Полина Иванова - Телефон Доверия

— Папа подарил мне такого же медведя, когда я потеряла малыша, — шепчет она, и мой взгляд возвращается к медведю.

Я целую её в макушку и вдыхаю самый ароматный запах, который мог только существовать. Думаю, что это что-то ягодное, напоминающее радужное лето. Но я быстро прихожу в себя, потому что нам нужно уйти из этого места, мне жаль, что я выбрал этот путь.

— Мне жаль, Али.

Алисия отстраняется от меня, но держит за руку, её взгляд пробегается по моему лицу, и она слабо, но улыбается.

— Спасибо, Джастин. Ты заставляешь меня забыть обо всём плохом.

Я хочу притянуть её к себе и поцеловать, но вижу, что она сейчас в другом состоянии. Это сейчас не главное.

— Мне больше нравится видеть на твоём лице улыбку, — она дарит мне нежную улыбку, и я сдерживаюсь от порыва поцеловать её.

Но я замираю, когда её взгляд опускается к моим губам, этого не должно было произойти, потому что я надеялся на это, только после нашей третьей встречи. Взгляд Али медленно перемещается к моим глазам, она смотрит на меня, и я могу заметить, как её зрачки расширяются. Я сжимаю челюсть, потому что это заставляет меня захотеть поцеловать её.

— Джастин.

Тихий голос Алисии зовёт меня, поэтому я касаюсь её нежной кожи на лице и притягиваю её к себе. Она облизывает губы, и от меня не уходит то, что меня это возбуждает. Мы так близко: касаемся лбами и наши губы в несколько сантиметрах. Я касаюсь её губ, которые заставляют меня забыть о том, что мы стоим на улице. Она проводит своим язычком по моим губам, и я ловлю его. Это возбуждает меня настолько, что я чувствую, как становлюсь твёрдым. Мои руки ложатся на её талию и притягивают ближе, пока мои губы сминают её, она обнимает меня, держась на плечи. Это чувство, которое я испытывал, когда мои песни исполнялись и нравились публике, когда я заканчивал книги и выставлял их на продажу, когда я выходил из самолёта и видел всё то, что создал Бог. Чувство наполнения, идеальности и множество эмоций, которые заставляют меня верить в то, что я существую.

Я останавливаюсь, когда чувствую, что её тело дрожит. Мой взгляд адресован её губам, которые несколько секунд назад целовали мои. Когда я смотрю на Алисию, то она закусывает губу и тепло улыбается, это всё то, чего я хотел от сегодняшнего дня. Я выгляжу, наверное, потерянным, потому что это выбило меня из себя. Это настолько чувственный поцелуй, что я хочу повторить его.

— Хочешь домой?

Алисия улыбается и даёт отрицательный ответ, поэтому я знаю, что сделаю следующим. Я целую её, но уже могу соображать; её руки касаются моего лица, а потом перемещаются на плечи. Хочу забрать её, как рождественский подарок.

— Поехали ко мне?

На мой вопрос Алисия просто целует меня — это лучше того, чего я ожидал. И я понимаю, что она совершенна в моих руках, она идеально подходит мне, поэтому я беру её на руки и несу в свой дом.

Моё маленькое чудо.

Я наблюдаю за тем, как Джастин разжигает камин, он иногда смотрит на меня, и я понимаю, что улыбаюсь. Сижу на просторном и дорогом диване, укутанная в тёплый плед, и смотрю на мужчину, который сделал этот день настолько красочным, что я и в жизни не могла представить то, что могу испытывать такие эмоции.

— Я никогда не пробовала вино, — замечаю, что Джастин улыбается, и мне нравится наблюдать за этим. Он такой красивый, что я боюсь потерять бдительность.

— У тебя, возможно, будет второй ротгазм.

Джастин пожимает плечами, но я вижу его улыбку. Когда он разжигает камин, то садится позади меня и притягивает к себе. Я удобно устраиваюсь между его ног и откидываюсь назад, упираясь в его твёрдое тело. В моих руках бокал вина, поэтому, когда мы с Джастином переглядываемся, я делаю глоток и хмурюсь.

— Ну и как? Можно пить? — спрашивает Джастин, утыкаясь в мою шею, его дыхание заставляет меня нервничать, потому что это приятные ощущения, которые я никогда не испытывала.

— Да, определённо, — я улыбаюсь, когда его губы сталкиваются с моей шеей.

Я вздрагиваю, когда его губы оставляют поцелуй на моей шее, а потом он делает глоток вина, и я могу расслабиться на некоторое время. Думаю, что моё тело до сих пор дрожит после нашего поцелуя, который был настолько эмоциональным, никогда такого я не чувствовала.

— Тебе тепло? — интересуется Джастин, его рука обнимает меня за талию, и я смотрю на него.

Если было бы возможно, то я бы растаяла, потому что то, как он смотрит на меня — заставляет забыть обо всём. Но сейчас я задаю себе вопрос: правильно ли улыбаться, когда моего ребёнка нет? Это такое странное ощущение. Я знаю, что по возвращению домой буду ужасно чувствовать себя, потому что я войду в свою комнату и лягу в кровать, которая напомнит мне об ужасном дне.

— Мне хорошо, — отвечаю я и улыбаюсь, хочу насладиться этим моментом.

— Я хотел бы, чтобы ты осталась.

Я улыбаюсь, потому что тоже хотела бы остаться, но я не думаю, что готова к тому, чтобы спать с ним в одной кровати. Мы можем, конечно, ночевать в разных комнатах, но зная, что он рядом, смогу ли я сдержаться?

— Моя мама этого не одобрит, она знает, что у меня из друзей только Шона.

— Я совсем забыл, что ты маленькая.

Я смеюсь, ставя бокал на столик, и обратно возвращаюсь к Джастину. Он обнимает меня двумя руками и целует в висок. То, как он прикасается ко мне, заставляет задуматься о Гарри, потому что я не помню с ним таких моментов. Гарри был первым, и я думала, что будет последним, потому что я решила для себя, что это не для меня. Но, когда появился Джастин, я поняла, что это будет сложно.

— Тебя смущает разница в возрасте?

Джастин усмехается и шепчет отрицательный ответ.

— Тебя что-нибудь смущает?

Я чувствую, что все улыбки из нашего разговора убежали, потому что Джастин напрягается всем телом, но потом расслабляется и отвечает:

— То, насколько ты сильная.

Его слова говорят о том, что я действительно сильная, но так ли это на самом деле?

— Когда я очнулась в больнице, то поняла, что что-то не так. Воспоминания стали возвращаться ко мне, и так я поняла, что потеряла ребёнка. Меня пытались вернуть в чувства, говорили, что такое бывает, но я не верила. Я оберегала его, никому не говорила, только Гарри. Он отец, и я подумала, что он должен знать. Когда меня привезли домой, и я зашла в комнату, то у меня случилась третья паническая атака. Я до сих пор ложусь в кровать, надеясь, что проснусь, и всё будет хорошо. Так что, я не сильная.

Я слышу только треск костра, своё сбившееся дыхание и то, как спокойно дышит Джастин, это помогает мне быть нормальной.

— Да, я ошибся, — я поджимаю губы, но его следующие слова заставляют меня заплакать: — Ты невероятно сильная. Ты сидишь здесь и улыбаешься, дышишь и живёшь, а это то, чего бы хотел твой малыш. Он умер, но я не думаю, что он желал зла кому-либо. Ты любила его, а он — тебя.

Слёзы аккуратно скатываются по щекам, но я ненавижу плакать — это не то, чего бы я хотела. Джастин сказал, что я сильная, невероятно сильная, но я сижу, и слёзы катятся по моим щекам. Я ничего не могу с этим поделать, потому что мои эмоции настоящие, я могу чувствовать, а это больно.

Джастин поворачивает меня к себе, и я утыкаюсь в его грудь: я не собираюсь плакать, мне просто нужно успокоиться. Когда его руки обвивают моё тело, я чувствую, что мне становится лучше. У меня никогда не было такой поддержки, все говорили, что всё хорошо, но Джастин — первый человек, кто обнял меня.

— Джастин, расскажи мне что-нибудь.

— Хорошо, — я слабо улыбаюсь, закрывая глаза. — Когда мне исполнилось семнадцать, то я не закатил какую-то вечеринку. Я отправился в Непал, в поездку, которая изменила представление о мире. Я никогда не задумывался до того момента, что значит жить и не ценить того, что у меня было. Я вернулся в Нью-Йорк совершенно другим, думаю, родители были рады, потому что у меня пропал интерес к алкоголю и прочим разновидностям развлечения.

Я могла подумать о том, что Джастин идеальный, но недавно он признался в том, что ранимый, а это великий недостаток в наше время. Я вдыхаю мужественный запах, и поднимаю взгляд. Джастин поглаживает меня по спине и смотрит вдаль, но когда замечает мой взгляд, то опускает голову, и мы оказываемся очень близко. Это так странно. Мне хочется поцеловать человека, которого я увидела сегодня только во второй раз, но этот раз такой прекрасный.

— Ты хороший человек, — шепчу я, поглаживая его по щеке.

Джастин скромно улыбается, как любит делать это моя мама. Я знаю, что провинилась в прошлом, и она, бывает, выплёскивает на меня негатив, который собрался внутри неё, но я очень люблю её. Правда. Она подарила мне поддержку, в которой я нуждалась в то время.

— Почему ты так думаешь?

Потому что моя душа чувствует это, она предупреждает меня о том, что я могу испортить это всё. Потому что я постоянно всё портила.

— А это не так?

Джастин закусывает на мгновение губу, но этот жест настолько возбуждает меня, что я тянусь к нему. Мне никогда не приходилось так чувственно целоваться: каждая частица моей души ощущает, как на меня это действует. И я готова поддаться каким-то странным чувствам, которых я никогда не ощущала, но это так втягивает, что я теряюсь, как ненормальная.

Целую его губы, когда понимаю, что больше не могу держать себя в руках. Позволяю себе подняться и сесть на него, не прерывая поцелуя. От того, насколько мы стали близки, мне хочется бежать, но у меня такое чувство, что он будет держать меня до последнего. Мои руки запутываются в его волосах, я иногда притягиваю его к себе, потому что этот момент стоил моей жизни. Руки Джастина находят путь к моему обнажённому телу, когда он проводит подушечками пальцев по моему животу, то мне не хочется биться в истерике, потому что я чувствую, как внутри меня всё взрывается от этих неожиданно тёплых чувств. И я хочу закричать, потому что я должна остановиться, но так этого не хочу.