— Ну давай, соври мне что-нибудь! Скажи, что Лейси здесь не было, ублюдок!

Коул облизнул разбитую губу и потрогал языком зашатавшийся передний зуб.

— Ты не понимаешь, Райли, все было совсем не так… — Коул увидел выброшенную ногу брата, но не успел увернуться. Удар в живот заставил его согнуться пополам, а последовавший за ним второй удар в голову опрокинул его на спину. Коул задержал дыхание в ожидании пинка по ребрам. Острая боль пронзила его тело. Удары в грудь и в шею Коул ощутил уже сквозь какой-то туман. Райли нагнулся и, схватив Коула за свитер, поставил его на ноги. Заплывшим глазом Коул наблюдал, как Райли заносит кулак для очередного удара.

— Так давай, что же ты! Почему бы тебе вообще не убить меня! — выкрикнул Коул.

— Потому что тогда я отправлюсь за решетку, а ты этого не стоишь.

Райли придержал Коула, чтобы тот не упал, и ударил его в лицо. Рассмеялся, услышав звук хрустнувшей переносицы. При виде открытой раны и быстро моргающего глаза брата Райли расхохотался в голос.

— Мне больше нечего с тобой делить, Коул. Если ты когда-нибудь приблизишься ко мне или заговоришь со мной, я тебя убью Ты понял?

— Да, я понял. Только в следующий раз я сам убью тебя. Ты понял?

— Ты, вместе с какой армией? — презрительно бросил Райли. Он схватил Коула за руку и вышвырнул его в коридор. — Убирайся к черту и больше мне не попадайся!

Райли развернул Коула к лестнице и пнул его в спину. Коул в буквальном смысле полетел с лестницы.

Коулу показалось, что он умирает. Еще никогда в жизни ему не было так больно. Идти Коул не мог, он прекрасно это понимал. Придется ползти. И он пополз, ругаясь и оставляя за собой кровавый след Коул выполз в кухню, а оттуда — во двор. Его брюки были разорваны, грязные руки кровоточили, один рукав полностью оторван. Лишь с четвертой попытки Коулу удалось открыть дверцу «порше», и еще пять попыток понадобились для того, чтобы заползти на сиденье.

Словно слепой, Коул вел машину через поля, ориентируясь на свое чутье, а не на вид окрестностей. Когда он уже въехал на землю Джарвиса, фары высветили дорогу. Увидев перед собой ранчо, Коул из последних сил нажал на сигнал, и когда во всем доме зажегся свет, он убрал ноту с педали газа и одновременно выключил сцепление. После этого Коул бессильно повалился на руль.

Казалось, прошел целый час до того, как раздался крик Адама:

— Джефф, помоги мне!

Коул почувствовал, как две пары рук вытаскивают его из машины.

— Что, черт побери, произошло? — шумел Адам. — А на что похож другой парень? Кто это сделал? Ты совсем разбит, Коул. Я отвезу тебя в больницу.

— Нет! Лучше помоги. Наложи мне повязку на ребра. За нос не беспокойся, он уже до этого был сломан.

— Тебе нужно наложить швы на лицо. Ты видишь что-нибудь?

— Я вижу твою отвратительную морду, чего же еще? — Коул пошатнулся.

— Джефф, принеси аптечку.

Глаза мальчишки широко распахнулись от благоговейного ужаса.

Вернувшись на кухню с аптечкой, парнишка услышал вопрос Адама:

— Это сделал Райли? Что же в таком случае осталось от него самого?

— Он цел. Я его и пальцем не тронул. Я позволил ему избить себя. Я это заслужил. Когда ты, наконец, перевяжешь мне ребра и прекратишь задавать свои дурацкие вопросы?

— Это, наверное, было шикарно, да? — встрял Джефф.

— Да-а, — промычал Коул.

— Ты позволил своему двоюродному брату надрать тебе задницу? Старина Адам твердит, что вы с Райли просто супермены, а ты что же? — разочарование ясно читалось на лице парнишки.

— Тебе было бы легче, если бы я умер в драке? Это сделало бы меня настоящим мужчиной в твоих глазах? — со вздохом спросил Коул.

Коулу казалось, что он умрет, если скажет еще хоть слово, но в то же время понимал, что из этой ситуации может получиться что-то стоящее, если парень уяснит себе одну вещь.

— Я принял это избиение, потому что поступил плохо. Я совершил главное преступление — предательство. Я заслужил каждую сломанную кость, каждый синяк и шрам, который у меня останется. Иди спать и подумай над тем, что я тебе сказал.

Выражение нерешительности, появившееся на лице у Джеффа, заставило Адама сжать плечо сына. Мальчик понял. Пробормотав «спокойной ночи», он вышел из кухни. Коул видел, как Джефф напоследок оглянулся и сочувственно махнул ему рукой.

— Спасибо, — спокойно сказал Адам.

— Я это сделал в благодарность за то, что ты со мной возишься.

— А ведь Райли мог тебя убить, ты понимаешь?

Коул попытался рассмеяться в ответ, но было слишком больно.

— Он сказал, что не хочет садиться в тюрьму, а иначе убил бы. Он спустил меня с лестницы и сказал, что не станет вызывать «скорую».

— Боже!

— Адам, поклянись мне, что это не повлияет на твою дружбу с Райли.

— Конечно. Слушай, я больше ничего не могу сделать. Сейчас я дам тебе лед, и тебе лучше поспать на диване. Я подремлю рядом в кресле, вроде сиделки.

* * *

В то время как Адам ухаживал за избитым Коулом, Райли стоял под ледяным душем. Он едва не убил своего двоюродного брата. Он должен чувствовать хоть что-нибудь — удовлетворение или раскаяние, но чувствовал лишь опустошенность.

Лежа в кровати и понимая, что сон не придет, Райли пытался угадать, что хотел сказать ему Коул. Если бы сам Райли оказался в подобной ситуации, то он стал бы защищаться. Райли мысленно прокручивал драку снова и снова. Физически он расправился с братом, но морально он сам потерпел поражение.

Райли наконец уснул, и ему приснилось, что Коул хоронит его заживо на холме с цветущими вишнями. Присутствовавшие на погребении люди счастливо смеялись. Один лишь Коул оставался серьезным.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

С тех пор как Кэри подарил Джулии автоответчик, она каждый день играла с собой в одну и ту же игру. Приходя домой с работы, Джулия не позволяла себе смотреть в сторону гостиной, где на столе был установлен автоответчик, чтобы не видеть, мигает или нет красная лампочка прибора. Она оттягивала этот момент, тщательно развешивая на плечиках пальто, просматривая почту, переодеваясь в домашнюю одежду. Затем, закрыв глаза, шла в кухню, ориентируясь по какому-то шестому чувству. Включалась кофеварка, отмеривалось необходимое количество кофе. Ровно на две чашки. Обычно Джулия вычисляла с точностью до секунды, когда кофе начнет закипать.

Сегодня она ошиблась, и несколько капель вылилось на раскаленный металл. Кофе готов. Джулия осторожно отнесла его в комнату и поставила на столик.

Теперь можно взглянуть на автоответчик. Крошечная красная лампочка приглашающе подмигивала. Джулия предчувствовала, что сегодня будет звонок. Кэри звонил каждый вторник и пятницу, всегда в середине дня, когда Джулии не было дома. Перед тем как закончить разговор, он всегда называл время. Возможно, он не решался говорить с ней напрямую или не мог звонить по вечерам из-за Амелии. Не в первый раз Джулия задавала себе вопрос, как Кэри отчитывается за присылаемые телефонные счета? А может, он звонит из телефонной будки?

В первый же вечер после того, как был подключен автоответчик, Джулия буквально застыла на месте, увидев мигавшую красную лампочку. В тот раз звонили из химчистки по поводу ковра и обещали связаться с ней в более удобное время. Однако до сих пор не позвонили.

Джулии нравилось прослушивать сообщения. Она ждала их. Да что там, она уже жила ради них. К трем часам дня ее охватывало волнующее предчувствие звонка. Джулия решила, что в свои тридцать девять лет она сошла с ума.

Сердце неистово билось в груди, когда она перематывала пленку автоответчика. Раздался голос Кэри, ясный и немного резкий, такой же, как и в остальных его сообщениях, которые Джулия переписала на маленький магнитофон. Магнитофон стоял возле кровати, и каждый вечер она прокручивала эту кассету. У нее уже собралась большая коллекция. Джулия слушала ее перед сном, и засыпала, счастливо улыбаясь.

«Это Кэри Ассанте из Остина, штат Техас. Теплые нотки в его голосе всегда заставляли Джулию улыбаться. — Я собирался прочитать тебе сегодня стихотворение, но позабыл его и теперь чувствую себя довольно глупо. Хотя это не мое стихотворение, я нашел его в газете «Вечерние новости Миранды». Они отвели специальную страницу, посвященную поэзии. Но, чтобы не разочаровывать тебя, я кое-что вспомню: «Розы — красные, фиалки — голубые. Догадайся, кто скучает по тебе?» Джулия, я по тебе скучаю. Я думаю о тебе гораздо чаще, чем должен. Наверное, это о чем-то говорит. Ты мне снишься. И это тоже о многом говорит. Временами мне хочется завернуть за угол и нечаянно столкнуться с тобой. Я бы поднял тебя на руки и закружил, повторяя голосом Кэри Гранта: «Джулия, Джулия, Джулия!» Мы бы взялись за руки и отправились в какой-нибудь полутемный погребок, где сидели бы, потягивая вино и разговаривая часами.

Амелия чувствует, что что-то происходит. Я ощущаю это по ее отношению ко мне. Я проигрываю в уме ситуацию о том, как скажу ей о своих чувствах к тебе. Мне кажется, она поймет — по крайней мере, постарается понять. Но, возможно, я ничего ей не скажу. Никогда не думал, что я — трус, но, кажется, так оно и есть. Сейчас пять часов сорок пять минут. Ты скоро придешь домой с работы. Я буду думать о тебе, когда ты станешь прослушивать это сообщение. Мне бы хотелось увидеться с тобой, Джулия. Я хочу этого больше всего на свете».

Автоответчик зашипел и остановился. Джулия выключила его. От внезапно наступившей тишины ей сделалось не по себе.

Неожиданно Джулии пришло в голову, что она может оставить на автоответчике сообщение для Кэри. Всего несколько слов. Но если она это сделает, значит, таким образом поддержит те отношения, которые между ними складываются. Она также может отключить автоответчик.