— Что-то мы сегодня утром раскапризничались, — протянула Тэсс, стараясь выиграть время. Наконец в голову ей пришел отличный ответ. — Мне незачем писать моей дочке, потому что я всегда могу ей позвонить!

— Неужели! И когда в последний раз ты ей звонила?

— Я запрещаю тебе говорить со мной в таком тоне, Лейси. Тебя не касается, когда и зачем я звоню Айви.

Лейси издевательски рассмеялась.

— Тебе больше не придется запрещать мне что-либо. Я решила переехать в Нью-Йорк. Уезжаю завтра. Когда устроюсь, заберу вещи.

— Что?! — взвизгнула Тэсс. — Я так и знала, я знала! Райли отправил тебя собирать вещи, и не возражай, я догадалась, куда ты ездила ночью! Ты совсем ум потеряла, Лейси Букалев.

— Ты права, мама. Прошлой ночью я действительно потеряла ум, но теперь он ко мне вернулся. И именно поэтому я уезжаю. Если бы хоть раз, хотя бы один раз, мама, ты пришла ко мне или просто была со мной рядом, когда я нуждалась в тебе, я бы, наверное, не уехала. Но ты даже не пыталась мне помочь, ни мне, ни Айви. Я пишу ей, чтобы сказать, что у нее по крайней мере есть сестра. Наверное, я слишком поздно спохватилась, но лучше поздно, чем никогда.

— Ты могла прийти ко мне в любое время, Лейси, и я бы выслушала тебя, — жалобно сказала Тэсс. Лейси промолчала.

Только дурак стал бы спрашивать о помолвке. С этим покончено, раз Лейси собирается в Нью-Йорк. При мысли о том, что ей никогда не войти в клан Колменов, рот Тэсс наполнился горечью. Она проглотила полную ложку джема, но это не помогло. Злые слезы бессилия навернулись на глаза. Ей некого винить, кроме себя. Звезды предупреждали ее, но она все же надеялась на чудо.

Мысли Тэсс мгновенно направились в другое русло, и она начала просчитывать варианты разговора с Райли, когда он вернется. Она должна заставить его поверить, что у ее дочери разбито сердце. Если ей повезет, то Райли помчится в Нью-Йорк и привезет Лейси домой. От этой мысли Тэсс сразу же повеселела.

* * *

Лейси решила перечитать письма, чтобы убедиться, все ли она написала. Первым было письмо к Райли.


Дорогой Райли, с тех пор, как ты уехал, я много думала и хочу сообщить тебе, я согласна с тем, что ты сказал в ресторане тем вечером. Ты мне нравишься, но я не люблю тебя, так же, как и ты не любишь меня.

Я заново пересмотрела свою жизнь за последние несколько лет, и то, что я увидела, мне не понравилось. Надеюсь, что мой переезд в Нью-Йорк окажется верным решением для нас обоих. Я собираюсь привести свою жизнь в порядок. К тому времени, когда ты вернешься, я уже уеду, но я знаю, что ты пожелаешь мне удачи.

Ты свободен, Райли. У нас бы все равно ничего не получилось. Я слишком эгоистична для тебя. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями, и спасибо за то, что ты был рядом со мной, когда я так отчаянно в этом нуждалась.

Уверена, что у тебя все будет хорошо.

С признательностью, Лейси Букалев.


Второе письмо предназначалось Айви.


Дорогая Айви, я понимаю, что это письмо повергнет тебя в шок. Пожалуйста, не выбрасывай его. Я хочу, чтобы ты его прочла. Мне это просто необходимо.

Мне очень жаль, что я не была тебе хорошей сестрой. Когда я думаю а прошлом, то вижу, насколько трудно тебе приходилось. Мне бы хотелось стать близким тебе человеком, и я надеюсь, что еще не слишком поздно это сделать. Мне нужно знать, что у меня есть любимая сестра.

Я вела себя, как настоящая дура, Айви. Я настолько была влюблена в Коула, что не могла думать ни о чем другом. И когда он меня бросил — да, он меня бросил, я лгала, говоря, что мы перезваниваемся, — я совершила несколько ужасных поступков, за которые мне стыдно. Не думаю, что мне удастся их исправить, но я все же попытаюсь. Завтра я уезжаю в Нью-Йорк. Когда устроюсь, вышлю тебе адрес.

Я никогда не любила Райли, как и он — меня. Я настаивала на помолвке из-за отца. Райли — джентльмен, и поэтому он согласился. Теперь он в Рио, но перед отъездом он мне сказал, что хотел бы отменить помолвку.

Наверное, для тебя будет важным знать, что мы с Райли не занимались любовью. Ты всегда относилась к нему с большой нежностью, да и он к тебе тоже. Райли всегда первым бросался на твою защиту. В области ухаживания он несколько медлителен. Если кто-та и сможет расшевелить его, то это — ты.

Надеюсь, что вскоре напишу тебе.

С любовью, Лейси.


Запечатав конверты, Лейси почувствовала, словно гора упала с ее плеч. Она ощутила себя человеком, готовым к переменам. Несчастным человеком. Однако Лейси знала, что ее несчастье пройдет довольно скоро. Чувство вины и стыда обычно заставляют людей сломаться. Но она не сломалась. Лейси двигалась вперед, оставляя позади свое прошлое. Она надеялась на то, что у нее хватит сил и мужества не оглядываться назад. Если Айви могла это, то и она сможет.

Перед тем как лечь спать, Лейси разорвала на мелкие клочки все письма и фотографии Коула. Газетные вырезки о Колменах отправились в мусорную корзину. Лейси не собиралась оглядываться назад и оставлять что-либо за собой. В новой жизни все будет по-новому.

В эту ночь Лейси спала крепко, без сновидений.

* * *

Пять дней, остававшихся до возвращения Райли, превратились для Коула в сущий ад. По десять раз в день он принимал решение сознаться во всем Райли. Двадцать раз в день решал хранить молчание и страдать до конца своей жизни. Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным. Кусок не шел ему в горло, а по ночам Коул не мог заснуть.

За день до приезда Райли Коулу пришло письмо с пометкой «личное», без обратного адреса. Джонкил положила его на стол в комнате Коула. Вернувшись домой поздно, около полуночи, он принялся разбирать почту. Коул был пьян, но все же сумел разобрать короткую записку от Лейси.


Дорогой Коул, я в Нью-Йорке, как ты мог догадаться по штемпелю на конверте. Я решила, что это — лучший выход для всех нас.

Той ночью я совершила ошибку, о которой буду жалеть всю оставшуюся жизнь, как и ты. Надеюсь, что в тебе не взыграет благородство и ты не признаешься Райли в случившемся. Он этого не заслужил. Я уехала, ты волен жить своей жизнью, а Райли пускай решает свои проблемы.

Пожалуйста, Коул, ради наших прежних отношений, сделай мне это последнее отдолжение и не рассказывай ничего Райли.

Лейси.


Коул швырнул письмо на стол, к остальной почте. Ему необходимо с кем-нибудь посоветоваться. Адам. Адам любит поговорить и обожает давать советы. Коул набрал номер и принялся ждать. Через несколько секунд в телефонной трубке раздался раздраженный голос Адама:

— Черт побери, сколько сейчас времени, Коул?

— Откуда я знаю, — агрессивно ответил Коул, — я звоню тебе, потому что мне нужно поговорить, а не узнать, который час.

Раздражение тотчас же исчезло из голоса Адама.

— Что случилось? Ты напился?

— Случилось все. Да, я, кажется, пьян. И у меня заканчивается скотч в бутылке.

— А она была полная, когда ты начинал пить?

— Вчера или сегодня?

— Ты дома? Хорошо, оставайся у себя, я скоро приеду.

Когда Адам поднялся к Коулу, он остановился в дверях и присвистнул:

— Я думал, ребята, у вас есть домохозяйка. Из-за чего такой бардак? — спросил он, указывая на разбросанную по комнате одежду, обувь, книги, газеты и журналы. Со спинок стульев и кровати свисали влажные полотенца. Адам старался не смотреть на шеренгу пустых бутылок на гардеробе. Коул не был пьяницей, и он не курил, однако на ночном столике стояли переполненные пепельницы.

— Хочешь выпить? Если да, то нужно поискать… Или лучше спуститься вниз и принести новую бутылку, — бормотал Коул, окидывая взглядом комнату.

— Нет, спасибо. Полагаю, мне понадобится ясная голова, чтобы разобраться в том, что ты хотел мне сообщить.

— Я не собираюсь тебе ничего сообщать, я хочу показать, — Коул нетвердым шагом подошел к столу и взял письмо Лейси. — Читай.

— Значит, ты спустил штаны, когда не следовало, — почти весело заключил Адам. — Что ж, со всеми случается. Если будешь держать рот на замке, как просит Лейси, то не возникнет никаких проблем.

— Райли — хороший парень. Мы с ним друзья. Даже если я ничего не скажу, он все равно узнает: он — японец.

— Чувство вины — ужасно неприятная штука, Коул. Ты, конечно, можешь повесить его камнем на шею, а можешь послать к черту и забыть. Если бы я оказался на твоем месте, я выбрал бы последнее. Только не говори, что ты хочешь во всем признаться. Нет, ты не такой дурак! — Но несчастное выражение лица Коула утвердило Адама в правильности его догадки. — Слушай, ты позвонил мне для того, чтобы поговорить и попросить совета. Так вот, мой совет — ничего не говори. Поверь, если ты признаешься, то легче себя не почувствуешь. Райли никогда и ни за что не простит тебя. Возможно, оттого, что он — японец, как ты сам заметил. Сказанного не воротишь, помни об этом.

— Я думал, что сплю, а потом… А ты бы что сделал, Адам?

— Скорее всего, то же, что и ты. Но это не означает, что ты прав, — резко ответил Адам. — Оставь все при себе. Ты больше не ребенок. Хочешь играть в высшей лиге — плати членские взносы.

— Как мне смотреть ему в глаза? — Коул уронил голову на руки. Адам беспомощно стоял рядом, похлопывая друга по вздрагивающим плечам. — Он приезжает завтра. Черт, он ведь еще не знает, что она уехала.

— Коул, хочешь поедем ко мне на ранчо?

— Нет. Ты поезжай домой, Адам. Извини, что вытащил тебя посреди ночи. У тебя у самого куча проблем.

— Но ведь для этого и существуют друзья. Господи, я не могу тебя оставить в таком состоянии. Ты уверен, что все будет в порядке?