, продолжил Саша, внимательно следя за выражением ее лица, — то не бойся. Все будет так же. Да и мне, если честно, там будет удобнее, работа рядом.

Господи, ну, конечно… Одни проблемы ему создает…

— Я тебя не держу, — тихо ответила девушка. — Если тебе удобнее у себя. Я справлюсь.

— Юля-я… ты меня слышишь? — позвал он. — Я говорю, переедем вместе. Удобнее будет тебе, в первую очередь. Ну, что? Договорились? — Нет! — порывисто ответила девушка, качая головой, но тут же смягчила тон: — Я… я не знаю… Юля чувствовала, что они подошли к какой-то незримой черте, за которой жизнь может кардинально измениться. Если она поедет к нему, то пути назад не будет.

— Лен, ну вот что мне делать? — растерянно говорила она подруге, когда та заехала к ней вечером. — Я понимаю, что ему тяжело приезжать днем, чтоб стащить мне на улицу коляску, а через час снова приезжать, чтобы затащить ее обратно, или гулять вместе с нами и одновременно отвечать на многочисленные звонки подчиненных. И спать на кухне, где вообще не развернуться, а еще стоит сушка с детскими вещами, и я среди ночи хожу туда по сто раз, чтобы что-то взять. Конечно, у него двухкомнатная квартира, где у каждого была бы своя комната, и лифт есть. Но я вообще не представляю, как жить у него.

— Что именно ты не можешь представить? — совершенно серьезно спросила та, с удовольствием качая на руках малыша, пока Юля гладила детское белье. — Боишься, у себя дома он поведет себя иначе? — Да нет, — Юля задумалась. — Не знаю.

— Мне кажется, зря боишься. Он так трепетно к тебе относится, если бы не знала, что было в начале, ни за что бы не подумала, — быстро проговорила подруга и без перехода поинтересовалась: — Так чего боишься-то? — Просто… Если я перееду к нему, он может подумать, что я согласна «жить» с ним, понимаешь? — В смысле, «спать с ним»? — уточнила, как всегда, прямолинейная Лена.

Юля, вздохнув, кивнула.

— А ты не согласна? — скорее утверждая, чем вопрошая, произнесла гостья.

Девушка медленно покачала головой, не сводя обеспокоенного взгляда с подруги, и твердо произнесла: — Нет.

Лена многозначительно приподняла бровь и вкрадчиво спросила: — А почему? Юля уставилась на нее, не зная, что сказать.

— Слушай… Ну, а ты сама разве не хочешь попробовать? — помолчав, неуверенно произнесла подруга. — Вдруг понравится? — Лена! Об этом даже не может быть и речи, — отрезала девушка.

— Ой, Юлька, не зарекайся,… Оказывается, как в воду глядела ее мудрая и дальновидная подруга. Через пару недель Юля, сама не зная как, дала согласие на переезд к парню в ответ на его, неизвестно какое по счету, предложение. И вообще в последнее время она себя не узнавала: всегда была смелой и решительной, гордилась своей независимостью и самостоятельностью, а сейчас стала какая-то безвольная.

Даже слова не подберешь. То ли беременность и роды на нее так повлияли, то ли присутствие рядом сильного мужчины, рядом с которым можно позволить себе быть по-женски слабой.

И вот они дома. В его квартире. Вещи разложены, порядок наведен. Малыш спит, и наконец-то можно позволить себе душ. Юля стояла, подставив лицо приятным струям, окутывающим теплом все ее тело, когда в какой-то миг ей показалось, что она слышит плач сына. Быстро обернувшись полотенцем, девушка вылетела из ванны, распахнула дверь в комнату и замерла от открывшейся глазам картины.

Саша сидел рядом с кроваткой, свесив в нее руку, а малыш сладко посапывал, крепко вцепившись крошечной ручкой в отцовский палец. Он же вроде ушел.

Вернулся? А она даже не слышала.

Во взгляде парня, обращенном к сыну, было столько нежности, что девушка не решилась нарушить очарование момента. Сделав несколько шагов назад, она прислонилась спиной к стене.