— Почему у женщин всё всегда так сложно? — спросила Наталья Алексеевна, вынимая еще один платочек, чтобы вытереть новую порцию слёз.


— У мужчин точно также. Сперматозоиды с возрастом тоже теряют в качестве. Просто их много. И яйцеклетке есть, из кого выбрать, — подмигнул Стас, чтобы как-то поднять настроение пациентке. — Давайте, настраивайтесь на операцию. И будем верить в лучшее.


Наталья кивнула, и так и осталась сидеть, уткнувшись взглядом в колени. Сейчас она была не здесь. И, наверно, даже не сейчас. А в несостоявшемся будущем. И Станислав Борисович Дежнев ничем не мог ей помочь. Всё же он не Господь Бог. Но мысль о том, что время — и его тоже, — уходит, почему засела в извилинах, не желая их покидать.

Глава 25

Татьяна проснулась от слов «Это был настоящий фейерверк, моя Фея». Ну, и еще от будильника на телефоне. Но звонок будильника быстро выветрился из головы, а горячие слова Дежнева курсировали по мозгу из правого полушария в левое, делали пару забегов в завитках гиппокампа, и снова возвращались в затылочные доли. Таня успела позавтракать кружкой кофе и собрать с собой бутерброды, и уже дошла до остановки, а голос всё никак не хотел затихать. Она даже успела вздремнуть в автобусе — четыре остановки — не сто километров. Хотя вчера, сбежав от заведующего, Таня преодолела их, не заметив, как. Спать хотелось нещадно. Зуева прикрыла зевающий рот ладошкой. «Какая же ты… сладкая». Черт, да что ж это такое! Сердце екнуло, как и тогда. И не только сердце. Но это уже просто физиология, уверила себя Татьяна. «Но вряд ли меня надолго хватит». Нет, это нужно прекращать. Это же просто какое-то навязчивое состояние! Таня решительно пресекла глупые мысли и погрузила себя в повторение патологий при родах. Сквозь патологии слова Станислава Борисовича прорваться не могли. Так Татьяна добралась до больницы. Переоделась. Закрепила косу под колпаком. Хорошо, что вчера сделала так же. А то кисточка косы могла бы выдать хозяйку жадным рукам Дежнева. Темные картинки вчерашней ночи рассекли сознание, как джедайский меч — ситха. «Я так тебя хочу…» Таня встряхнула головой, пытаясь вытрясти мечты из головы. Сегодня она — медсестра. Ее задача — колоть уколы, ставить клизмы, раздавать лекарства, писать бумажки. Повторяя должностные обязанности как мантру, она отправилась в процедурку. Чтобы обнаружить там женсовет. Теперь — в полном сборе.


Татьяна улыбнулась, поздоровалась, кивнула Оле, и взялась за журнал. Разговор, начавшийся без нее, продолжился.


— Конечно же, нет, — продолжила Ангелина. — И в ближайшее время не сбираюсь.


— Он такой страшный? — сочувственно кивая головой, спросила сердобольная Оленька.


— Нормальный он, — возмутилась Геля. — Ты не понимаешь. Мужчине нельзя давать сразу, — проехалась она бронепоездом по свежей ране Татьяны. — Он получит, что хочет, и — чао, бамбина, сорри.


Интересно, как долго бы «не давала» Ангелина, если бы ее клеил Дежнев?


— Так он, если и не получит, тоже, «чао, бамбина», — резонно возразила Марго.


— Это тонкое искусство, — с видом знатока сообщила Геля. — Как шашлык: нужно не передержать, но, тем не менее, хорошенько помариновать.


— Ага, а потом на угли, и вцепиться в него зубами, — не выдержала Таня, в этот момент даже сочувствуя Валенку.


— Татьяна, ты, конечно, девушка умная… — начала Ангелина. — Ничего, с этим живут. Мужчины, правда, таких не любят…


— Угу, — согласилась Зуева. — Они нас трахают.


— Да когда у тебя в последний раз секс-то был? — с издевкой спросила Геля.


Эх, как она не угадала…


— Дай-ка вспомнить, — Татьяна театрально запрокинула голову, подставив под подбородок большой палец, и постучала указательным по губам, после чего повернулась к оппонентке: — Вчера.


— Ой, и когда ты успела? — не поверила та и растянула губы в торжествующей улыбке.


— Может, еще сказать, где и с кем? — хмыкнула Татьяна и отзеркалила ее выражение лица.


Тане нужно было срочно проветриться. Иначе она вскипит и расплавится, как китайский чайник.


— Оля, я сейчас. Забыла кое-что, — поставила она в известность напарницу по смене и вышла. И плевать, что сейчас скажут у нее за спиной.


Татьяна направилась в ординаторскую. Ей действительно стоило забрать жгут. Наверняка Дежнев оставил его в проверенном месте. Теперь, когда заведующий получил, что хотел, необходимость в тайнике отпадет. Но Станислав Борисович — человек ответственный, государственное добро должен вернуть.


В дверях ординаторской Татьяна столкнулась с дежурным врачом, пожилой Ольгой Прокопьевной. Но Зуева была здесь гостем частым, поэтому не смутилась. Вежливо поздоровалась, поинтересовалась самочувствием и уверенно вошла в пустой кабинет. Быстрым шагом она направилась к столу заведующего и открыла ящик-тайник. И закрыла. Потом дошла до дежурного дивана и села.


Всё-таки Ангелина была не права. Или всё дело было в мужчине. Если Станислав Борисович клеил, то надежно. С гарантией. На двенадцать раз, как минимум. И что ей теперь делать с этой пачкой, если она решила завязать?


Словно в продолжение противоречивых мыслей Татьяны, дверь в ординаторскую открылась, и в ней появился заведующий собственной персоной.


— Таня?.. — его мягкий голос всколыхнул в мозгу притихший марафон, и в ушах снова зазвучало: «Я так тебя хочу…». — Татьяна Егоровна, — поправился он более официально.


Но первое слово дороже второго. Особенно для бедного Таниного сердечка, у которого сразу появились идеи, что именно можно сделать с пачкой презервативов, подаренных Дежневым.


— Вы себя хорошо чувствуете? — участливо поинтересовался заведующий, направляясь к ней.


С каждым его шагом Таня чувствовала себя всё хуже и хуже. Сердце заходилась в тахикардии, дыхание сбивалось, похолодевшие пальцы колотила дрожь.


— Спасибо, вашими молитвами, — откашлявшись, ответила она. Не могла же она, в самом деле, сказать: «После вчерашнего секса — потрясающе. Было вкусно, но мало». Хотя и не мало. Ей хватило. Еще бы домой не нужно было идти, а уснуть там же, на кушетке — и вообще было бы воплощение всех желаний.


— Какая-то вы бледная, — озабоченно спросил заведующий, касаясь Таниного лба так же нежно, но уверенно, как недавно… Ой, да чего он там только ни касался!


«Взбледнулось», — мелькнуло в опустевшей голове Тани, и проказливое сознание, зачеркнув букву «е», исправило ее на «я».


— Не выспалась, — призналась она. Какой смысл скрывать, если она сегодня весь день однозначно будет клевать носом?


— Потому что по ночам нужно спать, — поучающим тоном сообщил Станислав Борисович, и, как ребенка, погладил Таню по голове. Вызывая абсолютно недетскую реакцию. И картинки ночных приключений.


— С кем, интересно? — Татьяна дернула головой, сбрасывая руку Дежнева и в очередной раз вытряхивая непрошенные мысли.


— Просто спать, Татьяна Егоровна, — обезоруживающе улыбнулся Станислав Борисович. — Просто спать.


— А-а. Хорошо, я подумаю над вашим предложением, — кивнула Таня, пытаясь подняться, но Станислав Борисович и не думал отходить, возвышаясь прямо над ней. Ситуация становилась пикантной.


Но тут открылась дверь.


— Стас, дорогой, выручай, — раздался голос Альбины Матвеевны, заведующей родильного отделения. — У меня просто эпидемия какая-то! Отдай мне кого-нибудь из акушерок и вон, Татьяну, например.


Пользуясь тем, что Дежнев развернулся к вошедшей, Таня вскочила.


— Я согласна, — выпалила она, предупреждая рассказ коллеги Дежнева о вчерашних подвигах Зуевой на трудовом поприще. — Только мне нужно лекарства разнести и уколы отколоть. И если Станислав Борисович разрешит, — добавила она, чтобы совсем уж не борзеть.


— С главврачом я согласовала. Стас, буду должна! — уговаривала Альбина Матвеевна.


— Ладно, забирай. От сердца отрываю. Эту пигалицу, и еще Маргариту возьми.


Татьяна чуть не расцеловала Станислава Борисовича за то, что не отправил с нею Ангелину.


— Отлично. Таня, через час жду, — сказала заведующая и упорхнула, закрывая за собой дверь.


А Таня так и осталась стоять рядом с Дежневым, и голова у нее кружилась, будто она была Луной, а он — Солнцем.


— Я… пойду… — сглотнув, спросила Татьяна.


— А?.. — словно выпав из реальности, переспросил Станислав Борисович. — Идите, Татьяна Егоровна. Идите уже.


И Таня пошла.

Глава 26

Стас сел за свой стол, пирамидкой ладоней прикрыв нос и рот. Выдохнул. Ничего так его повело! И ведь ничто не предвещало. Он просто хотел подколоть пигалицу Татьяну, которая сидела с таким утонченно-томным видом, что ни дать ни взять тургеневская барышня. Она сидела на диване и растерянно глядела на него карими глазами над очками. Ее нежные розовые губы без следов помады были чуть приоткрыты, как нередко бывает у тех, кто сильно задирает голову вверх. И всё это в непосредственной близости от вышедшего из спячки мужского достоинства. Вот и теперь оно поднимало голову, черт бы его подрал. Стасу очень хотелось снять с головы дурацкий колпак и дернуть Татьяну — царевну Несмеяну за косу. И притянуть ее за волосы к себе, к тому самому месту, напротив которого эта самая голова находилась, к той самой голове, которая поднималась.


Дежнев открыл ящик. Жгут и презервативы лежали на месте. Стас попытался сосредоточиться на этой мысли. А что, в таком случае, здесь делала Татьяна?