Нет, я его точно сейчас стукну.

— А Юлька с Киром, значит, были по другую сторону баррикады? – уточняю на всякой случай.

—И Дима, — добивает меня друг. В смысле Дима?

—Он же не знал о намерениях Макса, – говорю потерянно, совершенно ничего не понимая.

По кухне раздается раскатистый смех Матвея, он даже руки опускает, хватаясь за живот. И что его так рассмешило?

—Гром не знал? – сквозь смех произносит Матвей, у него даже слезы на глазах выступают. — Юлька ему первому сообщила, как только Макс завалился к Олегу просить твоей руки.

Ну, братец, я тебе устрою. Строил из себя грозного защитника, отстаивающего честь сестры, а сам, сволочь такая, все прекрасно знал и стремился выиграть спор.

— И вы решили поспорить? – вздыхаю я.

— Ну да, о, да брось, мы же, любя, — улыбается друг. — Ребята поставили на то, что Макс своего добьется меньше, чем за неделю, он же как танк, — усмехается Матвей. — В общем, Котя, я продул, вот не могла ты пару недель повыделываться? – произносит он с серьезной миной.

—Я тебе сейчас покажу повыделываться, — рявкаю на лучшего друга и все-таки бросаюсь на него с кулаками, правда удары мои для него все равно, что укус комара, шкаф здоровенный, чтобы его. И хоть бы капелька жира, так нет же, одни мышцы, чтобы их черти побрали с их телами, больно же. В конце концов сжалившись над моими многострадальными кулачками, Матвей перехватывает мои запястья, как-то странно изворачивается и вот я уже сижу у него на коленях, в плену его рук.

—Пусти меня, предатель, — вырываюсь из захвата, но куда там.

—Да перестань, — смеется друг мне в ухо. —Я, между прочим, пострадавшая сторона, мне теперь по твоей, Котя, милости, придется возглавить бизнес отца.

Перестаю вырываться и удивленно смотрю на друга. Серьезно? Они на это спорили? Ни один из близнецов не хотел возглавлять строительный бизнес дяди Саши, каждый хотел заниматься своим дело и, если Кир бы еще мог встать у руля, то Матвей всецело жил компьютерами, как и его мать и строительство его не интересовало от слова совсем. Но отец поставил условие, либо они сами решат, кто из них займет кресло генерального директора, либо решит он. И скорее всего выбор пал бы на Кира, если бы не дурацкий спор. При других обстоятельствах я бы ему даже посочувствовала, но не сейчас.

—А вот так тебе и надо, будешь знать, как спорить, — смеюсь и тыкаю его локтем в бок.

— Котя-Котя, — качает головой Матвей и прижимает меня к себе, как раньше, в детстве, когда мне было грустно и он был рядом. — Ты действительно выходишь за него по собственной воли? – уже серьезнее спрашивает друг, заставляя меня улыбнуться, знаю, что он обо мне беспокоится, всегда беспокоился.

— По собственной, —  киваю, но на друга не смотрю, потому что чувствую, как щеки в очередной раз наливаются румянцем.

— Какого хрена здесь происходит? – раздается на всю кухню уже знакомый рык моего жениха.

Глава 15

Катя

Кажется, даже стены задрожали от звука его голоса, хорошо, должно быть, мы сейчас выглядим. Как в анекдоте: муж вернулся раньше из командировки…

Спрыгиваю, как ошпаренная с колен Матвея, поворачиваюсь лицом к Максу и сразу же об этом жалею, сжимаюсь под его яростным взглядом, которым одаривает нашу незадачливую парочку и переводит его на стол, где ко всему прочему красуется распитая бутылочка вина. Чувствую, как с меня «семь потов» сходи и чего спрашивается так волноваться? Можно подумать, на измене поймал.

—Привет, - произношу, переминаясь с ноги на ногу.

—Что ты здесь делаешь? – обращается он к Матвею, игнорируя мое приветствие. Невольно отмечаю про себя, что выглядит он сногсшибательно, в своем иссиня-черном костюме и белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. Три дня его толком не видела, даже не предполагала, что могу так сильно по нему соскучиться.

— Решил навестить подругу, это проблема? – ничуть не тушуясь отвечает ему Матвей, а я, прикрыв глаза, начинаю считать до десяти и глубоко дышать, только петушиных боев мне тут не хватало.

—В моем доме и в мое отсутствие? – цедит сквозь стиснуты зубы Макс, его глаза метают молнии, на скулах играют желваки, руки сжаты в кулаки. И снова этот «мой дом». Мне, казалось, в прошлый раз мы все решили.

—А я, по-твоему, должен уточнять, дома ты или нет, чтобы встретиться с подругой детства? – в голосе Матвея слышится раздражение, ни к добру это, пусть лучшими друзьями с Максом они никогда не были – слишком разные, но общий язык всегда находили. — Может мне у тебя еще разрешения нужно было спросить? – добавляет он, чем только усугубляет из без того накаленную до предела обстановку.

— Макс, пожалуйста, хватит, — произношу тихо, подхожу ближе, заношу руку в желании прикоснуться к нему, но он не позволяет, перехватывает мое запястье и отводит в сторону, сжимая его. — Ты мне больно делаешь, — шиплю на него, потому что он явно не рассчитывает свою силу. Опомнившись, Макс все же разжимает хватку и переводит на меня полыхающий гневом взгляд. Отшатываюсь под этим подавляющим взором, чувствую, как меня хватают за локоть и тянут назад, не успеваю ничего понять, а Матвей уже оказывается впереди, задвинув меня за свою широкую спину.

— Серьезно? — усмехается Макс. — В защитника решил поиграть? От меня мою же невесту защищать собрался?

—А, по-твоему, у меня нет повода? – сухо спрашивает Матвей. Мне знаком этот его тон, он злится, никому и никогда он не давал меня в обиду и Максу не даст.

— Считаешь, я способен причинить ей вред? – Макс окончательно выходит из себя, ни разу не слышала, чтобы он повышал голос, еще чуть-чуть эти двое вцепятся друг другу в глотки. Понимая всю плачевность нынешнего положение, касаюсь осторожно спины лучшего друга, заставляя его повернуть голову.

— Не надо, — шепчу одними губами, голос осип от звенящего внутри напряжения, в горле першит, а во рту настоящая засуха. — Тебе сейчас лучше уехать, - произношу тихо. Не хочу прогонять друга, но знаю, если он останется, драки не миновать. В таком состоянии они меня не услышат.

—Я тебя с ним наедине не оставлю, — выплевывает Матвей, кривя губы, — поедешь со мной, — добавляет он.

—Никуда она с тобой не поедет! — раздается очередной рев Макса, и он делает шаг вперед.

—Хватит, — рявкаю, неожиданно для самой себя, видно, адреналин в крови разыгрался не на шутку. — Матвей, ты сейчас поедешь к себе, завтра я тебе позвоню, — он собирается возразить, но я жестом заставляю его замолчать, понимаю его беспокойство, но вреда мне Макс не причинит, в этом я могу быть уверена, а петушиные бои на кухне мне не нужны. Понимая, что спорить со мной бесполезно, друг кивает и одарив Макса взглядом, обещающим все кары небесные, если со мной что-то случится, выходит из кухни и направляется в коридор. Бросив быстрый взгляд на Макса, выхожу из кухни следом за Матвеем.

—Извини за это, — произношу стоя в прихожей, пока Матвей обувается.

— Я ухожу сейчас только потому, что знаю – он не отморозок, но, достаточно позвонить и я вернусь, — отвечает Матвей с улыбкой на лице, а потом притягивает к себе и целует в лоб. — Позвони мне завтра, хорошо? – напоминает он прежде, чем покинуть квартиру, я лишь коротко киваю в ответ.

Сразу после ухода Матвея возвращаюсь на кухню, но, к своему удивлению, Макса в ней не нахожу. Шумно вздохнув, подхожу к столу, выливаю остатки вина из бутылки в бокал и выпиваю залпом его содержимое. Некоторое время сижу на кухне, вперившись взглядом в стену, мыслей куча и ни одной связной. Наивно полагала, что тогда, две недели назад мы все выяснили, а оказывается это все еще «его дом» и меня он, видимо, считает своей…собственностью. По-хорошему послать бы его к черту с его тараканами, да только сердце предательски сжимается от одной лишь мысли оказаться в дали от него. Две недели, мне хватило каких-то две недели, чтобы влюбиться по уши в этого…да чтоб его.

Возвращаться Макс не спешит, а потому вздохнув, поднимаюсь с места и бреду в спальню. До уха доносится шум льющейся воды, сажусь на кровать, прижимаю колени к груди и обнимаю их руками. Выяснять отношения совершенно не хочется, но и бегать от разговора я не собираюсь. В конце концов ничего плохого я не сделала.

Макс появляется спустя несколько долгих минут, в течение которых я успела составить последующий диалог. Однако, с его появлением мысли разлетаются, метаются хаотично из стороны в сторону, не желая собираться в кучу. Он ничего не говорит, а у меня буквально дыхание от его вида перехватывает. Что я там говорила? В костюме неотразим? А как на счет голого торса и домашних штанов на низкой посадке? У меня разве что слюнки не потекли, или потекли? Скольжу взглядом по оголенным участками его безупречного тела, спускаюсь от широких плеч к мускулистой груди и ниже, задерживаюсь на четко очерченных стальных кубиках, на косых мышцах, что сбегают вниз, туда, где от глаз скрывается самое интересное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«О чем ты думаешь?» - отвешиваю себе мысленно подзатыльник. Тот бокал вина был однозначно лишним. С трудом отрываю от него взгляд и возвращаю себе способность мыслить.

—Поговорим? — спрашиваю, глядя на него снизу вверх.

—Я сейчас не в том состоянии, чтобы вести разговоры, — отвечает он, буквально цедит слова, сквозь стиснутые зубы, — поговорим потом.

Отчего-то это его «поговорим потом» отдается тупой болью в груди, мне будто пощечину дали, с таким пренебрежением это было сказано. Подскакиваю на ноги, первый порыв – залепить ему по наглой физиономии, но я сдерживаюсь, делаю глубокий вдох и считаю до трех.

—Потом так потом, — пожимаю плечами, с трудом удерживая в клетке рвущуюся наружу ярость. — А еще можно никогда, да, пожалуй, второй вариант меня устраивает больше, — произношу с напускным равнодушием и прохожу мимо него с гордо поднятой головой. Все, как учила мама, не опускаться до истерик и скандалов, даже несмотря на растущую внутри обиду. Пренебрегать собой я точно не позволю, не на помойке себя нашла, чтобы отмахиваться от меня из-за глупой ревности, а скорее даже не ревности, а ущемленной гордости. Иду уверенно к двери, но переступить ее порог не успеваю, Макс резко дергает меня за руку, тем самым заставляя развернуться на сто восемьдесят градусов.