Олли Ро - Тебе желаю счастья

Видимо, до последнего не хотел верить в то, что раскрыт.

— Я только не пойму, почему? Тебе чем-то не угодила ОКТА? Или, может быть, лично я?

— Калинин, не горячись! Надо во всем разобраться, — рассуждал Орлов, нависая над Тарасовым. Оба моих партнера теперь внимательно пялились в монитор.

— Давайте разбираться…

***

Через два часа мы охрипли. Эмоции били через край и на данном этапе о цивилизованном общении и речи быть не могло. Пожалуй, таких криков стены «ОКТА-Лаб» еще никогда не слышали. Даже девочки из бухгалтерии, бросив свои шоколадки и платежки, прилетели на помощь дрожащей секретарше, пытающейся напоить нас то кофе, то коньяком, то валидолом.

Главбух широкой грудью бросалась растаскивать по углам кабинета своих директоров. Ее помощница без конца понижала температуру на кондиционере, пытаясь заморозить пылающую в нас агрессию, секретарша носила в стаканах воду и причитала о вреде стресса на организм. И ни одна из этих упрямых баб не желала подчиняться приказу и покидать помещение, даже под угрозой увольнения по статье.

Крик, скажу я вам, неконструктивен и нефункционален. Им невозможно решить проблему, выяснить истину или договориться.

Основная задача благого мата — выброс негативной энергии в окружающую среду, минуя драку или любой другой физический контакт.

Только хорошенько прооравшись, припомнив друг другу все прошлые претензии, вплоть до третьего курса института, и сбросив внушительную часть внутреннего напряжения, к десяти утра мы оказались достаточно уставшими, чтобы относительно спокойно разговаривать.

Тарасов с пеной у рта доказывал, что не причастен к подставе. Орлов очень странно на него поглядывал, но верил. Хотя сомнение и читалось в его голубом взгляде. Я же, в общем-то, согласился, что однозначные выводы делать рано. Но и оправдание Тарасову оглашать не торопился.

Во-первых, налицо отсутствие мотива. Я искренне не понимал, что вообще могло бы сподвигнуть Артема на подобного рода диверсию. Но. Гребанное чувство вины и позже проскальзывало на его лице, вынуждая раз за разом сомневаться в его невиновности.

К обеду разошлись по кабинетам.

Уже собирался уезжать, как на телефон поступил звонок с неизвестного номера, при взгляде на который внутренности сжались.

Неизвестность пугала.

Пугала своей возможностью принести ужасные новости.

Но я все же нашел в себе силы ответить на звонок.

— Слушаю.

— Калинин Станислав Игоревич?

— Да, это я.

— День добрый.

— Здравствуйте.

— Это Дэн. Я звоню сообщить, что мы закончили с вашим автомобилем. Можно забирать.

Это была хорошая новость. Вернуть наконец-то свою машину, сесть в любимый салон, вдохнуть хвойный запах ароматизатора…

Дэн назвал адрес, и я на такси поехал забирать свой БМВ едва ли не на другой конец города.

— Что это?

— Ваш автомобиль. Мы полностью удалили царапину. Загрунтовали ее и покрасили.

— А заодно перекрасили и всю машину?

— Это был спецзаказ. Рони сказала, ты будешь в восторге.

Я подошел ближе, чтобы внимательнее рассмотреть рисунок, покрывавший кузов БМВ. На блестящей черной поверхности графитные элементы складывались в общую картину.

Поразительная детализация и филигранная точность завораживали, притягивали взгляд, лишали способности оторваться, вынуждая внимательнее и внимательнее разглядывать арт.

Обходя по кругу автомобиль, я глубоко погружался в любимую историю, некогда зачитанную мною до дыр и сотню раз пересмотренную в экранизации.

Здесь было все. Великая битва. Люди, эльфы, гномы, орки и урук-хаи, осененные белой дланью Сарумана. Черные всадники и их насгулы, боевые элефанты с огромными бивнями, древний демон Балрог, волшебник в остроконечной шляпе, недремлющее око Саурона. Эовин и Ангмарский Король Колдун. Тонущий в кипящей лаве Роковой Горы Мордора голлум, и, конечно же, орланы, несущие в лапах маленьких хоббитов… (персонажи романа Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец» — прим. автора)

— Охренительно, — единственное, что я смог выдать и с трудом оторвав взгляд от рисунка, посмотрел на Дэна, довольно улыбающегося, глядя на меня.

И только после этого заметил, что я и сам улыбаюсь, как ребенок. Мне нравилось. На самом деле нравилось. И сам бы я до такого никогда не додумался. Мне доводилось ранее видеть различную аэрографию на автомобилях, но все эти тигры, волки, доберманы, драконы, языки пламени… все это было бесконечно далеко от меня. Чего не скажешь о битве народов Средиземья за свободу от гнета Единого Кольца Всевластия, заключившему в себе всю злобу и мощь Саурона.

Я и забыл, когда в последний раз перечитывал любимую историю.

Но мне было приятно.

Так приятно, что кто-то мог знать меня настолько хорошо, чтобы решиться на подобную авантюру.

Стрекоза.

Когда ты успела проникнуть так глубоко внутрь меня?

— Сколько я тебе должен, Дэн?

— Что? А, нет, нисколько. Все оплачено.

— То есть как оплачено?

— Рони сказала, это ее подарок.

— И во сколько он ей обошелся?

— Извини, друг, коммерческая тайна, все дела, — улыбнулся Дэн.

***

На парковке у перинатального центра едва не въехал в бордюр, заметив тойоту Тарасова. Какого черта он тут забыл? Где-то в желудке неприятно засосало. Мерзкое предчувствие, вспыхнувшее на задворках сознания, пульсировало очевидным ответом, но я старательно отгонял подобный вариант развития событий.

Артем приехал к Анжеле?!

Да ну на фиг!

Гадать не было смысла. Взяв купленный заранее букет любимых Анжелиных белых роз, решительно направился к центральному входу.

На посту охраны заметил знакомый костюм, державший в руках точно такой же букет, как и у меня.

Артем Тарасов собственной персоной.

Остановившись позади уже точно бывшего друга, решил немного понаблюдать.

— Извините, — говорил ему невозмутимый охранник, — Вынужден попросить Вас уйти. Пациент, к которому Вы пришли, не желает видеть посетителей.

— Что значит, не желает?! Сообщите ей, что пришел Артем Тарасов, отец ее ребенка!

Охренеть поворот!

Мое тело одновременно прошило несколько тысяч игл.

Отец ее ребенка.

Артем Тарасов.

Охранник терпеливо поднял трубку и набрал какой-то номер. Как я понял, он звонил на сестринский пост. После непродолжительной беседы, мужчина все также невозмутимо взглянул на Артема и повторил.

— Кукушкина Анжела Викторовна не желает видеть посетителей. Уходите.

Тарасов тихо выругался и обернулся. В этот самый момент его лицо неожиданно и очень резко налетело на мой кулак. Из аристократически прямого носа на белые лепестки нежных роз хлынули алые капли.

— Ублюдок!

— Так, ну-ка цыц мне! — Марта Антониевна ткнула в меня своим пухлым указательным пальцем, грозя в случае неповиновения, как минимум, проткнуть им мой глаз. — Скажите спасибо, что Михалыч ментам звонить не стал.

— Нет уже ментов, милая женщина. Кругом давно одни полицейские, — опухшими губами поправил женщину Тарасов, и от звука его голоса у меня вновь возникло непреодолимое желание выбить из его рта белоснежные зубы.

Непроизвольно стиснул челюсти и кулаки.

Предвидя новый виток развития конфликта, Марта Антониевна самостоятельно, как родному сынку, прописала парню подзатыльник, тем самым слегка успокоив мои нервы.

— Менты они и в Африке менты, умник! С тем же успехом можно задницу головой обозвать и надеяться, что она начнет думать, — осадила Артема женщина, — Уж поверь мне, опытной женщине. У меня три зятя! И все — менты!

Я невольно ухмыльнулся. Тарасов тоже.

Сука!

Мы с Артемом сидели в коридоре приемного отделения на кушетках друг напротив друга. Марта Антониевна поочередно весьма грубо и болезненно оказывала нам первую помощь. У меня даже возникло предположение, что она намеренно чересчур сильно надавливает на ссадины и ушибы, обрабатывая их антисептиком.

— Ишь что удумали, поганцы! Драку в роддоме учинили! Да из-за вас у двоих воды отошли, а еще двоих стошнило! И главное-то из-за чего? Из-за одной, прости Господи, прос… гхм!.. профурсетки!

— Это мой ребенок! — глядя в мои глаза, утверждал Артем. — Я люблю Анжелу. И она меня любит.

— Так любит, что замуж за меня собралась. А тебя хранила, как маленький грязный секретик. Видимо, большего ты и не достоин.

— Это мой ребенок! Анжела мне все рассказала о том, что вы не спите вместе уже больше трех месяцев! Так что носи рога с гордостью, а нас оставь в покое. Как можно быть таким идиотом и поверить в свое отцовство, если ты не спишь с собственной женой?

Я громко и немного истерично захохотал!

Вот же сучка!

И идиот!

И два идиота!

— А ответ прост, Артемка! Никак! Таких идиотов в природе не существует! И, поверь, я не единственный из нас двоих рогоносец! Смекаешь, о чем говорю? Если вдруг нет, то скажу откровенно — она трахалась все это время на оба фронта. Так что с одинаковой вероятностью ребенок может быть и моим. Скажу сразу — на мамашу его отныне не претендую. Но если отцом окажусь я — ребенка никогда не брошу.

— Что-то многовато папаш на одного несуществующего ребенка. Нет, если вам, ребятки, так хочется детишек, я вам прям тут парочку свободных мамочек подберу! Глубоко одиноких. И по-настоящему беременных.

— Что значит, по-настоящему беременных? — шокировано уточнил я у женщины, замечая, что и Артема при этом знатно перекосило.

— А то и значит. За нос вас водит ваша краля.

— А разве вы сейчас не нарушаете закон о врачебной тайне, разглашая нам чужой диагноз? — прищурился Тарасов.