Олли Ро - Тебе желаю счастья

Словно Матерь Драконов, объединившая в единый кхаласар всех дотракийцев. (отсылка к главной героине сериала «Игра престолов» — прим. автора).

Торжественно приняла всех троих в ряды Северного Альянса, сфотографировалась с каждым новоиспеченным воином, позволила поделиться видео-записью в соцсетях и даже отметить на ней себя, строго-настрого запретила указывать текущую геопозицию и вообще распространяться на счет моего местонахождения кому бы то ни было.

На том и распрощались.

Станислав Калинин, молча дожидавшийся меня, облокотившись на ракету, буркнув что-то вроде «Пора баиньки, Хранительница Правды», по-хозяйски схватил за руку и потащил в сторону дома.

Теперь, когда нам не нужно было ни от кого убегать, а стопы нещадно горели от натертых ботинками мозолей, передвигались мы медленно, словно прогуливающаяся в ночи влюбленная парочка.

Моя ладошка утонула в его горячей и крепкой руке, теплый ночной ветер с ароматом жасмина ласково играл в волосах и мягких складках юбки, из-за высоток выкатилась полная луна, улыбаясь серыми кратерами сквозь бледный желтый свет.

Сердце мое отчаянно заколотилось.

Не смотря на боль в ногах, хотелось, чтобы путь до дома не кончался никогда.

Я думала, Стас будет злиться и ругаться, возможно, кричать… Но Калинин спокойно шел рядом, погруженный в собственные мысли, не произнося ни слова.

И это пугало.

Фиг знает, как он реагирует на стресс…

Когда мы, наконец, вернулись в свой двор, и до подъезда осталось лишь пересечь поросшую некошеной травкой площадку, я притормозила, вынула руку из ладони Калинина и, зажав подмышкой биту, спешно сбросила ботинки.

Пылающие адским огнем искалеченные ноги опустились на мягкую, слегка прохладную травку, пушистые одуванчики защекотали лодыжки, и я, не сдержавшись, застонала в голос. Воистину, это наивысшее наслаждение в жизни женщины! По крайнее мере, ничего лучшего я не испытывала.

Стас закашлялся.

— Разувайся, Калинин! Ты просто обязан ощутить этот восторг в награду за выпавшие на твою долюшку сегодняшние испытания.

— Рони, здесь мужик с третьего подъезда и толстая тетка с пятого выгуливают собак.

— Стас, ты че такой трудный?! — возмутилась я, воззрившись в ночное небо, затем побросала вещички и принялась стягивать кроссовки с этого упрямца.

— Стрекоза, угомонись, — все, что я услышала в его голосе — это неуверенность. Ага! Вот ему точно хотелось, но Калинин сдерживал себя какими-то придуманными факторами и условиями. А значит, сопротивляться сильно не будет.

— Что ты за неженка такая, Калинин?! — решила я сыграть на мужском эго. — Боишься испачкать свои пяточки? Ты ж даже не представляешь, от чего отказываешься! Где тот Стас, что гонял по канавам на мотоцикле? Что это за принцесса передо мной?!

И это возымело действие!

Калинин, еле слышно выругался, но порывисто сбросил кроссовки, а вслед за ними и свои белые, как у первоклассницы, носочки. Решительно ступил в траву и…

Застонал!

А я победно улыбнулась. Эх ты, мистер «Не хочу, не буду».

И мы медленно поползли в сторону подъезда.

На другом конце площадки Калинин обулся. Я же, представив, как грубая подкладка вновь прикоснется к растертой коже ног, решительно отказалась от этой идеи.

Босиком пойду.

Тут недалеко.

— Ты куда босиком? Тут камни, стекло и куча всякой дряни! — поучительно застращал меня Стас.

— Я не могу обуться. Ноги натерла.

— Угу… А теперь еще решила их исколоть и изрезать?

Не нашлась, что ему ответить и лишь пожала плечами.

— Иди сюда, Предводительница Северного Альянса, — выдохнул Калинин и подхватил меня на руки.

Обняла его торс ногами, уткнувшись промежностью прямиком в металлическую пуговку на поясе джинс. От необычного острого ощущения волна дрожи непроизвольно прокатилась по телу, вынуждая поежиться.

— Ты только попец мой прикрой, чтоб я трусами не светила, — попросила я Стаса, имея в виду, чтоб он одернул мою юбочку. Однако, мужчина воспринял информацию по-своему и горячие ладони по-хозяйски ухватили меня за задницу.

В животе закрутились тугие спирали, отчего я едва не выронила ботинки и биту. Дернувшись, в попытке удержать вещички, я нечаянно поерзала о треклятую пуговицу и буквально ощутила, что намокла.

Там!

Божечки, какой конфуз!

Только бы Стас ничего не заметил!

Калинин, шумно дыша, поднимался на второй этаж, продолжая невозмутимо прижимать к себе мою попку, а его ладони горячие, немного шершавые и сильные буквально жгли нежную, покрывшуюся мурашками кожу. В голову без конца лезли навязчивые мысли, как Стас держит меня вот точно также, но при этом мы с ним без одежды, и его налитой упругий член упирается массивной головкой в мою влажную припухшую киску, а затем стремительно врывается вовнутрь, сливая наши тела воедино.

Еле дождавшись, пока мужчина опустит меня на пол прихожей, я быстро скрываюсь за дверью ванной, в надежде принять душ и успокоить не на шутку разбушевавшиеся гормоны.

Все намного сложнее, чем я думала.

Может, зря я сюда приехала?

Когда вышла из душа, Стаса дома не было. Обошла квартиру, нашла его телефон и ключи от машины, но не самого Калинина. Догадалась выглянуть в окно.

В лунном свете четко проглядывалась темная фигура на площадке перед домом. Калинин босиком гулял по траве.

Я глупо улыбалась, наблюдая за ним. А затем отправилась в свою палатку. Это уютное гнездышко нравилось мне исключительно.

Уснула я, так и не дождавшись возвращения Стаса.

Оно и к лучшему.

Утро вечера мудренее.

Я не знаю, какое из открытий этого вечера произвело на меня наибольшее впечатление. Кажется, за последние…. да даже не скажу, сколько лет, мне не случалось испытывать подобный калейдоскоп эмоций.

Все началось с чувства вины за невыполненное обещание.

Затем произошла его трансформация в благодарность за самостоятельность Стрекозы.

Умиление от вида уютного гнездышка с теплыми желтыми огоньками гирлянды.

Возбуждение при взгляде на черные трусики, обхватившие круглую попку, торчащую из-под моей кровати.

Недоумение из-за обрушившихся нелогичных обвинений и укора в черных глазах Стрекозы.

Волнение и предчувствие надвигающейся катастрофы.

Страх за здоровье несносной девчонки.

Ужас от возросшего числа противников.

Боль от пропущенного удара под дых.

Шок от столкновения биты с лысой головой и жуткого звонкого звука удара.

Адреналиновый взрыв и первобытные инстинкты от погони.

Ощущение полного фиаско и начала конца.

Снова страх за несносную девчонку.

Припадок злости за ее глупое непослушание.

И еще более глубокий шок идиотизма, эпичности и одновременно несуразности развернувшейся сцены с коленопреклонением, клятвами и совместными селфи.

Спокойствие и умиротворение от прогулки по тихому ночному городу и нежелание отпускать маленькую нежную ладошку.

Изумление от вида тонких щиколоток, утопающих в пушистых одуванчиках.

Досада на самого себя, когда ведусь на дешевый понт мелкой заразы.

Кайф.

Раздражение от нежелания девчонки обуть свои чертовы ботинки.

И вновь возбуждение. Дрожь в пальцах, вынуждающая сжать их сильнее на нежной коже упругой попки в черных трусиках. Девичья нетронутая промежность, прильнувшая к моему паху, волна ее мурашек в моих ладонях и ерзание на стремительно деревенеющем члене.

Я еле дошел до квартиры.

Вернее не так.

Я еле заставил себя опустить Рони на пол, а не прижать к стене и прямо так, не снимая штанов и кроссовок, овладеть этой маленькой Предводительницей Северного, мать их, Альянса!

И клянусь, я чувствовал запах ее возбуждения! Я это не придумал! Не нафантазировал под влиянием отхлынувшей от мозга крови. Я, словно животное, носом втянул готовность своей самки к соитию.

Своей? Самки?

Вот тут-то я и охренел от собственных выводов и стремглав выскочил за дверь.

Два часа ходил по мягкой травке, нежно щекочущей уставшие за долгий день ноги. Всматривался в землю, боясь наступить на мину от любителей собак, проживающих в нашем доме. Дышал прохладой летней ночи с цветочным ароматом. Кормил тощих городских комаров собственной бурлящей по венам кровью.

И думал.

Думал о том, что со мной произошло.

В эмоциональном плане.

За каких-то сорок минут, проведенных в компании Стрекозы, я испытал столько диаметрально противоположных чувств, столько неподдельных ярких впечатлений, искренних переживаний, диких инстинктов и желаний, сколько не испытывал, пожалуй, никогда.

Разве что только в детстве.

В то время, когда удивлял кружащий в небе тополиный пух, радовали сердце воздушные шары, стремящиеся ввысь, мечталось о собственном мотоцикле, непременно желтом, и непременно с горящими фарами, когда целое лето в деревне проносилось калейдоскопом счастливых мгновений, вдали от педантичной матери, оберегающей мои новые светлые брючки, как коршун гнездо, и чересчур серьезного отца, отрицающего полезность игр и совместного времяпрепровождения.

Я был убежден, что вместе с детством утратил и способность испытывать подобные эмоции, и смирился с тем, что стал бесчувственным сухарем. Но нет! Нет! Все эти чувства до сих пор живут внутри меня. Просто самостоятельно вытянуть их наружу не получается. Зато это с легкостью выходит у Февронии.

Когда ноги стали понемногу замерзать, а мятежное восстание в собственных брюках оказалось безжалостно подавлено, взглянув на темные окна нашей квартиры, я отправился домой.